Колонна императора (СИ) - Страница 7
- Как раз хорошо. Они в узкие улицы спускаться не любят, на открытом месте опасность больше...
Кассандра более всего опасалась встречи с людьми. Вскоре их ожидала большая широкая улица, хоть и заросшая по краям деревьями и кустами, но все же опасная. За ней, как считала девушка, будут наблюдать. Пройти к колонне императора можно только по ней.
Так все и получилось. Узкой улочкой, прижимаясь к стенам, прислушиваясь у дверей, они прошли без приключений. Орниморты молча наблюдали сверху. Вороны, те не боялись, прыгали вокруг медведя, который сегодня держался сзади. Он вернулся с прогулки с окровавленной мордой - не исключено, сожрал несколько тех же ворон, и не обращал на назойливых птиц внимания. Возле угла одного дома потянуло горелым. В сознании Петруса возникла картинка - обгорелый труп человека и рядом кусок железа. Медведь! Он освоил замену запахов зрительными образами! Может, для успеха ему всего-то и требовалось сожрать ворону?
Осторожно заглянув за угол, юноша разглядел закопченную малую повозку-автомобиль, подобную тем, что иногда встречались на улицах Трангила. На остатках переднего сиденья виднелось обгорелое тело. В стороне от обгорелого пятна вокруг повозки длинноклювы расклевывали другое тело. Тоже человеческое.
Место гибели неизвестных - от одежды обоих почти ничего не осталось, к какому клану они принадлежали, не поймешь - миновали бегом. Еще два дома, и они вышли на широкую улицу. Проспект, как сказала Кассандра. Вдоль высоких домов - полоса кустов, затем узкая дорога, заставленная автомобилями, среди которых многие с целыми стеклами. Дальше шла узкая полоса деревьев, а за ней - сам проспект, широкий, почти пустой. Редкие автомобили жались к краю. С противоположной стороны проспекта тоже деревья, узкая дорога, кусты и дома. Идти лучше под деревьями, сквозь кусты продираться трудно, а на проспекте тебя видно со всех сторон. Лучше пересечь проспект сразу - чтобы оказаться к северу от колонны императора. Тогда, если он не отыщет Хрустальный Ключ, не понадобится пересекать проспект вторично. Почему-то ему казалось, что возле колонны императора это опаснее.
- Перейдем здесь? - обратился юноша к Кассандре.
- Чтобы сразу оказаться на северной стороне? Как хочешь, я в таких делах не советчица.
- Ты ведь здесь бывала не раз...
- Каждый раз что-то меняется. Проспект я всегда пересекала вдали от площади, да и саму ее видела только издали.
- Мы можем осмотреть площадь, не выходя на нее? - с надеждой вопросил Петрус.
- Пожалуй, да. Вокруг множество высоких домов, а подходить мы можем не проспектом, а дворами домов. Получится дольше, но там больше и укрытий.
Медведь стоял рядом, подталкивая девушку головой. Петрус показал ему картинку - они трое переходят проспект. Возражений не последовало.
Проспект просто перебежали, все вместе, и зашагали к площади под деревьями. Медведь передвигался сзади, Петрус шел первым, внимательно осматривая кроны деревьев, с поднятым самострелом. По сторонам и вперед посматривала Кассандра. Перекрестки преодолевали бегом, внимательно осмотревшись и обсудив с медведем. Люди могли соревноваться с ним только зрением, нюхал и слышал зверь куда лучше. С окружающих домов их видно не очень хорошо, только со вторых и третьих этажей. От этажей выше троицу прикрывали разросшиеся деревья, а первые этажи наполовину заросли кустами.
Кроме птиц, Петрус заметил белок, барсуков и даже лису. Собаки в городе, как объяснила Кассандра, почти не встречались. Их почему-то истребляли Магистры. Змеи тоже отсутствовали, но сие объяснялось множеством птиц. Юноша уже понадеялся, что до площади с колонной императора они так и дойдут, почти прогуливаясь, но на следующем перекрестке проспект стал намного уже, и хуже того, с него начисто исчезла растительность. Между домами стояли лишь редкие автомобили, которые никак не могли служить укрытием.
Пришлось войти во двор, ничем не огороженный. С одной стороны стена дома, с другой - частокол кустов и деревьев, плотный настолько, что сквозь листву и на три шага ничего не разглядишь. Между ними пролегала узкая полоска серого камня, густо заставленная автомобилями. Петрус и оглядеться не успел, как медведь рванулся в чащобу. Юноша вскинул самострел, уловив краем глаза колебания ветвей. Мортагер скользил по дереву вниз, атакуя медведя, рвущегося к дереву. Петрус успел выстрелить до прыжка хищной твари, попав в заднюю лапу. Прыжок мортагера сорвался, его развернуло в воздухе, но он сумел достать медведя ударом лапы.
Медведь отпрянул, успев нанести ответный удар. Нижнюю челюсть мортагера наполовину оторвало, но хищника это не остановило. На трех лапах он скакнул к людям, и тут Кассандра выстрелила ему в переднюю лапу, свалив на землю. Медведь подался в сторону, зализывая поврежденную лапу. Мортагер дергался между двух автомобилей, пытаясь подняться. Петрус поднял самострел, целясь в разорванную пасть: только при таком попадании крупная дробь, рассчитанная на летунов, могла прикончить живучую тварь. Девушка его опередила. Она взмахнула своим оружием, но мортагер отмахнулся лапой, выбив самоброс-топор из рук. При этом он завалился на спину и Петрус, подскочив, выпалил твари в глотку. Мортагер захрипел, пуская кровавые пузыри, и ему пришел конец. Тварь лежала, не шевелясь, только желтые глаза, следящие за людьми, показывали, что жизнь не полностью оставила тело.
Петрус быстро огляделся. Они стреляли трижды, и тем наверняка привлекли внимание. Надо или уходить или прятаться. Медведь ранен - зализывает переднюю лапу, держа ее на весу. Уходить быстро не сможет. Самоброс Кассандры поврежден - она с печалью разглядывает погнутый ствол. Вот это удар! Что, если бы таким мортагер достал его, Петруса? Доспех бы не помог...
- Прячемся в доме! Не в эту дверь, в следующую...
Медведь послушался, даже без попытки передать ему зрительную картинку. Проковылял на трех лапах по ступенькам, там они вошли в одну из дверей, налево. Петрус не пошел в ближайшую правую, подозревая, что искать там станут в первую очередь. В одной из комнат Кассандра достала из своего пояса мази, тряпочки и принялась осматривать раны медведя. Юноша попросил у нее зеркальце и присел возле подоконника, подняв зеркальце над головой, оглядывая двор. Насколько получилось что-то разглядеть в маленьком кусочке стекла... По крышам автомобилей прыгали летуны, стремясь подобраться к телу мортагера. Потом сверху спланировал длинноклюв и с важным видом встал рядом. Значит, тварь пока не издохла. Что же, длинноклюв подождет, они терпеливые...
- Что там с медведем? - тихонько спросил он озабоченно хлопочущую девушку.
- Рана глубокая. Сейчас я ее обработаю, а потом придется зашивать. Все необходимое у меня есть, - она глянула на Петруса вопросительно.
Он мысленно представил картину того, что сказала ему Ия. Медведь вернул ему ту же самую картину, значит понял, согласился. Юноша осмотрел еще раз оружие Кассандры, обдумывая, как его можно использовать. Получалось - никак. Тогда он подошел ко входу, пригибаясь, чтобы со двора не заметили, и бросил оружие в другую дверь. Оно сильно пахло порохом - вот и пусть запах идет из другой части дома. Он не пожалел патрона, раскрошил порох на лестнице, даже поднялся на второй этаж, бросив остатки там. Станут искать их следы по запаху - пороховая вонь забьет нюх любой ищейке.
Медведь переносил лечение молча, только слегка посапывал. Только потому Петрус смог услышать во дворе новый звук. Тихое ровное не то жужжание, не то шуршание. Поднятое над подоконником зеркальце показывало маленький кусочек двора, его приходилось слегка покачивать, чтобы что-то разглядеть. Вот оно! Два грамса сидят на двухколесной повозке. Петрус всегда недоумевал, как же она не падает? Но сейчас сидящий спереди грамс выставил ногу на камни, удерживая повозку с легким наклоном. Грудными щупальцами грамс держал руль, в обоих руках, абсолютно человеческих, оружие. Короткоствольный самозарядный самострел, с двумя ручками снизу и какими-то приспособлениями над стволом - о таких Петрусу рассказывала Кассандра. Из-под округлого темного шлема виднелись неподвижные черные выпуклые глаза, расположенные по сторонам головы, как у богомола. Грамс мог видеть одновременно, что происходит слева, справа и спереди, наверное, он и стрелять мог с двух рук, одновременно из двух самострелов в разные стороны.