Компрессия - Страница 89

«Только мне шоу и не хватало!» – раздраженно подумал Кидди, сбрасывая линию.

В номере, в котором он прожил восемь лет, стояла тишина. Поклеенные Магдой бумажные обои на стенах и прозрачные шторы на окне выглядели глупо, как выглядела бы летняя рубашка на человеке в зимнюю пору. Ничего милого сердцу вокруг. Восемь лет он старался не прикипать ни к чему сердцем, не обрастать мелочами, чтобы эта его жизнь с обратной стороны Луны не впиталась ему в кожу, и вот она все-таки приросла, но приросла не уютом и теплом, а холодом и ложью.

«Поделом», – почти равнодушно прошептал Кидди.

За окном в черном звездном небе пылало Солнце. База была старой, теперь так уже не строили. Что в зданиях, что в кораблях окна заменяли панели экранов. Никакой разницы на первый взгляд на экранах и картинка чище казалась, и передавалась она в реальном времени, не говоря уж о возможности установить за таким «окном» любой вид, вот только это окно из его комнаты, в котором Кидди ничего, кроме куска лунной равнины, звезд и металлических ферм не видел, оказалось для него дороже всех возможных удобств. Впрочем, Кидди завидовали немногие, только новички, у которых из-за нахождения в помещениях без окон порой возникали приступы клаустрофобии, а Тусис так вовсе боялся лунной поверхности. Он и в баре садился ближе к стене, как будто это могло его спасти. «Ужас! – повторял он. – Смотрю на эту лунную равнину и чувствую себя как живая рыба в аквариуме, которая рассматривает через стекло разогреваемую жаровню! Как ты выдержал тут восемь лет»?

Восемь лет… Какой-то блеск почудился Кидди в воздухе. Справа. Кидди резко развернулся, но искрящегося тумана не обнаружил. В зеркале поблескивали пуговицы на его кителе, который Магда повесила на дверцу шкафа. Кидди раздраженно вытер лоб и почувствовал, что взмок от пота. Он разделся и снова пошел в душ. Он простоял там полчаса. Одной рукой уперся в стену, другой каждую минуту перебрасывал температуру с горячей на холодную. Так долго, сколько мог вынести, пока головная боль и мышечная судорога не сменилась физической усталостью. Из душевой кабинки выбрался не открывая глаз. Отчего-то испугался, что увидит на стене портрет матери. А еще больше того, что услышит ее голос. Или голос Магды. Или увидит ее. Он не хотел видеть никого. Он устал.

Кидди медленно оделся, посмотрел в зеркало и, как и ожидал, увидел там унылого типа с мешками под глазами и красными прожилками на белках. У Магды где-то лежали капсулы тоника, но Кидди не хотелось копаться в ее вещах.

– Смотреть страшно, – резюмировал Тусис, к которому Кидди зашел, чтобы вернуть чиппер. – Я тут слышал, что через три дня у тебя отпуск или даже отставка? Вот, съешь эти пастилки, на три дня бодрости тебе хватит. А завтра зайдешь, я приготовлю одно средство от последующей почти… – Тусис многозначительно погрозил пальцем, – неизбежной депрессии.

– Как там наш бессрочный компрессан? – Кидди махнул рукой в сторону транспортного коридора, который вел мимо аппаратной Котчери к транспортным шлюзам. – Ведь ты знаешь о судьбе, уготованной Ридли Бэнксу? Насколько я понял, сегодня Келл возвращается на Землю и следить за капсулой поручено тебе?

– Есть такое дело. – Тусис растерянно почесал затылок. – Котчери уже заглядывал, инструктировал меня в десятый раз. Кстати, передавал тебе привет. Отбыли они уже, даже что-то вроде прощального завтрака устроили. Так что я тут теперь вроде наблюдателя, хотя – какой из меня наблюдатель? Буду смотреть за физиологическими показателями, а картинка… Что мне картинка, тем более, – Тусис заговорщицки усмехнулся, – Келл для всяких возможных комиссий картинку-то закольцевал. То есть если кто посмотреть захочет, так Ридли и на третьем десятке, и на четвертом будет второй десяток повторять. Келл, когда мне эту виртуальность демонстрировал перед отбытием, все объяснил. Сказал, что сменщик прибудет через пару недель или через месяц, а пока нечего любопытствующим к капсулам подходить. Так что? Может, шум надо было поднять?

– Не стоит, – махнул рукой Кидди. – Эксперимент разрешен министерством. Ты только язык держи за зубами.

– Не сомневайся, – успокоил Тусис. – С другой стороны, что там смотреть? Куда он денется? Он же в капсуле, понимаешь? Да там металл такой, гранату рядом можно взрывать!

– Гранату не стоит, – усмехнулся, уходя, Кидди, – а за физиологией все же смотри!

Кидди пробыл в офисе до обеда. Приказал, чтобы его не беспокоили, перерыл ящики, уничтожил множество документов и мусора, успевшего скопиться за несколько лет, почистил блок-файл от посторонней ерунды, затем попросил секретаря принести чай. На подносе оказались дольки грейпфрута и ванильные трубочки. Кидди оставил их нетронутыми и пошел к Борнику. Тот сидел, уставившись в монитор, и поднял голову только тогда, когда за Кидди звякнула железная дверь и опустилась перегородка из стеклопластика.

– Майор! На вас страшно смотреть! Вы по выслуге уходите или по здоровью?

– Плохо выгляжу? – Кидди с облегчением сел на лежак. В камере было прохладно.

– Никак не выглядите, – озадаченно бросил Борник. – Вас как будто нет. У вас пропасть в глазах.

– Точно, – кивнул Кидди. – А я все никак не мог подобрать более точное определение. У меня к тебе три дела, Борник.

– Слушать буду обо всех трех сразу, делать по очереди, – дурашливо улыбнулся тот.

– Ты послушай пока. – Кидди вытащил из кармана и положил перед заключенным матовый стерженек. – Это из моего блок-файла.

– Ну и? – не понял Борник.

– Первое… – Кидди поймал недоумевающий взгляд Борника. – Я знаю, что ты выходишь в информационное поле. Причем в любую сеть. Хотя я и не знаю, как это тебе удается.

– Это запрещено, – нахмурился Борник. – Я имею право работать только с внутренними сетями базы.

– Я сейчас пришел к тебе не с претензиями, – поморщился Кидди, – а за помощью. Выходишь?

– Да, – кивнул после паузы Борник. – Но окошко не раскрою. Не пойман, не…

– Второе, – прервал его Кидди, но говорить стал медленно, закрыв глаза, чтобы пропасть, замеченная заключенным, не выплеснулась наружу. Ее приходилось удерживать внутри почти так же, как внезапную тошноту. – Скажи мне, как можно сделать так, чтобы важная информация, вывешенная в поле, стала событием для многих? Скандальности достаточно?

– Кому скандальность, а кому привычное положение дел, – скривил губы Борник. – Хотя от материала многое зависит. Но, мне кажется, что самое главное – скандальность личности. Скандальность автора. Интересует чаще всего не суть информации, а ее источник, обстоятельства, нюансы. Хотя умеючи, раскрутить можно все, что угодно.

– Сделаешь это для меня? – спросил Кидди. – На стержне файл с информацией. Автор я. Скандальность собственной личности я обеспечу. Для меня очень важно, чтобы с этой информацией ознакомилось как можно большее количество людей.

– Миллионы? – прищурился Борник.

– Миллиарды, – уперся в заключенного глазами Кидди.

Борник взял стерженек, покрутил его между пальцами.

– Я не могу выходить в поле, а тем более следить там под своим именем.

– Там, на стерженьке, есть мои коды. Воспользуйся.

– А сами?

Борник смотрел испытующе.

– Улетаю, – твердо сказал Кидди. – Скоро и надолго. Может быть, навсегда.

– Я сделаю, майор, – наконец кивнул Борник. – Сколько у меня есть на это времени?

– Я думаю, что часов пять или шесть. – Кидди поднялся. – Потом добавишь, насчет скандальности добавишь.

– С кем скандалить собираетесь? – пристально посмотрел на Кидди Борник.

– Есть тут один тип, – процедил сквозь зубы Кидди.

– Тут большинство еще те типы, – так же тихо ответил Борник.

Кидди смотрел на него, не отрываясь. Как странно, что среди сотен лиц персонала и тысяч заключенных базы «Обратная сторона» он может довериться только одному безногому. Как сказала о нем самом Моника? Он больше, чем кажется? Это Борник много больше, чем кажется. Пропасти в его глазах нет, конечно, но глубина там немалая.