Коло Жизни. Бесперечь. Том второй - Страница 2

– Я только не понял, – перебивая плавающую округ тишину, вставил Рас. И было зримо, что Бог жаждал перевести тему разговора, в более выгодное для него русло, чтобы его не поучали при младшем брате, абы того он не любил, а напротив оказались пред ним виноватым. – Не понял Перший, зачем вы выпустили севергу в спутник. Почему Родитель ничего не стал пояснять мне, лишь сказал, чтобы хурул находился в готовности.

В его гласе слышимо звучало огорчение. Теми переливами своего бас-баритона, не менее мощного… властного чем у Першего, в который, одначе, Небо всяк раз находясь подле Димурга, вплетал нотки подчиненности, непререкаемо соглашаясь со старшинством брата и тем самым, несомненно, пользуясь. Вот и сейчас волоконца огорчения были столь очевидны, что Перший торопливо раскрыл оба свои глаза и нескрываемо обеспокоенно оглядел Раса.

– Это, мой бесценный, не ко мне вопрос надобно обращать… лишь к Родителю, – не менее спешно откликнулся Димург и, теплотой взора, на первый взгляд такого темного, словно густотой ночного неба окутал расстроенного младшего брата. – Замыслы были Родителя, как ты понимаешь. Он хотел посмотреть на реакцию и поступки младших сынов, особенно Стыня и Дажбы… Так как вельми обеспокоен, их не здоровой привязанностью к человеческому. Впрочем, насколько я его понял, остался доволен поведением Дажбы и, конечно, нашей милой крохи, Круча.

– А Стыня? – тревожно поспрашал Асил, так как всех Зиждителей до сих пор дюже волновало здоровье младшего Димурга.

– Мне, представилось, Стынь был несколько неадекватен… не управляем, – задумчиво произнес Перший, и рывком подняв левую руку от облокотницы кресла, перстами огладил грань своего округлого подбородка, придавая в том месте особое золотое сияние кожи. – И я, всполошившись, перевел его в коматозное состояние, но Родитель сказал, данное действо оказалось лишним. Малецык вполне здоров и бодр, просто несколько нами избалован, посему и требует своего.

– Он просто своевольник и упрямец, наш драгоценный Стынь, – полюбовно протянул в отношение младшего Димурга Небо и легохонько улыбнулся, отчего затрепетали кудерьки волос в его усах, прикрывающих уста. – Как и все твои сыны, брат… Как наша бесценная лучица. Ведь, очевидно, гибель континента, близких девочки людей были задуманы Родителем для нее.

– Не люблю я. Вельми не люблю такие вещи, – нескрываемо огорченно отозвался Димург, и самую толику качнул головой тем самым потревожив покой змеи в навершие венца. Понеже дотоль мирно почивавшая, она разком раззявила свою пасть, и, выкинув оттуда раздвоенный почти голубоватый, в тон стенам залы, язык ощупала пространство округ себя, при том, право молвить, так и не отворив глаза. – Можно было обойтись меньшими потерями, но Родителя сложно переубедить… Он одним замыслом жаждал наполнить чувствами плоть девочки, и пронаблюдать за Стынем и Дажбой. И если малецыками остался доволен, то явственно разочарован поведением лучицы… Не знаю, что ему там передает Сирин-создание, но Родитель велел мне поговорить о девочке с тобой Асил. И предложить тебе прощупать девочку, заодно и осмотреть лучицу, только, как и понятно, лишь на Земле. Родитель боится, что с лучицей происходит не ладное… Может опять началось отключение, потому как действие плоти какое-то несоответствующее общим поведенческим нормам ее естества.

– Хорошо, Отец… Я сам осмотрю лучицу, раз этого требует Родитель… Но может просто Есинька, так переживает гибель близких ей людей, не более того? – вопросил не громко Асил, и сей же миг дрогнула каждая частичка его тела, и весь он туго качнулся вперед, подобно охваченный волнением.

– Может… Мне трудно, что-либо сказать.., – едва слышно додышал Перший и медлительно перевел взор на старшего Раса, выжидательно на него уставившись.

– Что? – днесь явное негодование проплыло не только в брошенном слове, но и во всей няпряженно-замершей фигуре Небо. – Коли Родитель того требует, как я посмею противоречить Его распоряжениям… Конечно, если необходимо, я разрешаю Асилу прощупать девочку и лучицу.

– А зачем об этом сказывать таким гневливым тоном, словно оно мое распоряжение? – достаточно мягко вопросил старший Димург и легохонько вздел вверх плечи, таким образом, выражая недопонимание. – Это не моя прихоть… желание… Ежели б я исполнял свои замыслы, мой милый малецык, был подле меня ноне… ноне, – с особой порывистостью отозвался Перший и глубоко вздохнул, однозначно трепетанием всей плоти успокаивая свою горячность и горячность младшего брата. – Родитель… Родитель все делает по своему и совсем не желает слушать меня в отношение лучицы, иноредь наказывая меня за давешнее своеволие… Тем самым делая больно не только мне, но и нашей бесценной лучице. Может потому ноне у нее такое несоответствующее поведение. – Димург медлительно вздел вверх руку и огладил поверхностью длани кожи на лице, перстами смахнув с очей, точно сетчатое плетение паука.

– Если бы с лучицей, что-то происходило, она, безусловно, подала зов, – наконец, озвучил свое недовольство молвью Небо и вельми сердито зыркнул на младшего брата, будто тот был в чем повинен пред ним. – И, несмотря на мощь щита, что установил Асил над одной из долин на континенте своих отпрысков, мы бы этот зов услышали. Ибо даже сейчас, когда лучица такая юная, он довольно-таки звучный. Последний поданный, и вовсе оглушил Дажбу. Представляю, какова будет его могутность в следующей плоти.

– По поводу следующей плоти, – торопко перебив брата на полуслове, произнес Перший, и, убрав от лица руку, многажды степеннее посмотрел на Богов. – Родитель велел определиться с соперниками как можно раньше. Тем паче существование этой плоти не будет долгим, о том окончательно мне доложили бесицы-трясавицы. И вряд ли девочка достигнет тридцатилетнего по земным меркам возраста. Родитель прямо так и велел, назначить в соперничество старших сынов, более крепких. Потому, я думаю, от нас станет вести соперничество Вежды.

– А, что толку… кого не назначь, все равно сыны будут действовать во благо твоей печищи, Перший, – и вовсе нескрываемо обидчиво произнес Рас, и на лбу его залегла одна довольно-таки глубокая морщинка, сделав Бога зараз много старше. – Стоит им почувствовать смурь лучицы по тебе.

– Ты в той смури упрекаешь, что ли брата? – незамедлительно поспрашанием дыхнул Асил и купно свел свои черные, прямые брови, явственно начиная гневаться. – Так ту смурь по Першему… по нашему Отцу ощущают не только сыны, но и мы с Дивным… Ты просто Небо делаешь вид, что не замечаешь, как Дивный нуждается в поддержке Отца.

Отца… Не только сыны величали так Першего, но и все три старших Бога, вкладывая в сие понимание по мимо его старшинство, трепетное, полюбовное, поучающее отношение кое он всегда проявлял к ним.

– Тише… тише, малецыки, – непререкаемо властно проронил Димург, узрев, как полыхнули голубыми переливами света очи одного брата и сузились почитай до карих треугольников радужки глаз иного. – Не будем по мелочам горячиться, не надобно… Вы мне все очень дороги. Не только сыны. Не только ты, мой бесценный, Асил, аль малецык Дивный, но и мой любезный Небо. Днесь по поводу Родителя, могу пояснить одно. Он требует участия в соперничестве старших сынов, потому как они более крепкие и сумеют вынести безболезненно столь мощные выбросы зова лучицы, кои как ты понимаешь, милый Небо, в жизни следующей плоти усилятся… Но ежели ты, бесценность, не хочешь, чтобы в соперничестве участвовал Седми, пусть будет Воитель.

– Седми, – усмехнувшись, вельми умягчено молвил Асил. – Уж кто будет находиться в лучшем положении, так только Седми и Расы. Ибо все знают, как мягок Велет, тем более после давешней размолвки сынов. Велет и вовсе не может чего против слов Седми сказать, дотоль трепетно к нему относился, а теперь и того подавно. Каждое трепетание губ Седми на лету ловит. Ну, а Вежды…

– Вежды очень любит Седми, в целом, как и всех младших братьев, – закончил за Атефа старший Димург, узрев, что лицо Небо, будто объяло злато-рдяным сиянием. Вероятно, Рас, как почасту делал, захотел сказать младшему брату какую грубость.