Комбриг (СИ) - Страница 2

Подпоручик вытащил из лужи фуражку, обозвал всех пся крёвами и разными прочими курвами и залетел, наконец, в домик, сбив по дороге очередного стриженно-белобрысого мальчишку, именно в этот момент решившего выйти обозреть окрестности.

Брехт подошёл к интербригадовцам и стал команды раздавать, сектора обстрела распределять и прочую успокоительную чушь нести, а то ребятки к пистолетам потянулись.

Не было офицера минут пять. Вышел из домика другой человек. Совсем пацан и с такой блаженной улыбкой. Огляделся, вздохнул полной грудью и тут Брехта с его «Мерседесом» увидел. Потускнел чуть, но всё же с улыбкой, неся фуражку мокрую в руке, подошёл к Отто фон Штиглицу и сообщил:

— Urodził mi się syn! Сын народился сейчаса.

— Поздравляю. Пан офицер, примите подарок для вашей жены, покупал для своей, но вашей сейчас знак внимания больше нужен. У самого трое или четверо, или с этим обормотом пятеро, — Брехт достал коробку с серьгами, что передала ему чахоточная еврейка. Может и к лучшему, сколько эта палочка Коха может жить без носителя. Не хватало ещё Катю-Куй и детей заразить.

— Не можно …

Брехт сунул коробочку в карман плаща пограничника.

— Это не вам, а вашей жене. Rozumieć (понимаете)? — ну, хоть одно слово по-польски знает. — Gratulować (Поздравляю). Это его Ласло всё поздравлял с такой хорошей машиной. Запомнил, тем более что явно из немецкого языка слово заимствовано.

Подпоручик достал из кармана малиновую бархатную коробочку и, нерешительно повертев пальцами, открыл её. И тут же захлопнул, осознав, что там лежит несколько его месячных зарплат, а то и за все полгода жалование с довольствием вещевым и кормовыми. Покраснел и сунул назад в карман.

— Герр Отто, вы, кажется, спешили?

— Да, есть немного, мне …

— Пойдёмте, будем считать, что досмотр я закончил, берите паспорта и пройдёмте, я поставлю вам визы. И этого извозчика с собой прихватите. Он тут каждую неделю бывает. Его можно и не проверять, пограничник указал подбородком на Ласло и, не оглядываясь, пошёл к …

А как это называется? Застава, пропускной пункт, таможня? Пошёл к кирпичному зданию. Паспорта у Брехта были с собой. Он, радуясь, что не пришлось прорываться с боем, посеменил следом и вляпался чуть не по колено в лужу. Твою дивизию! Ещё польска не сгинела!? Тут сам сгинешь. Лодыри, не могут ямы засыпать.

Подпоручик обернулся и покраснел. Обидно стало за державу.

Зато ровно через минуту во всех трёх документах стояли печати синие.

— Всё, герр …

В это время на столике перед пограничником задребезжал телефон. Он поморщился, взял трубку, и тут зарычал за окном, заводясь, «Форд» и подпоручик вздрогнул и выронил трубку, та удачно упала на своё место.

— Пся крёв. Не вам, герр Отто. Езжайте с богом.

Трубка снова звякнула. Брехт прямо спинным мозгом почувствовал, что это объявление о войне и чуть не бегом бросился к Форду.

— Ласло газу! Беда.

— Что …

— Потом! Газу!

Форд рыкнул и покатил по краю дороги, стараясь в колею не въехать. За ними никто не бежал. Фу. Можно выдохнуть.

Событие третье

Нос может зачесаться во время застолья, это может напомнить вам, что лучше не пить слишком много, иначе следующее утро не обещает быть добрым.

Вот таким должен быть стол. Не в смысле еды, ну, там кушаньями заморскими заставлен в золотой посуде. С ендовами и братинами в каменьях самоцветных. Оно, конечно, зело красиво и сытно, наверное, да чего уж наверное, хапнул того лангуста, который омар на самом деле, пару порцаек, икрой чёрной заел, Ламбером под текилу усугубил, и сыт, и пьян, и нос в табаке. Не про это, про стол. Он сделан из дуба. Эка невидаль. В Польше, как бы, не все столы из дерева этого. Тут толком нет других деревьев. Не из ели же с пихтами делать. Древесина смолистая. Так дело не в породе дело, в размерах. Взял здоровущий поляк большой и острый топор, ещё самим Гефестом выкованный, и стал тюкать по трёхвековому дубу, что вдвоём не обхватить, и втроём, и … Тюкал, тюкал, по пояс когда в щепки зарылся, великан потрещал на дуболома, покряхтел и упал. Упал и половину деревни под собой похоронил. Потом сын того тюкальщика здоровенного тоже стал отцовым топором тюкать. Достался в наследство вместе с работой. И отрубил от ствола снизу, раньше, а теперь справа или слева, кусок эдак в шесть метров длиной. И умер от перенапряжения. Внук первого тюкальщика, когда вырос, и тоже стал здоровущим, решил дедову работу доделать. Заказал кузнецу железных клиньев десяток и приступил, засадит один клин и радуется, потом рядом второй чуть потолще, ну и … Не будем наблюдать слишком уж пристально, известно ведь, что за тем, как работают другие можно наблюдать вечно под шум горной речки у костра сидючи.

Долго ли, коротко ли, но пополам располовинил этот шестиметровый кусок внучок. Получилось у него … Как эта штуковина называется у геометров, у Пифагоров всяких? А называется это громадина, доставшаяся внучку — «Цилиндрический сегмент», иногда также называемый «Усечённым цилиндром». Остановимся на втором названии. Осмотрел наследник колобаху эту и репу стал чесать. Шесть метров в длину и почти столько в ширину. Позвал деревенских, те поставили «Усечённый цилиндр» на попа и стали всем не очень дружным коллективом выполнять заветы Родена. Он ведь чего сплогиатил у Микелянджело: “Я беру глыбу мрамора и отсекаю от неё все лишнее”. Через поколение коллектив плюнул на неподъёмную работу, но правнук, когда взматерел, то наточил пращуров топор и, засучив рукава, тоже тюкать начал. Так всю жизнь и тюкал. Благо в те былинные времена юродивых привечали, подкармливали и даже, чтобы род юродивых не пресёкся, подкладывали ему пейзанок.

Опять долго ли, коротко ли сказка сказывается, но помер и этот тюкальщик. Успел он настрогать не только щепок, но и потомство немалое. Собрались они, когда возмужали, и решили работу доделать, только ленивые уже были, не захотели каждый день за тридевять земель на опушку дубовой рощи ходить и тюкать там, а решили перевезти … А как это фигура теперь называется. Пусть будет — параллелепипед. Параллелепипед — «параллельный» и «плоскость» (из греческих слов собрали греки) — четырёхугольная призма, основанием которой служит параллелограмм. На телегу этот параллелепипед не покладёшь. Такие телеги только у древних египтян были, когда они двадцатитонные каменюки за многие сотни километров по пустыне везли с каменоломен. Утрачен секрет изготовления сих телег. Да и лошади поизмельчали. Или там мамонтов запрягали. Показывали же в фильме, не врут же в телевизоре. Вот потому они и вымерли — мамонты, перенапряглись на работе. Раз мамонтов в окрестностях Мендзыжеча не водилось, то потащили сами. Но не те уже людишки, не былинные Ильи Муромцы и Олёши с Поповичей, слабаки, измельчал народишко. Потому дотащили до реки и при переправе через мост, сей мост хлипкий рухнул и параллелепипед дубовый свалился в реку Варте и перегородил её, водохранилище соорудив. Плюнули потомки хлипкие и стали в том озере карпов и гусей разводить. Раков ещё, размерами с того лангуста. И зажили припеваючи. И только через несколько сот лет народился в их семействе пассионарий. Решил он пращурову работу довершить. Организовал сельский сход и уговорил других поляков, тоже вдруг ставших пассионариями, что они тоже Ильи Поповичи. Взялись всем миром, хакнули, крякнули, и с воплем из «Мазурки Домбровского», он же Гимн Польши:

«Вислу перейдём и Варту,

Будем мы поляки!

Дал пример нам Бонапарт!

Как победу одержать!»

Пошло. Завопили: «Jeszcze Polska nie zginęła» (Ещё Польша не погибла) и вытащили обросший водорослями параллелепипед дубовый. А после и дотащили до двора Лабесов. Поставили на здоровущие чурбаки и появился стол у пра-пра много раз правнука. Потом ещё несколько поколений его строгало. Но довели дело до конца. Брехт сейчас сидел за столом этим, стол стоял во дворе под навесом, и диву давался полковник, каковы же были размеры того дуба и сколько труда вложено, чтобы получить столешницу сантиметров пятнадцать в толщину и шесть метров на четыре размерами. И это чёрный морёный дуб, он попытался ножом его колупнуть и металлический звук получил. Словно из блюминга или слябинга вышла вещь, но в черноте узор же просматривался. Вещь!!! Эх, ма, себе бы такой.