Кому она рассказала? - Страница 3

Два часа спустя, завезя Мэвис и Леонардо домой, Рорк двинулся в юго-восточную часть города, к дому Тэнди.

– Честное слово, я могу поехать на метро, то есть в подземке. Тут и ехать-то всего несколько кварталов.

– Если ехать всего несколько кварталов, – возразил Рорк, – значит, и говорить не о чем.

– Что тут можно возразить? – засмеялась Тэнди. – Вообще-то, так приятно посидеть в теплой машине… Сегодня такой страшный холод… – Она устроилась поудобнее. – Я чувствую себя избалованной вниманием… и толстой, как кит. Мэвис и Леонардо – Они такие замечательные! Стоит побыть с ними – с любым из них! – пять минут, и мне уже весело. А теперь я вижу, что им тоже с друзьями повезло. Ой!

Ева так стремительно повернула голову, что у нее лязгнули зубы.

– Что за «ой»?

– Да нет, это он толкается. Ничего страшного. Знаете, Ева, Мэвис так ждет предстоящего праздника! Она просто вне себя от восторга. Вы же устраиваете для нее смотрины детского приданого [Праздник вручения родителям, ожидающим ребенка, подарков для новорожденного] на будущей неделе. Она только об этом и говорит.

– Смотрины приданого? Да! На будущей неделе, – кивнула Ева.

– Вот мы и приехали. Спасибо большое вам обоим. – Тэнди поправила шарф на голове и подхватила сумку величиной с чемодан. – Спасибо за чудесное угощение и за компанию, за то, что подвезли меня до дома. Я чувствую себя прямо королевой.

– Может, вас проводить?

– Нет-нет. Даже кит должен уметь постоять за себя. И хотя я давно не видела своих ног, я примерно помню, где они находятся. Спокойной ночи, и еще раз спасибо вам обоим.

Рорк выждал, переведя двигатель на холостой ход, пока Тэнди не вошла в подъезд.

– Симпатичная женщина. Спокойная и разумная.

– Совсем не похожа на Мэвис. Если не считать ее внешнего вида, точнее – форм. Нелегко ей, должно быть, приходится: срок подходит, а она совсем одна, Да еще и в чужой стране. Но, похоже, она справляется. И все же, Рорк, я не понимаю, почему так получается? Только из-за того, что мы дружим, на нас все шишки валятся: надо ходить на эти чертовы занятия, помогать при родах, да еще и устраивать смотрины детского приданого.

– У меня нет ответа на этот вопрос. Ева тяжело вздохнула:

– Вот и у меня нет.

Еве снились младенцы, выпрыгивающие из чрева Мэвис и бешено носящиеся по комнате. Акушерка отступала перед ними в истерике, а сама Мэвис тем временем ворковала: «Ну разве они не прелесть? Ну разве они не супер?»

От тяжелых сновидений ее избавил сигнал телефонного аппарата на столике у кровати. Ева тряхнула головой, прогоняя остатки сна.

– Сообщение для лейтенанта Евы Даллас. Вызов на Джейн-стрит, дом пятьдесят один, квартира ЗБ. Офицеры на месте. Возможно, убийство.

– Принято. Известите детектива Делию Пибоди. Я еду.

– Принято. Конец связи.

Ева оглянулась на Рорка и убедилась, что взгляд его синих глаз устремлен на нее.

– Извини, – сказала она.

– А чего извиняться? Не меня же вытаскивают из теплой постели в четыре утра.

– Вот тут ты прав. Люди могли бы проявить любезность и убивать друг друга в дневное время.

Ева вскочила с постели и направилась в ванную, чтобы принять молниеносный душ. Когда она вернулась в спальню, голая и теплая после сушильной кабины, Рорк потихоньку потягивал кофе.

– Почему ты встал?

– Я проснулся, – ответил он. – Представляешь, что бы я пропустил, если бы снова заснул?

Он протянул ей вторую кружку кофе.

– Спасибо.

Ева взяла кружку с собой в гардеробную и свободной рукой начала вытаскивать одежду. «На улице наверняка холодрыга», – решила Ева и, выдернув из ящика комода первый попавшийся свитер, натянула его на рубашку.

Дважды они с Рорком откладывали планы провести пару дней в тропиках. Беременная Мэвис не вынесла бы мысли о том, что ее «группа поддержки» может укатить на пляж в тот самый миг, когда у нее срок подходит. Что тут поделаешь?

– Дети ведь рождаются без зубов, верно?

– Ну да, откуда ж у них взяться зубам? – Рорк поставил кружку и бросил на Еву недоуменный взгляд. – С какой стати ты внушаешь мне такие мысли?

– Раз они приходят в голову мне, почему бы не поделиться с тобой? Бог делиться велел.

– Черта с два я в следующий раз налью тебе кофе! Ева быстро оделась.

– А может, это новое убийство – дело рук вселенского злодея. Может, из-за него мне придется отправиться в космическую экспедицию. Будешь вести себя хорошо, я, так и быть, возьму тебя с собой.

– Не шути со мной.

Ева рассмеялась и застегнула кобуру.

– Увидимся, когда увидимся.

Она подошла к нему. Черт, до чего же он был хорош даже в четыре утра! Она чмокнула его в обе щеки, а потом нежно поцеловала в губы.

– Берегите себя, лейтенант.

– Можешь на это рассчитывать.

Ева сбежала по лестнице. Внизу на столбике перил висело ее пальто. Она всегда вешала его на столбик: во-первых, по привычке, а во-вторых, потому, что это раздражало Соммерсета, домоправителя Рорка, отравлявшего ей жизнь.

Она надела пальто и – о, чудо! – обнаружила в кармане перчатки. И еще кашемировый шарф. Раз уж он там был, она набросила его на шею. И все же вздрогнула от холода всем телом, когда вышла на крыльцо.

«Грех жаловаться, – напомнила себе Ева, – когда ты замужем за человеком, который позаботился вывести твою машину к крыльцу и включить обогреватель. Считай, что тебе повезло».

Она спустилась по ступенькам и нырнула в теплое чрево машины.

Подъезжая к воротам, Ева взглянула в зеркало заднего вида на дом, выстроенный Рорком: камень и стекло, выступы и башенки, свет, льющийся из окна спальни.

«Он выпьет вторую чашку кофе, – думала она, – посмотрит первые биржевые сводки и ранние новостные бюллетени. Возможно, позвонит кому-нибудь за океан. Начать рабочий день еще до рассвета – обычное дело для Рорка».

Конечно, повезло, что она оказалась замужем за человеком, столь легко вписавшимся в тот безумный ритм, в котором ей приходилось жить и работать.

Она проехала через ворота, бесшумно закрывшиеся за ней.

В этом районе дорогих и престижных домов царила тишина: богатые, привилегированные или те, кому просто повезло, спали в тепле, вырабатываемом установками искусственного климата, в своих роскошных особняках, кондоминиумах, квартирах. Но Ева хорошо знала, что всего в нескольких кварталах отсюда пробуждающийся город заживет совсем другой – бурной, тревожной и нервной жизнью.

Горячий воздух облаками пара вырывался из вентиляционных люков подземки. Под уличным уровнем жил и двигался в пульсирующем ритме подземный мир. Над головой уже мелькали огни уличной рекламы, сулившие самые выгодные цены с фантастическими скидками. «Да кому на хрен нужны распродажи накануне Дня святого Валентина в супермаркете „Поднебесный“ в такой час? – удивилась Ева. – Какой разумный человек попрется в забитый обезумевшей толпой торговый центр, чтобы сэкономить пару долларов на шоколадном сердечке?»

Ева миновала анимационный щит, на котором немыслимо красивые люди резвились на белом, как сахар, песке и бросались в сапфирово-синюю воду.

Уже мелькали желтыми пятнами экспресс-такси. Скорее всего, едут в аэропорты, к ранним рейсам. А вот и двухэтажные автобусы тянутся вдоль тротуаров, везут страдальцев на раннюю смену или их более удачливых товарищей, только что отстоявших «кладбищенскую» вахту и возвращающихся домой.

Она объехала стороной Бродвей – место вечного праздника. Днем и ночью, в жару и в холод туристы и обожавшие их уличные воры осаждали эту Мекку шума, света и суеты.

На Девятой авеню все еще были открыты питейные заведения. Ева заметила скопление на углу уличных хулиганов в стеганых пуховиках и высоких шнурованных ботинках. Наверняка они принимали запрещенные химические вещества. Но если они нарывались на неприятности, то время было выбрано крайне неудачно: в пятом часу утра при таком холоде.