Компьютерные террористы - Страница 82

Родился Рэли в 1552 году. В 17 лет Уолтер бросил университет и ушел на войну. Пять лет он сражался в раздираемой религиозными распрями Франции на стороне гугенотов. В 1577 году Рэли отправляется в Нидерланды, где дерется против испанской монархии, защищая народ восставших провинций.

Кровь любой войны — и освободительной, и захватнической — это деньги. На мокрых палубах вертких зееботов гезов Рэли овладевает искусством добычи денег из трюмов многоярусных галеонов испанского короля.

Родная страна по заслугам оценивает пылкость и искусство молодого воина и поэта. В 1585 году он становится вице-адмиралом английского флота и фаворитом королевы Елизаветы.

Рэли отправляется за океан, основывает первую британскую колонию в Северной Америке — Виргинию, привозит домой табак и картофель. После этого Рэли занимается пиратством, пишет философские трактаты, описывает свои путешествия, громит «Непобедимую Армаду»…

В поисках легендарной страны золота — Эльдорадо — Рэли исследует Ориноко, завоевывает остров Тринидад. В 1603 году Рэли участвует в заговоре против сменившего Елизавету короля Якова I. Заговор раскрыт. Следующие 12 лет жизни моряк проводит в Тауэре. В 1617 году он выходит оттуда, прельстив короля перспективами эксплуатации золотых рудников в Эльдорадо.

Эльдорадо Рэли не нашел и, чтобы вознаградить за неудачу себя и экипаж, ограбил испанский форт Святого Фомы. Это вывело из себя короля Якова I, и Рэли был казнен. Подходя к плахе, он был по-обычному элегантен и вежлив…

Похожи ли на него современные торговцы нелегальным программным обеспечением? Есть ли основания употреблять слово «пираты» в их адрес? Может быть, действительно талантливые поэты пишут с помощью незаконно добытых текстов пленительные оды, а лихие финансисты на украденных электронных таблицах разрабатывают операции, от которых содрогнутся Сити и Уолл-стрит?.

К сожалению, действительность не столь романтична. Например на основе Гражданского кодекса, принятого Думой, каждый церковный приход в деревне (пятнадцать бабушек, имущество — десяток стульев и криво сколоченная пасторская кафедра) обязан подавать в налоговую инспекцию такую же отчетность, как самая крупная столичная экспортно-импортная фирма. Желая как-то облегчить этот болезненный (и крайне дорогостоящий!) процесс, решил преподобный Михаил Ваннах купить свежую версию бухгалтерской программы, о которой сохранил хорошие воспоминания со времен предпринимательства. Он пишет: «Звоню в фирму-разработчик. Прекрасно! Оказывается, у фирмы есть дилер в Туле. Сидит совсем рядом от здания нашей консистории. Хорошо, прогуляюсь.

Старое полурассыпавшееся здание. Дилер — аудиторская фирма. Имеет лицензию. Прошу показать программный продукт.

Так… Пяти минут мне хватает для того, чтобы понять, что сами аудиторы (подчеркиваю, АУДИТОРЫ!!!) пользуются в течение двух лет краденой программой. Они говорят об этом без малейшего стеснения (sancta simplicitas — святая простота, как сказал Ян Гус в адрес старушки, подкидывавшей хворост в его костер). Программа, которую пытаются продать мне, тоже двухлетней давности (это легко определяется по цвету заставки — более свежую, вероятно, не сумели „вскрыть“).

Говорю об этом сотруднику, продающему программу. В ответ он разражается потоком матерной брани. Потом, видя, что хоть его и не бьют за оскорбление, но и не уходят, выскакивает из комнаты.

Звоню в Москву на фирму-разработчик, объясняю ситуацию. Там после некоторого переполоха выясняют, что дилер, адрес которого они любезно сообщают, не купил у них ни одной программы! Смеюсь. Сделав несколько звонков, узнаю биографию торговца ворованными программами.

Она занятна, но не имеет никакого сходства с биографией Рэли. Вуз, НИИ, никому не нужная работа, попытки защитить диссертацию и вступить в КПСС. И то и другое удалось лишь в 1991 году, когда из партии выходили не только люди с совестью, но даже и проходимцы попредусмотрительней…

В 1992 году наш герой занялся бизнесом. Возглавляемое им предприятие давало объявления в центральной прессе и на ТВ, что высылает после предварительной оплаты книжные версии „мыльных опер“. Но почему-то никто из простаков, выславших деньги, книг не получил. Правда, наш герой на этом тоже не разбогател. Бродил без работы, пока не пристроился к нынешнему бизнесу. В женском коллективе аудиторской фирмы считается „крупным специалистом по компьютерам, кандидатом наук“. Однако с зарплатой 400 в месяц (тысяч, не долларов)…

Выхожу в коридор. По пути предлагаю „кандидату наук“ честный заработок на общественных работах. Тула готовится к 850-летию, мостятся улицы, разбиваются скверы. Оплата выше, а знакомые сотрудницы социальных служб областной администрации только что позвонили мне, сообщив, что есть вакансии.

„Кандидат“ опять матерится, убегает. С ним все ясно. Не зря американцы говорят, что преступление себя не окупает.

Иду по старинной улице, выхожу к памятнику Сергею Мосину. Десятилетиями его прославляли как создателя трехлинейной винтовки, хотя на самом деле ему в ней принадлежит одна деталь — отсечка-отражатель, предотвращающая „утыкание“ патрона. Остальное — работа бельгийца Нагана. Но Нагану, во всяком случае, было сполна заплачено имперским правительством за патент, а Мосину чужие заслуги приписали лишь после его смерти.

Иду дальше. Мемориальная доска Николаю Макарову, конструктору известного пистолета, без малейшего зазрения совести „содранного“ с „Вальтера ПП“. Это уже советский период, тут уже нравы иные…

Пираты… Какие там пираты! Воры. Обыкновенные воры.

От слова зависит многое. Очень многое. В 1991 году в ходу было иностранное слово „рэкет“. Неудавшийся спортсмен гордо говорил девице: „Я рэкетир!“ — а та млела в предвкушении „красивой жизни“. Сотрудники правоохранительных органов разводили руками — „нет закона, не можем бороться с рэкетом“. Через три года все изменилось. В обиход вошло слово „бандит“, а следственные изоляторы, куда, бывает, мне приходится заходить (прихожане есть всякие, а на Руси от сумы и тюрьмы не зарекаются!), наполнились мальчиками из „спортивной мафии“. Оказалось, что их очень даже легко сажать. Выросшие в иллюзорном мире перестройки, они не имеют того опыта общения с правоохранительными органами, которым обладал каждый дворовый пацан, и при легком нажиме „сдают“ всех и вся. Но это произошло уже после того, как заморское „рэкет“ уступило свое место хоть и европейскому, но более ясному — „бандит“.

Так и с кражами софтвера. Это никакое не пиратство, это просто воровство.

Кража по-древнееврейски — „гнева“ (ударение на последнем слоге). Священное писание предписывает жестоко карать за нее. Как минимум многократным возмещением ущерба, покрываемого за счет продажи имущества вора.

Так что нет никаких „компьютерных пиратов“ — есть обычные воры, кормящиеся на грехе, паразитирующие на чужих мозгах. Нет никаких „пиратских рынков“ — есть обычные барыги, перепродавцы краденого. И обращение с ними должно быть соответствующим. Еще Платон говорил, что кара — это лечение души, совершившей проступок…

А в качестве самого верного средства борьбы с кражами программ нужно просто назвать все своими именами. Вор — это вор, а никакой не искатель Эльдорадо».

В последнее время на рынке программного обеспечения появляется все больше и больше нелицензионных программных продуктов, то есть пиратских копий. Из-за незаконной деятельности фирм и частных лиц, занимающихся установкой, копированием и продажей таких копий, компании — производители программного обеспечения несут колоссальные убытки, исчисляемые миллиардами долларов ежегодно.

Две организации — Business Software Alliance (BSA) и Software Pubisher Association (SPA) исследовали степень насыщенности рынков программного обеспечения в различных странах и регионах планеты пиратскими копиями программ в 1994–1995 годах. Цель изучения — сделать обзор имеющихся данных и определить степень пиратства в сфере программного обеспечения во всемирном масштабе.