Колумбарий - Страница 93

Из библиотеки раздался какой-то звук.

– Иафет, ты чего хулиганишь?

Дверь в библиотеку была приоткрыта, и оттуда полз тусклый солнечный свет. Старик переступил через порог и оказался в царстве знаний. Пыльные томики заполняли все вокруг, походя на диковинный ковер, сшитый из книжных корешков. Собаки внутри не оказалось.

– Иафет?.. – позвал старик.

В комнате было тихо. Слишком тихо даже для такого места. Старик огляделся, но ничего странного не нашел. Все книжки стояли на местах, шуму взяться было неоткуда. Вот только старик не сомневался: что-то гулко ударилось об пол минуту назад.

Иафет практически слился с лежанкой и всем своим видом показывал, что не горит желанием тащиться до впадины. Старик не стал его тормошить, тем более что на улице собирался дождь. Загрузив урны в небольшую деревянную тележку, он вытолкал ее на заросшую чертополохом дорогу. Колеса нехотя скрипнули, старик толкнул чуть сильнее – и тележка сдвинулась с места. Над головой ворчали серые небеса, в воздухе ощущался запах грозы. Теперь на фоне облаков не было видно ни одной птицы.

С силой захлопнулась дверь, и старик, отошедший всего на десяток шагов, врос в землю. Он медленно повернулся к колумбарию, чувствуя усиливающуюся дрожь в руках. На пороге было пусто, здание выглядело как обычно. Из маленьких окон смотрела темнота.

– Ветер, – сказал он себе под нос. – Это ветер.

Старик часто разговаривал сам с собой, просто чтобы не забыть собственный голос. Но сейчас он его не узнал. Во рту сразу пересохло.

– Проклятый шар, – процедил старик сквозь зубы, – все из-за тебя…

Впадина раскрыла свою пасть севернее маяка, ближе к другой стороне острова. Неровная дыра в земле размерами была у́же колодца, по краям покоились черные булыжники, словно очерчивая круг. В радиусе нескольких метров всю траву будто сожрал огонь, обугленные скелеты кустов клонились к пепельной земле.

Взяв в руки первую урну, старик за секунду увидел всю жизнь умершего. Им оказался никчемный человечек, убийца и наркоман. Для его души альтернатив не было, и урна полетела в черный зев, ударяясь о каменные стены. Следом отправились и остальные, чьи судьбы давно оказались предрешены. Старик на секунду замешкался. Ему вдруг пришла в голову мысль: а не нарушит ли он своими действиями равновесие? Ведь на небо часть урн так и не попала.

– Прах к праху, – произнес он наконец и опустил последние урны во впадину. Он делал эту работу уже так долго, что не довести ее до конца просто не мог.

Обратная дорога была куда легче, опустевшая тележка чуть ли не сама скакала по колдобинам.

В гуще деревьев мелькнула чья-то тень. Фигура казалась слишком большой, и старик сначала не поверил глазам. Быть здесь никого не могло, это место населяли лишь рыбы, птицы и мелкие насекомые. Не считая старика с Иафетом, конечно. Остальные же попадали сюда только в урне в виде праха. По крайней мере, так было до недавнего времени.

Когда из придорожных зарослей показалась уродливая черная голова, старик побежал. Он не помнил, бегал ли вообще в своей бесконечно долгой жизни, но сейчас на то имелась причина. И на лице этой причины горели узкие глаза, оранжевые, как свет маяка.

Дверь была открыта. Еще не войдя, старик услышал возню в хранилище. Урны с грохотом летели на пол, сыпались стекла в ячейках. Стараясь не шуметь, старик прошел в свою комнату. Лежанка была пуста, только одеяльце, в которое любил заворачиваться Иафет, комком валялось у перевернутого стола.

– Иафет…

Старик вернулся ко входу и шагнул к двери библиотеки. Визитеры были слишком заняты в хранилище и не слышали его передвижений. Нижние ряды книг засы́пали пол вокруг огромной дыры. Из черной воронки тянулся смрад, от которого кружилась голова.

– Иафет?.. – шепотом позвал старик, чувствуя, как к горлу подступает ком. Складки в уголках глаз стали влажными.

Раскат грома ударил по ушам, сотрясая стены, и в стекло забился дождь. Одно из окон, едва держась на ржавых петлях, отстукивало на ветру какую-то странную мелодию.

– Иафет!!! – старик не выдержал и закричал во весь голос.

И тут в комнату медленно вошли они. Горбатые черные фигуры, больше похожие на зверей. В руках у всех были урны.

– Мало вам грешников?! – рявкнул старик, глядя в светящиеся глаза. – Как вы посмели сюда вылезти?! Это против всех правил! Убирайтесь!

Подземные гости побросали урны и стали окружать старика. В библиотеку входили новые горбуны, комнату заполнило громогласное рычание.

– Впадинские выкормыши! Что вам собака сделала?!

Старик швырнул в приближающихся тварей поднятую с пола книгу, затем еще одну. Визитеры никак не реагировали, словно изучая новое для них живое существо. Однако расстояние сокращали, и уже очень скоро старик уперся спиной в стену. Под ногами мешались книги и брошенные урны. Из дыры в полу показалась еще одна косматая голова.

– Вы все равно сгниете в своей грязной яме… – шепнул старик и закрыл глаза. Он не видел смысла сопротивляться. Похоже, за него уже все давно решили, и многовековая служба оказалась никому не нужна.

И тут его словно ударило током. К ноге подкатилась исцарапанная урна, и он узнал ее. Там был прах девочки, которую сбила машина. Старику стало противно от одной мысли, что эта невинная душа окажется внизу. Он схватил урну и бросился к окну, заметив боковым зрением, что тени пришли в движение. Вывалившись на улицу, он едва не захлебнулся в дожде, который сейчас больше напоминал водопад.

Старик ковылял к маяку, пробираясь сквозь ливень, спотыкаясь и оскальзываясь. Повсюду вставали горбатые фигуры, они выскакивали из окон колумбария, вылезали из-за деревьев, выглядывали из колодца. Тварей было очень много, и стена дождя превращала их в бесконечные темные кляксы.

Теперь старик понял, для чего маяк оборудовали запорами. Раньше ему не приходило в голову, что ими когда-нибудь придется воспользоваться. А сейчас задвинутые изнутри двери перекрыли дорогу существам снаружи. Хотя бы на время. До самой башни им не дотянуться, но дверь не задержит их надолго.

В окне плескался мрак. И океан, и береговая линия, и громада колумбария – все исчезло. Только едва заметные черные точки суетились в темноте внизу, стекаясь к маяку. Старик обшарил стол, но не нашел ничего, чем мог бы зажечь огонь. Он не верил, что сигнальный костер способен отогнать тварей, но рядом с ним, по крайней мере, было бы не так страшно встречать свою судьбу.

Удары снизу становились сильнее. Старик поставил урну перед собой и вздохнул:

– Не такой конец я себе представлял…

Тут его глаза уловили пятно света в небе, будто одна из звезд решила спуститься пониже и осмотреться. Огонек парил в воздухе и увеличивался, походя на заблудившееся солнце.

– Что…

Когда огромный светляк достиг пределов маяка, старик не смог сдержать радости:

– Шар! Быть не может, это же шар!

Воздушный шар плыл в потоке дождя, качаясь в вихрях, словно лодка на волнах. Старик запихнул урну за пазуху и подошел к настенной лестнице, которая утыкалась в люк. Уже забравшись под потолок, старик услышал, как в темноте ворочаются поленья. Он только сейчас сообразил, что кто-то мог залезть сюда раньше него, ведь дверь никогда не закрывалась. Дрожь в пальцах не давала сладить с засовом на люке, старик впопыхах пытался отпереть створку, а снизу кто-то утробно рычал. Наконец задвижка слетела в сторону, и через открывшийся проход внутрь хлынул дождь. И тогда старик услышал лай. Такой знакомый и родной.

– Господи, Иафет!

Старик спрыгнул с лестницы, едва не задавив бассета. Тот сразу приник к хозяину, пытаясь встать на задние лапы.

– Вот молодец, вот же умница! Иди сюда, нужно убираться.

Пристроив передние лапы пса у себя на плече и поддерживая задние рукой, старик стал очень осторожно подниматься на крышу. Иафет был тяжелым, да еще и ерзал на месте, охаживая хозяина языком. Перехватывая лестничные ступеньки только одной ладонью, старик все же смог выбраться наверх. Он чувствовал, как колотится сердце прижавшейся к нему собаки, и по лицу вместе с дождем текли счастливые слезы.