Колумб Австралии - Страница 2

Не 600 лиг, а по меньшей мере 2 тысячи прошли корабли — одну треть земной окружности.

В своем дневнике Менданья запишет: «Поскольку найденная земля была обширна и высока, мы решили, что, должно быть, это материк. Находилась она в тот момент, когда мы ее приметили, в 15 милях, и весь этот день (7 февраля 1568 года) мы шли к ее берегам».

Увидев корабли, туземцы тотчас на множестве челноков поспешили к ним. Они были вооружены луками и копьями, но настроены мирно и, как писал Менданья, время от времени восклицали: «Табрика! ТабрикаЬ Менданья решил, что, видимо, эти люди спрашивают, где капитан. Когда они снова издали свой клич, он знаками попросил их подойти поближе к кораблю, но они медлили. Тогда Менданья кинул за борт красивый красный колпак. Люди в одном из каноэ подобрали подарок и вручили его своему вождю. Вскоре человек двадцать туземцев, озираясь, поднялись на палубу корабля.

Менданья встретил их приветливо, приказал угостить испанскими яствами, вручил несколько колокольчиков и зеркал. То-то было удовольствия и радости!

...Легкие каноэ индейцев были сооружены на славу и напоминали полумесяц. И эти челноки были так быстроходны, что за час догнали корабль Менданьи, который на всех парусах, подгоняемый свежим ветром, шел в двух милях впереди!

Испанцы высаживаются на берег и пытаются договориться с одним из вождей; им нужно продовольствие. Но пришельцев слишком много. Вождь предпочитает скрыться. И весьма скоро выясняется, что на этом острове (в том, что они открыли довольно большой остров, а не материк, испанцы уже успели убедиться) особенно поживиться нечем. Кокосовые орехи, мучнистые клубни ямса и тара — вот, собственно, и. все. И чуть только отойдешь от берега — дикие, непроходимые джунгли и мириады комаров и москитов.

Таких чащоб испанцы, пожалуй, еще не видели, хотя среди солдат и матросов немало прошедших, что называется, огонь и воду авантюристов, исколесивших и Мексику и Перу. Пожалуй, только спутников испанца Орельяны, открывшего Амазонку, не удивили бы эти девственные леса, перевитые лианами, непролазные и непроходимые. И кроме того, остров горист, гигантские хребты пересекают его в разных направлениях, а в долинах сидят воинственные племена, и между собой эти островитяне постоянно враждуют.

К чужестранцам, проникшим в одно из селений, индейцы — так испанцы называют местных жителей .— с самого начала отнеслись настороженно. Когда же испанский отряд попытался захватить в плен бежавшего вождя, они взялись за оружие. И хотя потом отношения немного наладились, неспокойно чувствуют себя здесь пришельцы и никак не удается им проникнуть внутрь острова.

...Неподалеку, как утверждают местные жители, есть еще острова. Может быть, там испанцам повезет больше?

По приказу Менданьи матросы строят небольшой разведывательный кораблик — бергантин. В начале апреля он отправляется в путь. Сведения, которые он доставляет месяц спустя, вроде бы вполне утешительны; есть все основания считать, что экспедиция подошла к какому-то архипелагу. Во всяком случае, бергантин разыскал еще один большой остров. Ему также, как и первому, нареченному Санта-Исабель, дают испанское название — Гуадалканал, в честь одного из андалузских городов И поскольку на острове Санта-Исабел отношения с местными жителями продолжают оставать ся напряженными (испанцы в ряде случаев прибегли к огнестрельному оружию, а это отнюдь не способствуем' умиротворению), Менданья принимает решение поки нуть до лучших времен остров и перейти на Гуадал канал.

Беда, однако, заключалась в том, что, перебравшись на Гуадалканал, испанцы, образно говоря, попали из огня в полымя.

«Земля, — писал впоследствии о Гуадалканале Педро Сармьенто, — привлекательна с виду, довольно высока, густо населена, и пищи здесь вдоволь».

В том-то и дело, что она была привлекательна только с виду. Климат здесь был, пожалуй, еще похуже, чем на Санта-Исабель. Через три недели из строя выбыло 38 человек: лихорадка, малярия, желудочные заболевания. И снова, как на Санта-Исабель стычки с островитянами. Менданья пытается обуздать своих подчиненных. Какое там! Испанцы сеют смерть. Но и сами при этом несут потери.

- Волей-неволей пришлось перебазироваться на следующий остров, Сан-Кристобаль. Здесь оказалось не легче.

А с золотом по-прежнему дела обстояли неважно. Не было золота на островах. Зато было вечное недоедание, были лесные засады, где незваных пришельцев на каждом шагу подстерегали гибель, колючие заросли, перед которыми были бессильны даже солдатские клинки, тучи москитов, гнилостные испарения. Всех или почти всех трепала лихорадка, кожа покрылась незаживающими язвами.

Искать золото? Основать город? Дал бы бог унести в целости ноги! И когда Менданья предложил отправиться дальше, чтобы все-таки разыскать лучшие земли, его поддержал лишь один человек. Против командира выступил даже Гальего.

Корабли повернули обратно.

Они поворачивают обратно, к берегам Нового Света, поднимаются на северо-северо-восток, затем идут — маршрутом Урданеты — прямо на восток. Вновь бескрайние океанские просторы, штормы, и нигде ни одного клочка земли. Не хватает пищи, плохо с питьевой водой, паруса изодраны в клочья. Еле ползут оба судна, и лишь на 162-й день плавания оставшиеся в живых входят в мексиканскую гавань Колиму.

Все хорошо? О, нет. Злоключения продолжаются. Местные власти отказываются помочь отремонтировать корабли. У них, видите ли, нет соответствующих предписаний, а посему они не могут отпустить средства и материалы.

Менданья ведет свою эскадру дальше. Медленно ползут вдоль мексиканских берегов корабли. И когда они входят в гавань Реалехо, в Никарагуа, — снова осечка. В принципе именно здесь должны ремонтироваться суда, которые используются для казенных надобностей. Но начальник порта отказывается это сделать безвозмездно, и Менданье не остается ничего другого, как продать и заложить свое имущество и взять взаймы солидную сумму у Гальего: до Кальяо 2 тысячи миль, и корабли надо хоть как-то обновить, иначе они просто не дотянут.

Два месяца спустя суда бросают якорь в Кальяо. Из 117 человек, прибывших к Колиму, остались только 90. Нет на капитане и Сармьенто. Он порвал с Менданьей и Гальего и высадился в Реалехо. По его мнению, все было сделано не так. Корабли отклонились от курса, которым шел Тупака-Юпанки. И кроме того, утверждает Сармьенто, Менданья не сумел как следует исследовать новооткрытые земли.

Что ж, пожалуй, кое в чем Сармьенто и прав. Да Этого фактически не отрицает и сам Менданья. Более того. Он-то как раз и считает, что коли ему все-таки удалось дойти до Соломоновых островов (а Менданья твердо верит, что именно так оно и есть!), то, разумеется, нужно продолжать поиски. К тому же, кто знает, быть может, где-то неподалеку находится и загадочный Южный материк, о котором сообщали еще античные авторы и который начиная с 1529 года появляется (хотя его еще никто не видел!)_чна многих картах — и примерно в тех же южных широтах, где довелось побывать экспедиции. Огромным треугольником — от берегов Новой Гвинеи и до Магелланова пролива и дальше, еще южнее, . тянется этот никем еще не открытый материк. Во всяком случае, так считают многие ученые — географы и картографы. И никто еще не знает, кто прав — они ли или же очень немногочисленные их соперники, робко отрицающие существование материка.

А, собственно говоря, почему бы ему и не быть? Разыскал же нежданно-негаданно Колумб огромную твердь, перегородившую океан! Твердь, о которой никто и не слыхивал. Кстати, открытие Америки тоже началось с открытия островов. И понадобились новые и новые экспедиции, чтобы уяснить: острова — своего рода преддверие к огромной суше, уже успевшей так изрядно обогатить испанскую корону.

...На открытых Менданьей островах отвратительный климат! Там непроходимые чащи! Верно, конечно.

Но разве это хоть в какой-либо степени может свидетельствовать о том, что здесь нет желанного золота? Или драгоценных камней, жемчуга, пряностей?