Командировка в ад (СИ) - Страница 20

Вот тут я ему и вломил — я так орал, что слышно было наверняка у «Гнева Гегемонии». Сначала Гага побагровел, затем побелел как полотно, и глаза его вытаращились, а ноздри раздулись.

— Равуда! Быстро ко мне! — приказал центурион в микрофон.

Кайтерит явился из зарослей широким пружинистым шагом, и судя по чистой бронезащите, он отсиделся на сухом месте.

— Ах ты, подонок, — начал я. — Я тебя…

— Отставить! Поговори у меня! — рявкнул Гага, и повернулся к Равуде. — Отвечай! Почему не поддержали атаку, не выполнили приказ, отданный самим мной?

Кайтерит смотрел на командира с улыбочкой, смотрел как на прилипший к подошве кусок собачьего дерьма.

— Я выполнил его так, каак счел нужным, — ответил он. — О да, да… Мне ли не знать?

Центурион раздулся под снаряжением, я почти услышал, как затрещали швы на бронезащите.

— Ты… ты… — запыхтел он.

— Захлоооопни пасть, — Равуда произнес это равнодушно. — Вздумаешь на меня давить — хуже будет, помни, вешская поганка… Ты вроде как старше по званию, но у меня есть такие связи, что я могу тебя в порошооок стереть… О да, да.

Я ожидал, что Гага взорвется от гнева, но тот внезапно уставился себе под ноги и забормотал что-то неразборчивое. А кайтерит смерил меня злобным взглядом и зашагал обратно в лес — знал, поганец, что я в спину ему не выстрелю, да еще и на виду и центуриона.

Интересно, какие «связи» он имел в виду?

Прошедший над нами самолет был не из тех, что водились в ангарах «Гнева Гегемонии».

Деревья пригнуло к земле, нас оглушило тяжелым ревом, и сверху посыпались убийственные «подарки». Мы залегли вовремя, но это мало поможет, если осколочная бомба шлепнется совсем рядом.

Громыхнуло раз, другой, да так, что заложило уши.

— …готовиться! — услышал я в наушниках. — Повторяю: наземная атака! Приготовиться!

Я огляделся: позиция у нас неплохая, справа непроходимое болото, слева озеро, перешеек между ними мы укрепили как могли, вырыли окопы, навалили брустверы, так что мозоли до сих пор болят. Осталось продержаться до подхода подкреплений, а их обещали еще вчера вечером, а сейчас уже полдень. Мне с бойцами достался кусочек на краю болота.

Бриан же пару раз прощупали наше расположение, а потом начали бомбить, пользуясь тем, что нас никто и не думал прикрывать с воздуха. Наш манипул, судя по всему, зашел слишком далеко во время наступления, что продолжалось четыре дня, оторвался от своих и увяз в этих бесконечных джунглях.

За эти дни мы ни разу не видели аборигенских поселков, и только раз пересекли замощенную дорогу.

— А что… — начал Макс, но довести фразу до конца не смог, поскольку бриан ринулись в атаку.

На наши брустверы обрушился град из пуль, тяжело задвигались меж деревьев живые танки: похожие на многоногих носорогов твари, все в костяных пластинках, с вшитой в спину пушкой. Эх, как бы нам сейчас пригодились подствольные гранатометы, и они для наших автоматов существуют… вот только баллов на них мы пока не заработали.

— По глазам бей! — заорал я, вспоминая опыт сражения с этими существами.

Уязвимых мест у них ровно два — ступни и глаза, но добраться до них непросто.

Сам положил автомат на бруствер, и принялся стрелять — короткими очередями, целясь по ближнему танку. А тот выбрался на открытое место, ухнула и дернулась его пушка, столб разрыва поднялся справа, с треском накренилось, повисло на лианах огромное дерево.

А в следующий момент огромный зверь дернулся, словно его укусила особ злобная оса. Вскинул голову, лес огласил протяжный рев, и он оборвался, когда тяжелая туша со стуком рухнула наземь.

Краем глаза я заметил, как Дю-Жхе победно вскинул руку… молодец, охотник!

Громыхнуло рядом, комья земли забарабанили по шлему, один повис на забрале, но мигом съехал вниз. Я сменил магазин, с равнодушным интересом подумал, что аккумулятор сядет минут через пятнадцать.

Второй живой танк остановился, принялся трясти лапами, поднимая то одну, то другую. Отлично, напоролся на наши «звездочки», не зря я приказал надрать с кустов длинных и твердых шипов, навязать из них пучков так, чтобы острия торчали во все стороны. Окружавшие его пехотинцы-бриан завопили что-то, и зверь пошел назад, вихляя бронированным задом.

Пули лупили ему по голове, по бокам, я видел искры, которые они высекали из костяных пластин.

— Вот тварь живучая, — пробормотал Макс.

Слева, у берега озера, разорвалась граната, за ней вторая — их осталось немного, и центурион велел беречь, и это значит, что там враг подобрался вплотную.

— Держимся! — прокричал я, и в тот момент враг начал отступать: еще один танк развернулся, с треском ломая подлесок, его свита из автоматчиков рванула прочь, растворилась в зелени.

— Шестая центурия, что у вас? Доложить! — прорезался в наушниках голос Шадира.

— Атака отбита. Позиции удержали, — отозвался Гага.

В джунгли вернулась тишина, я откинулся на стенку окопа, и несколько мгновений просидел неподвижно. За четыре дня непрерывной беготни по лесу я устал, толком ни разу не спал, а о том, что такое кровать или душ, вообще забыл.

— Дю-Жхе, приглядывай, — велел я. — Пойду, проверю.

Простые бойцы могут отдыхать, но десятник должен проверить, нет ли у него раненых или убитых.

Пригнувшись, я двинулся по окопу в сторону озера, хлопая своих по плечами, подшучивая и отвечая на такие же шутливые реплики. Дошел почти до самого водоема, темно-зеленого, с изрезанными берегами и множеством похожих на бородавки островков на поверхности.

Крайнюю позицию занимала Етайхо, и увидев ее, я помрачнел.

Я кое-что обещал Лиргане, и отказаться от обещания я не в силах, но вот так взять и убить своего?

— Привет, ты как? — сказал я.

Девушка-гирванка глянула на меня безмятежными серыми глазами и улыбнулась.

— Нормально.

Ее мне предстоит осознанно бросить под вражеские пули или застрелить самому. Избавиться, чтобы Лиргана и ее хозяева, действующие под флагом с тремя когтями, не сделали мне очень плохо.

Боже, но как противно… до чего я докатился?

Всегда знал, что страсть к бабам меня до добра не доведет, но не думал, что таким образом. Полагал, что схвачу на стороне какую дрянь вроде триппера или обрюхачу кого, а попал в лапки шантажистов.

И глядя на Етайхо, серьезную и спокойную, не особенно красивую по человеческим меркам, я решился.

— Слушай, дело такое… — начал я, присаживаясь рядом с ней. — Это, как бы ну… ботва…

И что, прямо в лоб сказать — я должен тебя убить, поэтому держись подальше. Девушка решит, что я сошел с ума, и счастье, если не доложит командирам, и те не отправят меня к местным эскулапам-мозголомам.

На то, чтобы отыскать нужные слова, мне понадобилась пара минут.

— Я знаю, что ты здесь не просто так, — выдавил я наконец.

Ее зеленоватое лицо не изменилось, шестипалая рука на цевье автомата не напряглась, и только в глубине серых глаз вспыхнули огонечки, точно включилось аварийное освещение. И это навело меня на мысли, что дело и вправду нечисто — не может обычный разумный не отреагировать на такую фразу.

Хотя Етайхо всегда спокойна как слон.

— И есть те, кому это не нравится, — продолжил я. — Они готовы пойти… ну на все… Понимаешь?

— Ничего я не знаю, — сказала гирванка, но прозвучало это неубедительно.

— Устрой себе самострел, чтобы попасть в лазарет… или попроси перевода, что ли, — я понимал, что говорю невнятно, и злился на себя за это. — Только чтобы тебя рядом не было. Понимаешь?

Нет, она не понимала, судя по недоумению на лице и во взгляде.

От озера донесся плеск — крупная водная тварь решила, что самое время поиграть. Я провел рукой по лицу, точно снимая паутину — жалкая попытка избавиться от одуряющей усталости.

— Тебе нужно быть как можно дальше от меня, — сказал я. — Ну чтоб я сдох два раза… Как тебе объяснить?

— Я ничего не знаю, — повторила Етайхо и опустила взгляд.