Комбриг (СИ) - Страница 6

— Не надо ехать в полицию. Они нас задержат и будут долго выяснять, что да как, но я-то иностранец, меня потом отпустят, а тебя отправят в армию и на фронт сразу, а Малгожату тоже на фронт, в госпиталь, и обоих вас там убьют. Я вашему отцу обещал, что вас в армию не возьмут. Ферштейн!!!

— A furman? Na koniu? (А возчик? На лошади.) — после минутной паузы.

— Возчик поляк. Он свидетель. Это ненужный свидетель. Он видел мою машину. Она приметная. Рассказал бы в полиции. И всё, нас найдут и опять тебя в армию. Тебя с Малгожатой спасал.

— Это грех. Матка Боска.

— Как будет время, зайдём в костёл поставим свечку и пожертвуем на что там у вас положено? Молебен? Мессу. Не специалист я.

Через час Брехт остановил машину и, расстелив карту на коленях, ткнул пальцев в точку, под которой было написано Катовице. Нда, поменялась история. Именно с удара немцев по Катовице и началась Вторая Мировая. Здесь первого сентября 1939 года немцы нанесли основной удар, полностью разгромив противостоящие им польские части. И они, получается, приближаются к левому флангу наступающей на Ченстохов десятой армии вермахта? Сейчас всё не так? Немцы же не взяли ещё Чехословакию, разделив её на Чехию и Словакию. И их десятая армия в лучшем случае вторгнется в Чехию, а нет, ещё в Чехословакию. И до границы им так просто, как в прошлый раз, не добраться, чехи тоже будут воевать. А скорее всего, немцы и не полезут на них. Им теперь бы с Францией и Польшей справиться. Англия на суше воевать не будет, но флот, изрядно поредевший немецкий после феерического захода «Зоркого Сокола» в «Пальму», загонит в порты на Северном и Балтийском море, и организует блокаду. А ещё постарается разбомбить на верфях флот броненосный, который строят немцы. Ладно, там пусть бодаются, остановился Брехт посмотреть по карте, а нужно ли им ехать в пограничный город, чтобы попасть во Львов. Потыкал пальцами в разные кружочки. Краков, Перемышль или сейчас Пшемысль. Нет, по-другому во Львов не попасть. Или придётся делать огромный круг, чуть не через всю Польшу. От Катовице до Вроцлава, который они объехали по просёлкам, около двухсот километров. Бензин пока есть. Можно ехать, меняться с … Стоять! Бояться! А как там Малгожата?

Иван Яковлевич глянул на Ласло, можно ли его оставлять одного в машине, не стартанёт пан в обратном направлении к ближайшему полицейскому участку? Парень сидел смирно, погружённый в свои мысли. Нет, сестру он не бросит, решил про себя Брехт и вылез из «Форда». Его зелёное чудо остановилось в пяти метрах позади. Картина маслом, как и ожидал. На переднем сиденье пассажирском, поджав к подбородку колени, сидела девушка похожая на Марылю Родович и утирала слёзы, а юный Ромео, он же Хуан Прьето, гладил её по пшеничной голове и чего-то на смеси испано-немецкой лепетал.

— Отставить слёзы! — открыл Брехт дверь.

Три пары глаз на него уставились, все с разным выражением. Голубые с испугом, карие испанские с осуждением, как же дивчулю до слёз довёл, а карие итальянские с вопросом, когда ещё постреляем.

— Малгожата, это были переодетые немецкие диверсанты, они хотели взорвать тот поезд, что перевозил тысячу польских военных. Они не знали, что я владею немецким и проговорились, типа, надо их всех убить, а то они помешают взорвать паровоз с военными. И машины хотели потом забрать. Пришлось спасать ваших солдат и самих себя. Война! На войне убивают.

— Немцы? — одну руку убрала от покрасневших глаз.

— Нацисты. Фашисты! Они пришли на вашу землю убивать поляков. Они целую тысячу людей бы взорвали в этом поезде.

— А вы пан Отто? Вы же тоже немец? Вы своих убили? — второй глаз освободила.

— Я только по рождению немец, а всю жизнь жил в Испании. Там сейчас эти фашисты и плюс итальянские ещё убивают испанцев, которые захотели жить свободными, без всяких королей. — Даже сам себе поверил, так страстно и пафосно сказал.

— Но всё равно вы их всех убили и даже Ванья стрелял. — Отодвинулась чуть от продолжавшего гладить её по голове Хуана.

— А что надо было делать? Позволить им убить тысячу поляков и нас заодно, и вас пани Малгожата? — махнул рукой Брехт, ну, типа, чего убогим прописные истины объяснять.

Девушка потёрла глаза кулачками, поджала губки и вдруг выдала.

— Научите меня стрелять, пан Отто?

Твою налево. Ещё одна интербригадовка на его голову.

— Обязательно, пана Малгожата. Чуть позже, сейчас нужно ехать. Ванька, выдержишь ещё пару часов за рулём?

— Конечно, товарищ полковник, — по-русски ответил. Конспиратор хренов.

Слово полковник, оно и на польском не шибко отличается.

— Вы, пан Отто, полковник? — глаза ещё красные, но уже голубые и боевые.

— Полковник. Всё поехали, давай Ванька не отставай, — Брехт вернулся к Форду.

— Ласло, вот тут на карте по дороге, есть город или городок Ополе, садись за руль. Туда едем. Там, наверное, и заночуем. Нужно заправиться. Поесть, поспать.

Событие девятое

Мужик приходит к переводчику английского:

- Слушай, как правильно перевести фразу: "I don`t know"?

- Я не знаю.

- Вот, блин, никто не знает.

Это должно называться — невезуха. На въезде в город (в городок, в городочек) Ополёк стоял полицейский патруль. Возможна масса вариантов, событиям на переезде нашлись очевидцы, и они всё полиции про тёмно-зелёный «Мерседес» рассказали. Самый хреновый вариант. Ещё можно предположить, что просто началась война и для спокойствия граждан выставили на въезде во все города патрули. Просто бдить и своим бравым видом вселять в поляков уверенность в скорой и неминуемой победе Речи Посполитой. Это был самый хороший вариант. Между ними могло находиться ещё несколько десятков причин, зачем эти три человека на мотоцикле здесь окопались.

За рулём сидел Ласло, он увидел полицейских и вдарил по тормозам. Ешкин по голове, специально, чтобы к себе внимание привлечь. Хотя … Куда уж больше привлекать за ними такая машинерия едет. Она и без резких остановок привлечёт к себе внимание. Вот дебил он, нужно было, как все нормальные люди ездить по железной дороге. В поезде валяться на полке, чаёк попивать с печеньками, в очередь в туалет стоять. Нет, загорелось. И ладно, этих четверых он и сам застрелит, тогда уже нужно сильно извернуться, чтобы все это полякам своим объяснить. Так и пусть, но теперь на каждом перекрестке, что ли валить полицейских и солдат польских? Рано или поздно везение кончится. Да, даже не кончится, ещё же польско-советскую границу пересекать. На этой же машине и потом до Москвы на ней? Что там про колесо у телеги в Мёртвых душах у Гоголя. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?». А доедет его «Мерс» до Москвы или сдохнет ещё в Харькове. Но вот до Казани точно не доедет, а ведь от Казани до Спасска-Дальнего в пять раз дальше, чем от Львова до Казани. Нет, не доедет это колесо.

— Поехали Ласло, чего уж теперь, — Брехт проверил демонстративно патроны в магазине.

— И эти немцы? — сжался парень.

— Нет, думаю, это настоящие польские полицейские, не стоит в них подозрения вселять этой остановкой. Мы едем по делам во Львов, ничего ни на каких переездах не видели. Сейчас остановишься перед ними, если будут тормозить, и сразу идёшь и говоришь всё это Малгожате. И пусть она выходит, будет переводить. Ласло, ну, поехали уже. — сунул пистолет в карман пальто.

Поляк нажал на газ и отпустил сцепление. «Форд» заглох.

— Ласло!

— Зараз. — Парень снова завёл машину и повторил всё с точностью. Машина дёрнулась и заглохла.

— Ласло?! — Брехт прямо пятой точку почувствовал, что пушной зверёк подкрадывается.

— Не можу.

— Плавно отпускай сцепление, не волнуйся. Всё будет нормально.

Лабес попробовал в третий раз. Тот же результат. На нервы больше пенять не стоит. Что-то со сцеплением. Весело. До полицейских метров двести.