Коммунизм как реальность - Страница 17

Оруэлл в своей замечательной книге «1984» заметил некоторые черты коммунистического общества. Но при всем моем восхищении этим автором я должен сказать, что он мало что понял в сущности коммунистического общества. Главное – он просто не знал того, как на самом деле протекает жизнь в самом базисе общества – на уровне его клеточек. Ошибочно понимать коммунизм как нечто навязываемое людям силой и обманом сверху. Он постоянно вырастает снизу, из клеточек. И постоянно поддерживается здесь. И лишь на этой основе он растет и поддерживается сверху. Но здесь «верх» понятие условное: это тоже суть клеточки, но занимающие особое положение в иерархии клеточек.

Конечно, выделение клеточек целого в качестве исходного пункта анализа этого целого связано с целым рядом абстракций. Например, не все граждане входят в общество непосредственно через клеточки. Дети и старики, пенсионеры, больные, люди «свободных» профессий живут изолированно от клеточек (не прикреплены к учреждениям, не числятся на определенном месте работы) или связаны с ними через лиц, прикрепленных к клеточкам. Однако основная часть населения является членами общества, будучи членами клеточек его. Все остальное так или иначе подчиняется этой основе и зависит от нее, во всяком случае – не влияет существенным образом на стандартный стиль жизни общества. Кроме того, в случае надобности можно эти исключения из правила рассмотреть впоследствии. Некоторые из этих исключений с необходимостью порождаются именно самими правилами, и тогда тем более их следует рассмотреть как нечто производное от них.

В упомянутых выше книгах я довольно подробно описал, что такое коммунальность. Многие воспринимают это как литературные шутки или в лучшем случае как описание советского общества, в котором люди якобы уже испорчены условиями этого общества. На самом же деле это есть вполне научное описание феномена коммунальности, который имеет общечеловеческий характер. Но описание, подчеркиваю, научное, т.е. имеющее силу при условии целого ряда абстракций, о которых я говорил выше. Здесь я приведу лишь часть этого описания с некоторыми дополнениями и пояснениями, уместными в контексте этой книги.

Законы коммунальности одни и те же всегда и везде, где образуются достаточно большие скопления людей, позволяющие говорить об обществе. Законы эти просты и в каком-то смысле общеизвестны или известны по крайней мере значительной части членов общества. Если бы это было не так, общественная жизнь вообще была бы невозможна. Люди фактически живут в обществе по этим законам и по необходимости осознают их. Для законов коммунальности безразлично, что объединяет людей в общество. Они так или иначе действуют, раз люди на достаточно длительное время объединяются в достаточно большие коллективы.

Коммунальные законы суть определенные правила поведения (действия, поступков) людей по отношению друг к другу. Основу для них образует исторически сложившееся и постоянно воспроизводящееся стремление людей и групп людей к самосохранению и улучшению условий своего существования в ситуации социального бытия. Примеры таких правил: меньше дать и больше взять; меньше риска и больше выгоды; меньше ответственности и больше почета; меньше зависимости от других; больше зависимости других от тебя. Легкость, с какой люди открывают их для себя и усваивают, поразительна. Это объясняется тем, что они естественны, отвечают исторически сложившейся социо-биологической природе человека и человеческих групп.

Коммунальным правилам поведения люди обучаются. Делают они это на собственном опыте, глядя на других, в процессе воспитания их другими людьми, благодаря образованию, экспериментам. Они напрашиваются сами собой. У людей хватает ума открыть их для себя, а общество поставляет людям гигантские возможности для тренировок. В большинстве случаев люди даже не отдают себе отчета в том, что они проходят систематическую практику на роль коммунальных индивидов, осуществляя обычные с их точки зрения житейские поступки. И они не могут этого избежать, ибо, не обучившись коммунальным правилам, они не могут быть жизнеспособными. Хотя законы коммунальности естественны, люди предпочитают о них помалкивать и даже скрывают их. Прогресс человечества в значительной мере происходил как процесс изобретения средств, ограничивающих и регулирующих действие этих законов, – морали, права, религии, прессы, гласности, общественного мнения, идей гуманизма и т.д. Людей веками приучали облекать свое поведение в формы, приемлемые с точки зрения этих ограничителей, и скрывать как нечто предосудительное. И не удивительно, что коммунальные правила поведения представляются им как нечто неприличное, а порой даже как преступное. Люди индивидуально формируются так, что эти правила для них самих выступают лишь как возможности, которых могло и не быть, или как личные хитроумные изобретения. Когда все же говорят о тех или иных законах коммунальности, то их лишают статуса общечеловеческих и приписывают лишь какому-то скверному типу общества (марксисты – капиталистическому, конечно). Считают, что в другом благородном типе общества (в коммунизме, конечно) им места нет. Но это ошибочно. В законах коммунальности ничего бесчеловечного нет. Они ничуть не бесчеловечнее, чем законы содружества, взаимопомощи, уважения. Последние вполне уживаются с первыми и вполне объяснимы как нечто производное от них. А человечный или бесчеловечный тип общества сложится в той или иной стране, зависит не от самих этих законов как таковых, а от способности населения развить институты, противостоящие этим законам и ограничивающие их. Лишь в том случае, если ничего подобного в обществе нет или это развито слабо, коммунальные законы могут приобрести огромную силу и будут определять всю физиономию общества, в том числе – определять характер организаций, по идее призванных ограждать людей от них. И тогда сложится особый тип общества, в котором будет процветать лицемерие, насилие, коррупция, бесхозяйственность, обезличка, безответственность, халтура, хамство, лень, дезинформация, обман, серость, система служебных привилегий. Здесь утверждается искаженная оценка личности – превозносятся ничтожества, унижаются значительные личности. Наиболее нравственные граждане подвергаются гонениям, наиболее талантливые и деловые низводятся до уровня посредственности и средней бестолковости. Причем не обязательно власти делают это. Сами коллеги, друзья, сослуживцы, соседи прилагают все усилия к тому, чтобы талантливый человек не имел возможности раскрыть свою индивидуальность, а деловой человек – выдвинуться. Это принимает массовый характер и охватывает все сферы жизни, и в первую очередь – творческие и управленческие. Над обществом начинает довлеть угроза превращения в казарму. Она определяет психическое состояние граждан. Воцаряется скука, тоска, постоянное ожидание худшего. Общество такого типа обречено на застой и на хроническое гниение, если оно не найдет в себе сил, способных противостоять этой тенденции. Причем это состояние может длиться века.