Конан и Смерть - Страница 7

Левая рука Конана истекала кровью, а правая лихорадочно нащупывала рукоять кинжала.

– Получай свою слюну! Не четверть мины, а все четыре мины!

Фафнир в сердцах сплюнул.

Но его густой плевок не растекся пенистой лужей по полу. От соприкосновения с воздухом светящаяся жидкость бурно вспузырилась. Отдельные пузырьки, перекатываясь друг через друга и потрескивая, собрались вместе в большой шар. Внешняя оболочка шара затвердела. Содержимое же этого сосуда, отдаленно напоминающего стеклянные пчелиные соты, приобрело цвет лежалой кровяной колбасы.

Пока плевок претерпевал эти трансформации, а Конан повторно призывал Митру в союзники, Фафнир принюхивался. Вскоре запах крови помог дракону определить точные координаты отрубленного варварского мизинца. Убрав лапу с поверженного Конана, он шагнул вперед, вытянул шею и, скрутив хвост магическим кренделем, дохнул на мизинец.

Бесхозный кусочек человеческой плоти превратился в серебряную рыбешку, которую Фафнир тотчас же слизнул блестящим языком.

– Человечина заповедана… – пробормотал он. – Но никто не заповедал рыбку…

Дракон полагал сделку совершившейся, а разговор с непоседливым Конаном – завершенным. Но варвар придерживался другого мнения.

Левая передняя подмышка Фафнира находилась сейчас точно в зените над носом Конана. Киммериец скосил глаза. Костяная рукоять его кинжала уже возвращалась в мир зримого.

Правой, здоровой рукой Конан осторожно подал кинжал из ножен.

– Постойка-ка… это что за новости?.. – насторожился вдруг Фафнир, прислушиваясь к вещим токам, доходящим из желудка. – Судьба? Моя судьба?.. Эй, Конан!..

Дракон изогнул шею и заглянул себе под брюхо.

Там царил полумрак. Глаза Фафнира вспыхнули тысячеваттными фарами.

– Король Конан? Что происходит!?

Вопрос принадлежал Зигфриду. Две минуты назад королевич завершил общение с другим симулякром Фафнира, расположенным в небольшом зале, куда он попал, следуя ответвлением главного коридора за сто шагов от первого, хрустального симулякра.

Конан вскочил на ноги и выбросил руку с кинжалом вверх. Сталь разорвала стяжку между двумя роговыми сегментами на драконьем брюхе.

Клинок ушел в плоть Фафнира на всю длину лезвия. Затем туда же, в живые недра, сочащиеся пока еще не кровью, но какой-то мучнистой клейковиной, погрузилась и рукоять кинжала вместе с кистью Конана.

Фафнир сразу же заголосил. Причитания дракона были жалобны и неразборчивы. Глаза его дважды мигнули и погасли.

Конану почудилось, что утроба Фафнира сейчас засосет его целиком. Он вскрикнул от испуга и отдернул руку. Кинжал полностью остался в ране.

Киммериец пулей вылетел из-под дракона.

Зигфрид, который стоял под левым крылом Фафнира, получил размашистый шлепок по уху. Он все еще ничего не понимал.

Неожиданно Фафнир затих и рухнул на правый бок. Захрустело сломанное крыло.

Тотчас же с громким хлопком кинжал выскочил из раны. Его рукоять больно стукнула Зигфрида по ребрам.

– Конан, вы…

Зигфрид не окончил. В грудь королевича уперлась плотная и тугая, точно резиновая дубина, струя драконьей крови. Перед глазами Зигфрида зачастили спицы алого колеса.

Королевич на несколько мгновений провалился в обморок. Его тело сползло по стене на пол. Туша дракона дважды вздрогнула. Кажущаяся неиссякаемой кровавая струя окатила Зигфрида с макушки до пят.

Как только чудодейственные гемоглобины оросили темя королевича, Зигфрид глубоко вздохнул, с сипением втягивая повлажневший воздух, и очнулся.

Одновременно с Зигфридом очнулся и Фафнир.

– Рррр-ца, ырг-ррррца, – сказал дракон и, скрежеща распяленными когтями, поднялся на все четыре лапы.

Пока Фафнир умирал, а Зигфрид принимал душ, Конан только и успел, что возблагодарить Митру – на скорую руку. Теперь же выходило, что благодарности были преждевременными, Митра ему не помощник и единственный союзник Киммерийца – его верный кинжал. Где же он???

От омовения в драконьей крови у Зигфрида сразу же раззуделась кожа. Но главное – что-то произошло с его зрением. На месте выхода из пещеры он видел теперь яркую звезду, на месте Конана – светящуюся гнилушку. Фафнир представлялся продолговатым окошком, за которым серебрится ночное море. По морю, по лунной дорожке, плыла лодка. В ней лежал человек. На корме сидел некто в черном балахоне. В руках незнакомец держал неправдоподобно тощее весло.

Зигфрид закричал. От его крика некто в черном балахоне обернулся. Белые зубы, обнаженные десны, вечная улыбка костяка. Весло вышло из воды целиком и Зигфрид увидел, что это не весло, а коса. Пассажир, путешествующий в лодке лежа, был Зигфридом. Кормщик – Смертью.

Комит небесного воинства Иисус и его пресвятые центенарии, спасайте! Отведите сатанинские мороки!

Зигфрид вскочил и бросился наутек. Налетел на стену – вещественная геометрия коридора не совпадала с параллельной , на которой сфокусировалось зрение Зигфрида под воздействием крови Фафнира.

Шарахнувшись в сторону, Зигфрид пробежал вперед еще тридцать шагов и налетел на противоположную стену.

Проклятье!

Но выход был уже близко. Укрепившись духом, Зигфрид отважно нырнул в недра ослепительной звезды – и, не опалив даже кончиков волос, вынырнул уже по ту сторону параллельного зрения, встреченный объятиями вечерней сырости и мокрой травы.

В пещере рычал и бесновался Фафнир – воплощенная ненависть к роду человеческому.

Зигфриду почудилось, что дракон мчится за ним по пятам. Смерть от когтистой лапы раненого Фафнира была бы справедлива. Королевич признавал это. Тот, кто привел под видом друга убийцу, заслуживает и смерти, и посмертного проклятия.

Но жажда жизни выше справедливости, моральные категории чужды телу.

Тело Зигфрида, вместо того чтобы ожидать заслуженного возмездия, выпрямилось перед вставленным в скважину ключом. Руки Зигфрида схватились за футовый рычаг и повернули ключ: раз, другой, тре… тре…

Кровь Фафнира стекала по ногам королевича и, орошая траву, превращала ее в ломкие кристаллы золотистого шпата.

Вода из второго резервуара хлынула на лопасти приводного колеса. Дверь закрывалась.