Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Страница 2

Наш перевод комментариев рассчитан на русского читателя, не знакомого с переводом «Евгения Онегина» Набоковым. Поэтому в набоковском комментарии нами сокращены рассуждения о возможностях английского языка в передаче отдельных слов и словосочетаний романа Пушкина, а также сравнения набоковского перевода с другими переводами «Евгения Онегина» на английский, французский, немецкий, польский языки. Опущены комментарии к черновикам пушкинских строф.

Французские, немецкие, итальянские, латинские стихотворные тексты сопровождаются переводами в угловых скобках (переводы с французского специально не оговариваются), французские и немецкие прозаические цитаты приведены только в русском переводе. Указание фамилии переводчика в тексте означает наличие опубликованного перевода. Сохраняется система отсылок и сокращений, принятая Набоковым. «Заметки о стихосложении» печатаются в сокращении. Ранее переводились отдельные отрывки из комментариев Набокова к «Евгению Онегину»: глава Первая, строфа XXXIII (Звезда. 1996. № 11), глава Вторая, строфы I–XXIII (Наше наследие. 1989. № 3).

Набоков избрал для своего перевода текст «Евгения Онегина» издания 1837 г., который воспроизведен в заключительном четвертом томе труда Набокова. Перевод комментариев осуществлен по изданию: Pushkin A. Eugene Onegin: A novel in verse. Translated from the Russian, with a commentary, by Vladimir Nabokov. N. Y.: Pantheon books, 1964. Vol. 1–4, где комментарии занимают 2 и 3 тома (в первом томе — перевод романа). В работе над переводом приняли участие:

A. B. Дранов (глава Первая, XII–XVI; глава Пятая);

A. M. Зверев (главы Третья и Восьмая);

В. А. Зорин (глава Первая, V–VI; глава Шестая);

Т. Н. Красавченко (глава Первая, II–IV; глава Четвертая и Отрывки из Путешествия Онегина);

Т. М. Миллионщикова («Десятая глава»);

А. Н. Николюкин (Посвящение, глава Первая, I; глава Вторая);

H. A. Паньков (глава Первая, XXXVIII–LX);

Т. Г. Юрченко (глава Первая, VII–XI, XVII–XXXVII; глава Седьмая, Заметки о стихосложении; Эпилог переводчика).

Научный редактор выражает благодарность за консультации и помощь В. П. Балашову, Г. Н. Волошиной, М. Л. Гаспарову, Л. В. Дерюгиной, Р. И. Хлодовскому.

Акад. 1937 — Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. VI. Евгений Онегин. Ред. Б. Томашевский. Л.: Академия наук СССР, 1937.

Акад. 1938 — Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. XIII. Переписка, 1815–1827. Ред. М. А. Цявловский. Л., Академия наук СССР, 1938 <на самом деле 1937>.

Акад. 1948 — Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. V. Поэмы. 1825–1833. Ред. С. М. Бонда. М.; Л.: Академия наук СССР, 1948.

«ЕО» — Евгений Онегин.

MA — Московский центральный архив [ныне РГАЛИ].

МБ — Ленинская библиотека. Москва [ныне РГБ].

ПБ — Публичная библиотека С.-Петербург, позднее Ленинград [ныне РНБ].

ПД — Пушкинский Дом. Ленинград [ИРЛИ].

Временник — Пушкин: Временник пушкинской комиссии. Т. I–VI. М., 1936–1941.

Сочинения 1936 — Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. Под ред. Ю. Г. Оксмана, М. А. Цявловского, Г. О. Винокура. М.; Л.: Academia, 1936–1938. Т. 1–6.

Сочинения 1949 — Пушкин A. C. Полное собрание сочинений. Т. V. Ред. Б. Томашевский. М.;Л.: Издательство Академии наук СССР, 1949 <на самом деле 1950>.

Сочинения 1957 — Пушкин A. C. Полное собрание сочинений. Т. V. Ред. Б. Томашевский. М.: Издательство Академии наук СССР, 1957.

Pétri de vanité… <Проникнутый тщеславием…>. Поправки в рукописи ПБ 8 и инициалы «А.П.» вместо эпиграфа в рукописи ПД наводят нас на мысль, что цитата не подлинная — во всяком случае, в своей афористической концовке. Бесполезно размышлять, существовало ли когда-либо это «частное письмо», а если и существовало, то гадать, кто был его автором; однако для тех, кто склонен искать прототипы литературных персонажей и «действительную жизнь» в глухих тупиках искусства, я предлагаю некое направление бесплодного изыскания в комментарии к главе Первой, XLVI, 5–7.

Мысль снабдить легковесное повествование философским эпиграфом заимствована, очевидно, у Байрона. Для двух первых песен книги «Паломничество Чайльд-Гарольда. Роман» (Лондон, 1812) Байрон послал Р. Ч. Далласу (16 сент. 1811 г.) эпиграф, начинающийся: «Мир подобен книге, в которой прочитана лишь первая страница» и т. д. из «Космополита»[1] (Лондон, 1750, с. 1) Луи Шарля Фужере де Монброна.

Туманный эпиграф был в большой чести у английских писателей; он имел целью вызвать сокровенные ассоциации; и, конечно, Вальтер Скотт памятен как наиболее искусный сочинитель таких эпиграфов.

Слово «pétri» в метафорическом смысле (одержимый, проникнутый, состоящий из) не было редкостью в сочинениях французских писателей, служивших образцом для Пушкина. Лабрюйер в «Характерах, или Нравах нашего века» (1688) использовал «pétri» (которое в первом издании писалось «paistri» и «paitri») в главе «О светском обществе и об искусстве вести беседу» в записи 15 («Ils sont comme pétris de phrases» <«Они как бы состоят из фраз»>) и в записи 58 главы «О житейских благах»: «âmes sales, pétries de boue» <«низкие души, вылепленные из грязи»>). Вольтер в «Письме XLI» (1733) говорит, что стихи Жана Батиста Руссо «pétris d'erreurs, et de haine, et d'ennui» <«пронизаны ошибками, злобой и скукой»>, а в Песни III (1767) «Гражданской войны в Женеве» он упоминает Жана Жака Руссо, который «sombre énergumène… pétri d'orgeuil» <«мрачен, одержим…исполнен гордости»>, что почти совпадает с пушкинским выражением.

В «Замогильных записках» (1849–50) Шатобриан определяет себя: «aventureux et ordonné, passionné et méthodique… (androgyne bizarre pétri des sangs divers de ma mère et de mon père» <«отважный и любящий порядок, страстный и аккуратный… диковинный гермафродит, сочетающий в себе кровь своей матери и своего отца»> (написано в 1822 г., переработано в 1846 г.); и я обнаружил «pétri», по крайней мере, еще раз у того же писателя в «Рене» (1802 и 1805): «Mon coeur est naturellement pétri d'ennui et de misère» <«Moe сердце, конечно, пронизано скукой и страданием»>.

Следующее «pétri» в русской литературе (через полвека после Пушкина) встречается, в своем буквальном смысле, в знаменитой французской фразе, которую произносит страшный маленький мужик, в зловещем сне Анны Карениной («Анна Каренина», ч. IV, гл. 3).

Эпиграф к роману, я полагаю, может напоминать отрывок из произведения Никола де Мальбранша «Разыскания истины» (1674–75; видел издание 1712 г.), т. 1, кн. II, ч. III, гл. 5: «Люди, которые хвалят себя… [смотрят на] других как на последних в обществе… Но есть еще более странное тщеславие …описывать свои недостатки… Монтень кажется мне еще более гордым и тщеславным, когда он порицает себя, чем тогда, когда хвалит, потому что тщеславится своими недостатками, вместо того, чтобы стыдиться их; это невыносимая гордость… Я предпочитаю человека, стыдящегося и скрывающего свои проступки, тому, кто смело разглашает их» <пер. Е. В. Смеловой>.

Я также полагаю, что этот эпиграф заключает в себе если не прямое упоминание о Жане Жаке Руссо и его влиянии на образование, то хотя бы возможный отголосок споров той поры на эту тему. Ритм его не чужд цитате из Руссо в пушкинском примеч. 6 (к главе Первой, XXIV, 12). В памфлете, опубликованном в 1791 г. («Письмо к Члену [Менонвиллю] Национальной ассамблеи в ответ на некоторые возражения на его книгу о французских делах»), Эдмунд Бёрк, этот «многословный и оригинальный» оратор (как называет его Гиббон), так говорит о Руссо: «У нас в Англии был… основатель философии тщеславия… [у которого] были не принципы, а… тщеславие. Этот порок довел его почти что до помешательства. От этого странного ненормального тщеславия…». Но я продолжу во французском переводе («Lettre de M. Burke, à un membre de l'Assemblée Nationale de France», Paris, 1811), который Пушкин, возможно, видел: «Ce fixt cette… extravagante vanité qui [le] détermina… à publier une extravagante confession de ses faiblesses… et à chercher un nouveau genre de gloire, en mettant au jour ses vices bas et obscurs» <«To было… сумасбродное тщеславие решиться сделать нелепое признание в своих слабостях… и в том искать новый род славы, выставляя на обозрение свои низкие и мрачные пороки»>; и далее в оригинале: «Через него [Руссо] они [вожди революционной Франции] вселили в молодежь бесформенную, грубую, отвратительную, мрачную, ужасную смесь педантизма и бесстыдства».