Командировка в ад (СИ) - Страница 10

— Не очень хорошо… боли снова, уколы приходится делать… На процедуры ее вожу.

Я заскрежетал зубами, накатило желание выдрать трубку с корнем, швырнуть в стену. Я готов пойти на край вселенной, сделать что угодно, продать себя в рабство, лишь бы вылечить дочь, но прекратить ее мучения прямо сейчас я не смогу, и это чудовищно, мерзостно, отвратительно.

Лучше бы я сам страдал!

— Ладно хоть деньги перевели твои работодатели, — сообщила Юля. — Гегемония… — тут в ее голосе прозвучала неприязнь — и понятно, как жена может относиться к конторе, забравшей у нее мужа? — Чтоб она развалилась на куски и сгинула, а ты поскорее вернулся.

— Пусть сначала всю сумму отдадут, а потом разваливаются! — поспешно вмешался я. — Давай, у меня тут время к концу подходит.

Сегодня и так расщедрились, выделили на разговор пятнадцать минут вместо десяти.

Мы попрощались, живая трубка бессильно обмякла в моих руках, и я затопал к двери, опустив голову. После операции, на которую я заработал на этом же самом линкоре, мы решили, что все — худшее позади, и как же быстро стало ясно, что мы ошиблись, крайне жестоко ошиблись.

И правда что ли найти этот Сияющий Обруч?

Ага, предмет с человеческую голову на «Гневе Гегемонии», настоящем летающем городе… Ага, предмет, которого на корабле может вообще не быть, ведь то, что Диррг где-то что-то подслушал, ничего не доказывает, и что тут вообще делает элемент Сферы Чистоты?.. Ага, предмет, сила которого может быть вообще преувеличена, и который может не подействовать на человека… пусть он даже лечит похожих на нас кайтеритов, ну и что?

Как в сказке — пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

В общем из оружейки я вышел в полном помрачении, даже не заметил начальника штаба манипула и не отдал ему честь. В результате меня поставили по стойке смирно и пропесочили по всем правилам армейской мозговой гигиены, разве что без вантуза и моющих средств.

А войдя в казарму, я обнаружил на своей койке плоский сверток из темной ткани.

— Это еще что? — спросил я.

— Только что принесли, ха-ха, — отозвался Макс, на правах опытного бойца поменявшийся местами так, чтобы обитать рядом со мной. — Незнакомый техник, вапще. Прилетел, точно в задницу ужаленный, бросил и удрал, ха-ха.

Я осторожно коснулся свертка, тот зашелестел, под темной тканью обнаружилась светло-зеленая, цвета пехотной формы: отглаженные штаны, рубашка, это что, парадная форма? На груди оказался не только герб корабля, но и знаки различия, которых на полевой обычно не бывает, ведь по браслету видно, кто перед тобой, где служит, и чем знаменит.

А здесь все красивым и аккуратным шитьем черного цвета без торчащих ниток: третья когорта, второй манипул, шестая центурия, десятник.

— Это что, мне теперь такое положено? — спросил я озадаченно.

— Конечно, — согласился Макс, и с разных сторон его поддержали ехидными смешками. — Клево, будешь на парады ходить, девчонки в тебя будут влюбляться сотнями… Тысячами!

— Однажды Первый Охотник нашел перо попугая, — Дю-Жхе, как обычно, заговорил неожиданно, и все замолчали, услышав его глуховатый голос. — А тогда он еще не видел птиц. Он решил, что это украшение, посланное ему с небес, и воткнул его себе в волосы, прямо за ухо.

Байки ферини поднимали мне настроение, почти всегда, но только не сейчас — слишком уж плохие новости получил я из дома.

Я только вздохнул, вспомнив, как мы ходили с Сашкой в зоопарк три месяца назад, и она с открытым ртом смотрела на попугаев. Отложил в сторону рубашку, и обнаружил в свертке еще один, неожиданный предмет — шапочку вроде фески, только без кисточки, того же светло-зеленого цвета.

— …и сказал Огненный Попугай Охотнику… — Дю-Жхе неожиданно замолк, хлопнула дверь, и в казарме объявился центурион Гага.

— Ты что тут стоишь?! — рявкнул он. — Сообщение было!

— Никак нет! — я поднял руку с браслетом — любая техника время от времени глючит, что земная, что инопланетная.

— Поговори мне! — центурион запыхтел. — Быстро в парадку и к второму порталу! Лучших бойцов отправляют в Столицу, награждать! Сам Гегемон!

— За что? — недоуменно спросил я.

— За операции на Бриа! — судя по физиономии, Гага меня бы не наградил, а наказал. — Быстро одевайся! Бегом!

Я торопливо принялся стягивать с себя майку.

В портальный зал я прибежал последним, запыхавшийся, потный в новенькой парадной форме, с дурацкой круглой шапочкой в руке. И обнаружил там не только легата-наварха, командира «Гнева Гегемонии» в сопровождении свиты из полудюжины офицеров, но и Лиргану, и Равуду.

— Где тебя носит? — прорычал легат Надвиз, буравя меня злым взглядом.

— Виноват! — я вытянулся перед ним.

В другой ситуации мне бы досталось на орехи, но тут он только махнул.

— Кто линкор перед Гегемоном посрамит, того я сам, лично на куски порежу, — пообещал Надвиз.

И мы двинулись к порталу — цепочкой, один за другим.

Ныряя в голубое пламя, я задержал дыхание — раньше я проходил через него либо уже в знакомое место, либо вообще не понимал, что происходит, а тут мне предстоит попасть на другую планету, центр исполинской Гегемонии, для которой Земля не больше деревушки. Меня замутило, и я обнаружил себя в другом зале, намного больше, с высоким потолком и колоннами.

Отскочил в сторону, давая дорогу следующему, и огляделся.

Стен как таковых тут не было, за колоннами виднелась густая зелень деревьев, доносилось журчание воды, мягкий ветер нес запахи листвы и цветов. Колонны черного мрамора взлетали на высоту метров в двадцать, а с потолка свешивалось множество древних знамен, сине-золотых, красно-белых, густо-фиолетовых.

Я поймал злобный взгляд Равуды, и он красноречиво провел пальцем по горлу. Помечтай, помечтай, урод…

— Смирно! — приказала Лиргана, старшая по званию в нашей группе.

Вошедший в зал очень высокий кайтерит мог похвастаться светлыми волосами на голове. Увидев вытянутое, лошадиное лицо, узкие красные глаза и улыбку с температурой чуть повыше абсолютного нуля, я невольно поежился.

Принц Табгун, родственник Гегемона, полководец, консул и еще там кто-то.

— Вот они, наши героические герои, — лениво проговорил он, осматривая наш строй. — Именно на таких людях… — пауза, словно провал в речи, неожиданный, сбивающий с толку, — держится наша армия. Вольно… славным достается слава, и я рад приветствовать вас во Дворце Семидесяти Фонтанов.

Ого, это мы в резиденции правителя!

Табгун пошел вдоль строя, вглядываясь в лица, и я взмолился всем богам одновременно — только бы он не вспомнил меня, только бы он не вспомнил меня… Моления однако до адресатов не дошли — принц остановился рядом со мной и улыбка на его лице изменилась, в ее холоде появился некий личный оттенок.

По спине у меня побежала дрожь.

— Вот и ты, боец, — сказал Табгун почти угрожающе, и тут у меня затряслись ноги. — Радостно видеть, что ты… — снова пауза, — уцелел в передрягах кровавых сражений, развернувшихся на Бриа.

«И что ему от меня надо?» — подумал я с тоской.

Опять мне достанется на орехи от командиров, снова меня позовет к себе Геррат…

— Только вот помни, боец, что смерть порой… приходит от руки, которая выглядит дружеской, — принц сделал непонятное движение, словно повернулся внутри идеально сидевшей на нем формы, темно-синей, какую носят флотские, с многочисленными нашивками и аксельбантами, и у меня непонятно почему закружилась голова, захотелось упасть на колени перед ним, обнять ноги и зарыдать.

Это я что, словил солнечный удар?

— Еще увидимся, боец, — добавил Табгун тоном инквизитора, расстающегося с узником после пытки, и зашагал дальше.

Я сглотнул пересохшим горлом, и понял, что весь мокрый от пота.

— Следуйте за мной, — велел принц, закончив осмотр и не заговорив больше ни с кем, даже с Лирганой.

За дверью, через которую он явился, обнаружился другой зал — с таким же высоким потолком, без колонн, и со стеклянными стенами. Я увидел панораму раскинувшихся за ними садов — аккуратно подстриженные живые изгороди, свечки деревьев вроде кипарисов, струи многочисленных фонтанов, что взлетали и падали, оставляя водяную пыль, в которой играло солнце, танцевали крохотные радуги.