Конец фильма - Страница 6

— Вы не против, если я...

Тот кивнул.

— Записывайте, гражданин следователь, все записывайте, — затряс головой и Линьков.

— Тогда вперед. — Грязнов подмигнул Линькову.

— Зарабатываем баллы, — сказал следователь весело. — Расскажешь все — и свобода нас встретит радостно у входа.

— Я давно уже знал, что он пушки точит. Не знал, вернее, а догадывался. — Линьков раздавил в пепельнице окурок и тут же закурил другую сигарету. — И эти его черножопые все время там крутились. А однажды я его застал даже, когда он пушку втюхивал одному.

Зазвонил телефон, следователь, коротко переговорив, метнулся к двери:

— Денис, ты сам, ладно? Потом дашь послушать. — И ушел. Линьков с Грязновым остались один на один.

— Продолжай.

— Этих черножопых вообще гнать из Москвы надо, все беды от них.

— Ты не отвлекайся, не отвлекайся, — Денис нажал на «паузу», — и вообще, я сразу хочу предупредить, что я интернационалист. Помнишь такое слово?

Линьков осекся.

— Так Гарипов что, вкладыши в цеху делал для газовых пистолетов?

— Ну да.

— Тебя не привлекал к этому рукодельству?

— Да стану я с этим черно...

— ...Волосым.

— ...черноволосым связываться. — Линьков дернул плечами.

— А почему вчера побежал?

— Ага, докажи вам, что я не верблюд! Этот пакет он сам ко мне в сапог сунул. Наверняка. А я в эти сапоги год, может, не заглядывал. Нужды не было.

— Врешь. — Грязнов улыбнулся. — Один штрафной балл. Ты за пушку схватился, как только мы его из твоего шкафчика вынули. Значит, знал, что там. А минуту назад сказал, что в глаза этот пакет не видел.

— Ну знал. — Линьков опустил глаза. — Больно мне надо за него мотать.

— Ну сразу почему не донес, как узнал про патроны, я даже не спрашиваю. — Денис покачал головой. — Ты ведь не стукач, правда?

— Не стукач.

— Ладно, дальше давай.

— А чего — дальше... До вечера по чердакам прятался, а как стемнело, залез на «Мосфильм», в цех.

— На «Мосфильм»? — удивился Грязнов. — Зачем?!

— Ну это... — Линьков покраснел. — Бабки я там заныкал. Хотел взять, думал, в Таганрог к деду уехать... А там Гарипов со своими...

— В Таганроге? С какими своими?

— Не. В цеху. С хачиками.

— Так это они тебя так? — Денис кивнул на заплывший глаз Линькова.

— Нет, блин, споткнулся! — зло хмыкнул Линьков. — Ясное дело, они. Я вхожу, а их там три человека, гавкают что-то не по-нашему. Как меня увидели, так сразу и накинулись. Еле отбился. Взрывпакет схватил со стола, чеку выдернул и...

— И что?

— Да хрен его знает. — Линьков пожал плечами. — Ильяс сразу под стол полез, они за ним, а я выскочил и убежал. Как выскочил, так там рвануло маленько.

Вернулся следователь.

Денис пересказал ему только что услышанное, тот схватил телефонную трубку и набрал номер:

— Алло. На квартиру к Гарипову, срочно! И давай бригаду, на «Мосфильм» поедем... Ну, значит, сам собирайся...

Дверь пиротехнического цеха распахнулась, и помещение рассек луч света. И только потом оно осветилось полностью.

— Да, похоже был тут взрыв. — Грязнов огляделся.

— Вова, дуй за экспертами, — приказал следователь. — Антон, проследи, чтобы не мешали.

— Сделаем. — Здоровенный оперативник загородил широкой спиной вход.

Пол был усеян осколками битого стекла, какими-то тряпками. Грязнов присел над небольшой лужицей, вытекшей из-под большого стола. Окунул палец, и тот оказался в крови.

— Похоже, что не врет, — задумчиво сказал Денис.

Следователь тоже сунул палец в лужицу, вытер платком и вынул из кармана сотовый телефон:

— Алло, это я. Узнай мне все по травмам на вчерашний день. Ориентировочно на... во сколько стемнело у нас вчера?.. вот и напиши — после двадцати трех. Ищем Гарипова Ильяса или кого-нибудь, кто пострадал от взрыва... Да, это срочно... А я что могу поделать? Я людей тоже не делаю, но я их и не ем, между прочим...

На улице светило солнце. Грязнов закурил и присел на скамейку. Мимо то и дело проходили люди. И сразу можно было отличить тех, кто тут впервые, от тех, кто работает здесь долго. Пришедшие впервые с интересом и любопытством вглядывались в каждое лицо, надеясь узнать какого-нибудь знаменитого артиста. Старожилы же не замечали никого вокруг, передвигались исключительно трусцой, успевая при этом пить кофе из пластмассовых стаканчиков и громко разговаривать друг с другом.

Неожиданно Грязнов увидел вдалеке Успенскую, оператора из группы Вакасяна. Она быстрым шагом шла по дорожке, за ней еле поспевал высокий широкоплечий мужик, которого она лупила через каждые семь-восемь шагов. Останавливалась, разворачивалась и начинала лупить. Мужик прикрывался огромными ручищами, испуганно улыбался, как нашкодивший ребенок, и что-то пытался ей объяснить. Но она опять шла, вдруг разворачивалась и начинала лупить снова.

Грязнов двинулся им навстречу:

— Добрый день, Людмила Андреевна.

— Здравствуйте! — Успенская развернулась так, будто хотела врезать и ему. Но вовремя узнала.

— Я по поводу пленок хотел спросить. — Грязнов с интересом разглядывал здоровенного мужика, который, кажется, уже готов был расплакаться. Его он уже видел на площадке. — Как, не проявили еще?

— Какие пленки? — Успенская напряглась. — А, эти... Нет, пока не проявили. — И, развернувшись к мужику, неожиданно вежливо попросила его: — Коленька, сходи в павильон, проверь камеру.

— Что проверить? — то ли не расслышал, то ли не понял ее «Коленька».

— Камеру, — повторила она чуть ли не по слогам. — Проверь ка-ме-ру! Иди, Коленька.

И «Коленька» послушно ушел.

— А когда будут готовы? — поинтересовался Грязнов, проводив его взглядом.

— Не знаю. — Успенская пожала плечами. — Дня через три-четыре, а может, и позже.

— Позвоните мне, пожалуйста, когда напечатают. — Грязнов вынул из кармана визитную карточку и протянул ей: — Вот. Это рабочий, а это мобильный.

— Я позвоню, конечно, только вам зачем? — Женщина пожала плечами. — Там же нет ничего такого.

— Ну если нет, значит, нет. Но вы все равно позвоните, хорошо?

— Конечно, раз это так важно! — Она опять дернула плечами и, кивнув, быстро зашагала ко входу в корпус.

Мимо, тихо шурша колесами, проплыла машина Варшавского. На заднем сиденье лежал траурный венок. А вслед за машиной ехал милицейский «уазик».

— Взрыв был примерно грамм на сто в тротиловом эквиваленте, — сказал эксперт, парень в толстенных очках, в которых глаза казались непропорционально большими. В резиновых перчатках он что-то очищал кисточкой и оклеивал пленками. И, буквально его толкая, двое дюжих оперов пытались ломами вскрыть огромный железный шкаф, вмонтированный в стену.

— Но кроме того, имеются вон там и вон там пулевые отверстия, — эксперт ткнул пальцем в стену, — стреляли от двери.

— Нашли что-нибудь кроме этого? — Грязнов вертел в руке три гильзы.

— Нет. Пока ничего. Вот сейчас шкаф взломаем и...

В этот момент дверь шкафа со скрежетом распахнулась и один из оперов, потеряв равновесие, полетел на пол...

Когда отхохотали и отчистились, начали настоящий обыск.

— Два газовых пистолета с распиленными стволами, третий — нетронутый. — Эксперт, как фокусник, помахивал оружием перед глазами понятых. — Коробка с боевыми патронами к пистолету системы «макаров», три коробки с газовыми патронами к пистолету той же марки.

Грязнов тем временем внимательно рассматривал следы от выстрелов на стене.

— Как думаете, откуда стреляли? — спросил он у эксперта.

— Ну, судя по всему, вон оттуда. — Парень кивнул на дверь. — Гильзы нашли вон там на полу, так что если предположить, что это именно те, то стреляли как раз от двери.

— А как давно?

— Не позднее вчерашнего вечера. Если судить по запаху гильзы. К завтрашнему утру скажем точнее.