Комендантский час - Страница 21

– За ухом.

– Что?

– Потрогай.

Небольшая припухлость. Шишечка.

– Надавишь на нее, и все.

– А потом?

– Еще раз надавишь. Простейшая кодировка.

Да, куда уж проще.

– Ну как? Хочешь услышать свое имя так, как его слышу я?

Страшновато что-то. Но хуже ведь получиться не может?

– Готов?

Не раздавить бы их только…

– Валяй.

– Таас. Вэл-Ирч.

Никогда не чувствовал себя одиноким, хотя родителям было, в сущности, чихать на мои детские развлечения и проблемы: вечно в высоком, духовном и словесном – такое вот жизненное кредо. Главное, они присутствовали рядом. Всегда кто-то присутствовал. Не стало предков? Их место заняла бабушка. И переход произошел настолько плавно, что ни сознание, ни подсознание не задавались на эту тему вопросами. Ни разу.

Да даже последние похороны… Прощание с останками всего значимого и важного для меня, и то не принесло тревогу. Пустоту? Пожалуй. Но та, домашняя, не напрягала. Не душила так, как нынешняя.

Провожать не надо, сказал он, плохая примета.

Соврал? Конечно. Наверняка испугался, что я не найду дорогу обратно. А может, просто не любит прощаний у трапа. Его право, в конце концов. Только когда все звуки, кроме тех, что отмечают жизнедеятельность приборов, стихли, наступила моя очередь бояться.

У тебя есть все, что нужно, сказал он.

Ага, так я и поверил! Хотя, если сказать по правде…

Встречались мне люди, похожие на блондина. Редко, мимолетно, зато ощущение оставляли – один в один.

Властные? Нет, просто уверенные. Например, в том, что любое их действие необходимо и достаточно. Отвечающие за каждое слово. Впрямую все это, конечно, не декларировалось, не лезло на рожон, как говорится, но чувствовалось прямо-таки кожей.

За такими людьми хочется идти. Неудержимо. Наверное, потому что и сам автоматически становишься частью чего-то намного более хорошего, правильного и достойного, чем ты есть в действительности. И пусть это чувство заемное, взятое напрокат или тайком стыренное, тяга с каждой минутой только усиливается.

Лидерство, как оно есть…

Не стоит беспокоиться, сказал он.

Ну конечно! А о чем тут вообще беспокоиться?

Ни одного знакомого. Ни единого представления о том, где нахожусь. Никаких знаний о мире, в который меня притащили. Ничего под руками, кроме…

Он все время шевелится, ключ этот разводной. Дрожит. Вибрирует. Гоняет по себе взад и вперед металлических мурашей, щекоча ладони. Живет полной жизнью, в общем. Своей собственной. И если долго и пристально смотреть на крохотных таракашек…

Нет, лучше зажмуриться. Представить, что все в порядке. Что холодная сталь под задницей и за спиной – это норма. Что мерный гул, заметный скорее на ощупь, чем на слух, – изысканная мелодия. Что самый последний винтик в любом механизме все равно выполняет какую-то функцию, без которой не получается целостности. Цельности. Общности. Единения.

– Не спи.

Они все-таки удивительно похожи. Родственники, наверное. Брат и сестра.

Только ее губы, похоже, неспособны улыбаться вовсе. Двигаются, но не более того. И во взгляде – полнейшее безразличие. Остается лишь надеяться, что оно относится не ко мне. То есть не ко мне одному, а вообще. К миру, к жизни, к полученному приказу.

– Замерзнешь.

Она права: пальцы коченеют. Даже сжимаясь на подаренной палке, которая намного теплее здешних стен. Перчатки раздобыть надо. Или варежки. Если, конечно, этот предмет одежды знаком местной публике. А в этом возникают определенные сомнения, стоит взглянуть на наряд блондинки.

Нет, конечно, можно предположить, что ткань комбеза, при всей ее тонкости, обладает некими микро-нано-чудо-свойствами, дарящими тепло и комфорт… Ага, если на тебе не надет точно такой же, и ты дрожишь в нем, как осиновый лист.

Ей-то точно не холодно, вон, даже ворот не застегнут до конца. Такое впечатление, что выкини блондинку в открытый космос, она бы даже не поежилась.

– Почему здесь так холодно?

– На строевом корабле холодно. Здесь – курорт.

Какие воодушевляющие подробности, право слово!

Ничего, вот найду местный кондиционер, и курорт устрою на самом деле. Я же теперь вроде как начальник над этим гробом железным?

Будем считать, что да. А в дверях стоит моя, э-э-э, первая подчиненная.

– Как вас зовут?

– Адъютант.

Формальность, конечно, хороша. Когда приказывают и исполняют. Но жизнь обычно состоит из кучи других отношений, которые требуют, скажем так, куда большей интимности.

– Наверное, я выразился недостаточно ясно. Как к вам обращаться?

– Адъютант.

– И все?

– С тебя хватит.

Ой, беда-беда, огорчение.

Не о чем беспокоиться, да? Уже вижу первую проблему. Воочию.

С самого начала было ясно, что между нами ничего теплого не намечается, но чтобы настолько…

И очаровать ее не получится. Не тот типаж. Правда, признаться, и из меня чаровник аховый: на что-то положительное надеяться бесполезно. Ну разве только, что на меня и правда, положат.

Хорошо, давайте тогда расставим все точки, хоть над «i», хоть над «ё».

– Вам вменены обязанности в моем отношении. Какие?

Она ответила через паузу, сухо плюнув:

– Служить и защищать.

И как именно я должен понимать этот лозунг в применении к себе самому? Краткость, конечно, сестра таланта, но лучше бы блондинка разразилась красочной речью минуты эдак на три.

Эх, мечты, мечты…

– А помогать?

– Комендант распоряжается. Не просит.

Ну да, ну да. Именно поэтому и не падаю в ножки: бесполезно. Фигуры расставлены, ходы предписаны. У нее одни клеточки, у меня – другие.

– Тогда – ведите.

– Место назначения?

Вот тут мы реагируем мгновенно и даже с готовностью. Видимо, потому что так полагается по уставу. Что ж, примем за данность: дружеской поддержки с этой стороны ждать не приходится. А других сторон в пределах видимости…

Да и ладно. На повестке дня совсем другой вопрос: куда отправиться?

Наверняка должна быть личная комната. Каюта. Апартаменты. Впрочем, успеется. Когда начальника нового назначают, он не с заселения начинает. Надо прийти, осмотреться, представиться, наконец, всем заинтересованным и причастным. Застолбить территорию, в общем.

– Рабочее. Мое рабочее место. Где я должен официально присутствовать?

Двинула бровями. Повернулась, только что каблуками не щелкнула.

– За мной.

И кто из нас командир? В лучшем случае налицо паритет отношений.

Но поторопиться стоит: если убежит за ближайший поворот коридора, черта лысого я ее потом догоню.

Ну надо же, стоит на месте. Ждет?

– Уходя, гасите свет.

– А?

– В аппаратную посторонним вход воспрещен.

Дверь надо закрыть за собой? Так бы прямо и сказала. Да я с радостью. Вот только…

А как это сделать?

Блондин просто повел рукой, и сим-сим открылся. Моей ладони на это хватит?

Не-а, никакого эффекта.

– Скважина.

Да, есть какое-то отверстие под панелью с огоньками. Причудливое.

– И что я туда должен вставить?

Дернула головой, словно хотела обернуться, но в последний момент передумала.

– Ключ.

Какой? Дубину, которую мне всучили? Так она ни одним концом сюда не проле…

Металлические мураши взвились вихрем и застыли. Сложив из себя, как из конструктора Лего, фигурку на конце жезла. Странноватую, но контурами точно соответствующую скважине.

Шурх. Крак. Шшш. Лепестки начали схлопываться один за другим.

И правда, ключ от всех дверей получается. Отмычка, вернее. Универсальная.

Ну что ж, теперь можно и идти, если все правила выполнены…

Только куда? Все-таки убежала. Не уследил: коридор девственно пуст и тих.

– Адъютант?

– Сюда.

Ну точно, она уже за поворотом.

А вот этой ниши здесь не было. Мы же мимо проходили, и переборка выглядела как переборка. Со швами, но и только. Откуда же все взялось?