Командир подводного атомного ракетоносца. (СИ) - Страница 67
«Сверху» громко топали ногами и меняли командующих Северным флотом с неизменным грозным указанием – «навести порядок!».
Командующие собирали подчинённых, в свою очередь, раздавали «фитили» и во имя этого порядка требовали работать до седьмого пота. Снимать и увольнять командный состав кораблей остерегались. Опытные командиры в связи с бесперспективностью службы под любым предлогом и сами с кораблей старались уйти на берег. Что-либо в их службе на кораблях изменить и улучшить кардинальным образом ума, а скорей всего, никакого желания у начальства не было. Оставалась единственная, трафаретная, испытанная во флотских кругах возможность – «ужесточить требовательность».
Все понимали, что «ужесточать» уже некуда и нечего, но дружно соглашались, кивали головой.
- А куда деваться? – Вот, например, ненароком заскочила наша подводная лодка в территориальные воды Норвегии. Ясно, как божий день – «потеряла» своё место из-за слабой подготовки штурманов. Ну, хотели ребята втихаря подойти к берегу и у местного населения спросить, как домой добраться! Те, не разобравшись в мирных намерениях заблудших подводников, подняли международный шум, мол, русские подводные лодки им угрожают, чуть ли не в каждом фьорде побережья.
Вот и стоял флагманский штурман флота перед командующим Флотом и пытался ответить на дурацкий вопрос: «- Почему и до какой поры это будет продолжаться?».
- Сразу, слёту и не ответишь, но нужно!
- Подставлять себя? – жалко, да и звание адмиральское нужно получить.
- Улучшить спецподготовку штурманов? – так пёс его знает, как её улучшать! А стрелку ответственности, от себя каким - то образом нужно перевести….
- Ужесточить! Вот-вот – это то, что нужно: командир корабля…, он за корабль отвечает?
- Отвечает, да ещё как! Теперь он у меня станет первым штурманом. Мы ему организуем экзамены: и навигационную прокладку и каверзные вопросы по матчасти.
На второй день план мероприятий по «устранению, ужесточению и искоренению» комфлоту на подпись… - подписал! Вот теперь командиры будут «штурманить», как миленькие.
- Что, не согласятся?
- Лишим допуска к исполнению должности! Подключим политотдел. Да те, за идею организовать соцсоревнование за звание «командир – лучший штурман», представление «на адмирала» мне напишут сами.
Или же – на одном из кораблей боевой службы из баков ракеты потекло топливо. Так оно агрессивное и легколетучее! Как его при прокачке шахты водой не разбавляй, но сальники не выдерживают и «потекут» уже в отсек. Хорошенькое дело, там же живые люди! Концентрация паров высокотоксичного топлива даже в тысячные доли миллиграмма на литр воздуха всех этих людей быстро отправит на «тот» свет. Подводники, конечно, включились в изолирующие аппараты, но в них долго не поработаешь, а тут ещё пожар….
- Что такое пожар в герметичном помещении, да ещё под водой, вы знаете, что это такое? – Жуткое дело: если в течение нескольких секунд не успеете включиться в изолирующий дыхательный аппарат, то родителям пишите похоронки. Если же включились, то, может быть, ещё несколько минут или часов проживёте. Одним словом, техника горит, а люди гибнут. По этому поводу создаются комиссии. Флагманские ракетчики, как прежде штурмана, стоят на «ковре» у комфлота и отвечают на вопрос – почему?!
Ответ один – «ужесточить!» - и сам бог велел командиру корабля стать первым ракетчиком.
Или же, допустим, на корабле рванёт торпеда, а может и ядерный реактор…. О тех, кто в этих авариях выживет, речи уже быть не может. А вот тем, кто продолжает плавать на других атомных подводных лодках пощады не будет: дурью задолбают так, что невольно позавидуешь тем, кто утоп или сгорел.
Таким образом, на Флоте в лучшем случае готовились командиры – штурмана, командиры – торпедисты, командиры – ракетчики и так далее. Настоящих командиров было «кот наплакал», да и те при первой возможности с кораблей уходили. Как таковой, командирской подготовки не было. Молодые да неопытные командиры уходили на боевую службу, к ним подсаживали таких же не опытных замкомдивов, в должности дядьки – наставника. Это ещё больше усугубляло положение и, таким никуда не годным тандемом, они каким-то образом командовали кораблём стратегического назначения.
Спрашивается: где же логика и здравый смысл таких назначений?
- Если командир плохо подготовлен и не может командовать кораблём, то его нужно снимать или готовить в соответствии с курсом боевой подготовки. В крайнем случае, исполнять должность командира можно назначить того же замкомдива.
«Картинка» получалась довольно занимательной: кораблём командовал неопытный командир и ему в начальники навязывался безответственный наставник, который, как следует, управлять кораблём уже разучился.
Командующему Флотом некуда было деваться. Он так же хотел стать полным адмиралом и забраться «повыше». В то жёсткое время нужно было «вытолкнуть» в море десять – двенадцать ракетных крейсеров, постоянно патрулирующих на боевой службе.
- Выталкивали и обеспечивали их готовность к пуску ракет! – Холодная война требовала.
А на войне, как на войне: она перемалывала и калечила жизни и судьбы подводников, и как ни странно, никакого вознаграждения ни материального, ни морального они не получали. Всё было закрыто и покрыто мраком секретности.
Одним из пунктов «новаций», которые вводил новый командующий Флотом, была тотальная проверка флотской комиссией готовности крейсера к боевому патрулированию непосредственно перед выходом РПК СН в море. Непонятно, зачем комфлотом пытался выполнить работу, которую делали штабы дивизий? О флотилиях говорить нечего: те всегда неизвестно для чего, только присутствовали «при сём». Как у лисицы хвост: и глаза, и уши, и зубки, и лапы – все были при деле, все выполняли определённую работу и функции, один хвост, мешая бежать, болтался сзади. – Рулил!
Результатом этой проверки становился акт готовности корабля к выполнению боевой службы. Акт подписывался всеми фигурантами комиссии и утверждался командующим флотом.
Спрашивается, что могла комиссия, пусть самого высокого ранга, изменить в состоянии корабля за сутки или двое суток до его выхода в море?
- Практически ничего, ибо план выходов РПК СН на боевую службу утверждался Главкомом ВМФ, который в свою очередь, нёс ответственность за общее количество крейсеров на боевом патрулировании перед Генеральным штабом Вооружённых Сил СССР. Так что весь этот, поддаваемый комфлотом, «сырой пар» уходил в «свисток». Свистели громко, у бедных подводников звенело в ушах. Откупившись от нашествия не одним литром спирта, залитого в дежурные ёмкости членов комиссии, крейсер тихо и мирно уходил в море.
Провожали «Ладушку» скромно: немногочисленные офицеры штаба дивизии с удовольствием отдали последние швартовые концы, связывающие корабль с берегом и лодка, грациозно развернувшись носом на выход в сторону бонового заграждения, набирая скорость, плавно заскользила прочь от родного берега. Штабники незамедлительно уселись в ГАЗики и, с устатку от содеянного, потирали руки: дело сделано и, как говорится «из глаз долой – из сердца вон»! Лодка действительно быстро исчезала из поля видимости, растворяясь, в нетронутой солнцем серой мгле зимних заполярных сумерек.
Море на удивление было спокойным. Накануне, несколько дней, свирепствующий штормовой Юго-Западный ветер, взломал нестойкую наледь и вместе с шугой отнёс подальше от белых, нахохлившихся снежными заносами, берегов Святоносского залива. Только тихий гул, исходящий от натруженных в противодействии сумасшедшей пляске волн и ветра береговых камней, переходящих в сопки, напоминал о прошедшем здесь шторме. Поблагодарив за работу, Антон отпустил два буксира-вертолёта, неотрывно следовавших у бортов крейсера. Те, прощально прогудев гудками, отвалили от крейсера и «побежали» к своему причалу домой. Малым ходом, соблюдая радиомолчание, Антон выводил «Ладушку» из базы. Тишину моря, да тягостную грусть разлуки моряков с берегом, скрытую их молчанием, нарушал лишь равномерный плеск буруна, поднятого бегущим обтекаемым носом субмарины. Они уверенно заученно, почти автоматически выполняли свои обязанности, но тревожно-печальные, мельком брошенные на удаляющийся берег, прощальные взгляды, эту грусть выдавали. Там, на Большой Земле, оставались их родные и близкие люди, жёны и дети, девушки и планы на будущее. Будущее… - есть ли оно у них, и что оно им приготовило? Это «что» скрывалось за времяразделом: «до» и «после» боевой службы. «До» - цепкая память закрепила в их головах все события жизни в серию прошлого, которые, как удаляющейся берег, с каждой милей пройденной кораблём, терялись в смутных воспоминаниях прошедшего времени.