Колыбельная для двоих - Страница 12
— Что случилось?
Мария посмотрела на отца, и на мгновение ей стало жаль его. Не успела она открыть рот, как услышала голос Люссиль, доносящийся из-за ее рук.
— Только что звонил доктор Эванс. Он сказал, что Мария беременна.
Казалось, Тед не понял, что ему сказали: он неподвижно стоял в дверном проходе, глядя на жену и дочь. Потом, словно актер, заучивающий свою роль, медленно произнес:
— Мария беременна?
— Это неправда, папа, — прошептала она, — они ошибаются.
— Ты прекратишь это твердить или нет? — Люссиль убрала руки от лица и выпрямилась. — Где я допустила ошибку, Мария Анна? Почему ты так со мной поступила? — сдерживая рыдания, сказала она.
Мария посмотрела на распухшее от слез лицо матери.
— Я не знаю, что мне вам сказать.
— Для начала можешь сказать нам, кто этот мальчишка. Майк Холленд?
— Нет! — выкрикнула Мария. — Почему вы не верите мне? Мы с Майком не делали ничего такого!
— Ты что меня за дурочку принимаешь? Мария Анна! — Голос Люссиль зазвучал громче. — Какой стыд!
Мария с мольбой во взгляде посмотрела на отца. Тед пытался трезво оценить ситуацию, взять ее под свой контроль, понять, что ему делать, но это было за пределами его познаний. Такое случалось лишь с дочерьми других мужчин.
— Ты опозорила нас, — раздался тонкий голос Люссиль, ее тело содрогнулось, глаза снова наполнились слезами.
Мария открыла рот и развела руками, пытаясь высказать очередное оправдание.
— В первый раз я поверила тебе, — продолжала Люссиль, медленно вставая, — я выставила себя полной идиоткой перед доктором Вэйдом, но доктор Эванс — гинеколог. Он говорит, что нет никаких сомнений в том, что ты беременна. И знаешь, Мария Анна, сильнее всего причиняет мне боль то, что ты меня обманула.
Наконец в разговор вмешался Тед.
— Мы должны поговорить об этом.
Люссиль сделала шаг назад.
— Не сейчас. Я слишком расстроена. Я… я должна подумать… — Она направилась к двери. Возле двери она остановилась. — Ты нанесла мне смертельный удар, Мария Анна.
Дверь тихо закрылась, звук ее шагов постепенно стих.
Мария выжидающе посмотрела на отца. Спустя некоторое время она робко прошептала: «Папа…»
Потрясенный, Тед Мак-Фарленд сидел на краю кровати и вопросительно смотрел на дочь. Он не знал, что ему сказать, с чего начать разговор, как выдавить из себя хотя бы слово.
Внезапно ему показалось, что земля под ним разверзлась и он медленно падает в пустоту.
— Что произошло? — услышал он наконец свой голос.
— Я не знаю, папа. Оба врача говорят, что у меня будет ребенок.
Он медленно кивнул. Откуда-то из глубины его сознания всплыли смутные воспоминания. Он услышал голос Люссиль, которая распекала какого-то врача, сидящего в шикарном кабинете, который якобы не смог распознать обыкновенный грипп, а нес что-то про тесты и обвинял их дочь в том, что она беременна. Ему вспомнилась прошлая суббота, когда они потягивали у бассейна коктейли и жарили мясо. Люссиль натирала свое стройное коричневое тело молочком для загара и говорила о том, что собирается отвезти Марию, которую по-прежнему мучила по утрам тошнота, к женскому врачу, некоему доктору Эвансу, которого порекомендовала ей одна из ее подруг, перенесших недавно гистерэктомию.
Пристально глядя на Марию, Тед подумал: «Где я был все это время?»
— Это неправда… — услышал он тихий голос дочери. — Я не знаю, что со мной не так, папа, но только я не беременна, как говорят врачи.
Тед прочистил горло, надеясь, что это поможет ему начать разговор, но у него снова ничего не получилось.
— Папа, я знаю, что они делали анализы, и я понимаю, что они врачи, но этого не может быть.
Наконец Теду удалось выдавить из себя тяжелый вздох и перенести вес тела на кровать.
— Мария, — тихо сказал он. — Я чувствую, что это моя вина.
— Почему?
— Я был плохим отцом. Я не научил тебя жизни…
— Папа! Ты здесь ни при чем. Со мной что-то не так, не знаю, какая-то болезнь, которую врачи не могут определить. Какое это имеет отношение к тому, хороший ты отец или плохой?
— Котенок, — Тед поднял руку и положил ее ей на щеку, — может быть, твоя мама была права. Может быть, я должен был оставить тебя и Эми в католической школе. Может быть, тогда этого бы не случилось…
— Но, папа…
— Послушай меня, котенок. Я не считаю, что ты сделала что-то ужасное. Ты веришь мне?
Она неуверенно кивнула.
— Возможно, ты не знала, что делала. Возможно, ты даже сейчас не понимаешь этого. Я всегда думал, что мама учит тебя жизни…
— Папа, — устало произнесла Мария, — я знаю, как это делается, и я ничего подобного не делала. Как я уже сказала докторам, я даже близко ничего подобного не делала.
Тед нахмурился и изучающе взглянул в лицо дочери.
— Мария, зачем двум врачам возводить на тебя напраслину и заявлять, что ты беременна, если это не так?
— Но я не беременна! — закричала Мария. — Папа! — Слезы наполнили ее глаза и покатились по щекам. — Ты должен мне поверить! Я невинна!
— Тише-тише… — прошептал он, обнимая ее и прижимая к себе. Мария положила голову ему на грудь. Она плакала. Через минуту она успокоилась и замолчала. Тед крепко сжимал ее в своих объятиях, рассеянно блуждая взглядом по комнате.
— Мария, — тихо сказал он, — я хочу, чтобы ты доверяла мне, хорошо?
Ее голова заелозила по его рубашке.
— Я не ругаю тебя. Я не злюсь на тебя, ничего подобного. Я на твоей стороне, Мария, потому что ты моя маленькая девочка. И я хочу помочь тебе. Ты веришь мне?
Она снова кивнула.
— Котенок… Я хочу, чтобы ты мне кое-что сказала.
— Да, папа, — раздался ее приглушенный голос.
Он сделал глубокий вдох.
— Кто этот парень?
В комнате повисла мертвая тишина: отец и дочь сидели не шелохнувшись; казалось, они даже не дышали. Затем Мария медленно отодвинулась от отца и посмотрела на него.
— Ты веришь им, — прошептала она.
— Мне приходится, котенок.
— Почему? Почему ты веришь им и не веришь мне?
— Просто скажи мне, кто он, Мария. Это Майк?
Она резко отпрянула от него.
— Папа! — прокричала она. Ее лицо исказилось гримасой ужаса. — Ну, папа! О Боже!
Мария спрыгнула с кровати. Тед вскочил и схватил ее за руку.
— Не убегай от меня, котенок.
— Ты такой же, как мама! Ты тоже считаешь, что я это сделала!
— Мария…
— Не могу поверить, что это происходит со мной!
Одним резким, быстрым движением Мария высвободила руку и подбежала к двери.
— Мария, подожди! — крикнул Тед, бросившись за ней вдогонку. Но в его глазах было столько слез, что он не увидел, в какую сторону она побежала.
Доктор Джонас Вэйд сидел в своем кабинете и возился с бумагами. Вечернее солнце вливалось через большие окна в кабинет, неся с собой летнюю жару, с которой в мгновение ока разделывались мощные кондиционеры. Отослав медсестру домой, он решил засесть за бумажную работу: доделать кое-какие таблицы, надиктовать письма и наконец-то разделаться с кипой медицинских журналов. День тянулся медленно. Из-за жары, опустившейся на город, — температура переваливала за отметку тридцать два градуса по Цельсию, — и густого смога, окутавшего низовье долины, несколько пациентов отменили свои визиты. А кто бы мог их в этом упрекнуть? Даже огромный супермаркет, который он мог видеть из окна, был похож на дом-призрак. Солнце продержится еще часа два, это было самое жаркое время суток.
Доктор Вэйд поднял голову, ему показалось, что он услышал какой-то шум, доносящийся из-за входной двери. Кто-то дергал дверную ручку. Когда до него долетел тихий стук, он поднялся и пошел в приемную. За дверью он услышал звук удаляющихся шагов.
Джонас Вэйд открыл дверь и выглянул в коридор. К своему огромному удивлению, он увидел стоявшую возле лифта Марию Анну Мак-Фарленд.
— Мария? — окликнул он ее.
Она обернулась. Несколько секунд она просто смотрела на него, затем робко улыбнулась и подошла к нему.