Колеса фортуны - Страница 31

Мало-помалу разговоры утихли, и под ровное сопение друзей я начал и сам засыпать. И уже почти отключился, когда ступеньки лестницы тихо-тихо скрипнули, и кто-то еле слышно позвал меня:

— Петь, ты спишь?

Я привстал на своем матрасике.

— Спускайся, ладно?

По ряду причин мне хотелось надеть джинсы, прежде чем вставать на ноги, но все равно было темно, а потом это уже и не потребовалось. «Она — просто шлюшка, и я у нее за сегодня четвертый», — успел подумать я перед тем, как все случилось.

Эпизод28. Рано, рано утром мы погрузились и уехали, и даже не стали будить хозяев. Не знаю, что подумали они про нас (или вы про меня), но после мы ни разу не вспоминали о том, что случилось. Я откровенно клевал носом за рулем, и Макс уселся вести сам, хотя грудь у него еще побаливала. Включая передачу, он только проговорил негромко:

— Ничего так у вас было. Даже завидно.

Я не ответил. Закрыл глаза и почти сразу вырубился.

Мне снилась дорога. Снились милиционеры на мерседесах, ИЧП Джавадов и вслед за ним почему-то Арслан. Во сне Арслан говорил по-русски, и говорил он странные вещи:

— Всё пьете и пьете. И никак не остановитесь.

— Надо остановиться, — отвечал на это Макс, и я вздрогнул и проснулся. Машина съезжала с трассы на проселочную дорогу, за деревьями виднелись крыши какого-то поселка.

— Там речка есть, если судить по карте, — сказал мне Макс. — Смотри, жара какая. Искупнемся, полежим, отдохнем.

— А потом что? — спросил Шериф, который воду не любил.

— А потом — на южную трассу.

Речка нашлась километрах в трех. Похоже, бездельники со всей округи собрались на берегу. Некоторые даже на машинах, как будто издалека. Эти жарили шашлыки, слушали популярную музыку, разливали сладкое противное вино из картонных упаковок. Местные поглядывали на них с презрением. Сельские мальчишки вообще плескались в сторонке.

Мы взъехали на поросший травой пригорок и поставили автобус в каких-то кустах, подальше от чужих. Разложились на травке. Оставили Шерифа стеречь вещи. А сами поскорее разделись и с разбегу бросились в воду (вода оказалась довольно прохладной). Костик прыгать не стал, и хорошо, что не стал:

— Э-э, тут глубоко, — воскликнул он. Он мог плыть, только когда знал, что под ногами есть дно.

Действительно, бережок обрывался резко вниз. «Это вам не Финский залив», — подумал я. В счастливом прошлом мы с отцом часто ездили купаться в Питер, и дальше, на залив. Один раз (мне было пятнадцать) где-то за Сестрорецком мы случайно забрели на пляж нудистов: их лужайка таилась за веселой речкой, за густыми кустами, и попасть туда можно было только случайно, если, конечно, не знать дороги заранее. Отец был в хорошем расположении духа. А тут он и вовсе развеселился. Он уселся на песочек и мигом скинул с себя всю одежду. А потом, как будто сто лет так делал, встал и пошел купаться.

Вы знаете, я не испытал никаких там эдиповых комплексов. А что касается всего остального — так в душевой после волейбольных тренировок мы и покруче развлекались.

Итак, он ушел, а я остался.

На мой тогдашний взгляд, на нудистском пляже загорали одни только старые тетки и при них бодрящиеся мужики. Это было так себе зрелище. Сперва я побаивался смотреть на них на всех. Потом я подумал, что им совершенно все равно, смотрю я на них или нет — или они делают вид, что им все равно, но ведь это одно и то же. Как будто что-то стукнуло мне в голову: я встал, стянул футболку и сделал вид, что расстегиваю джинсы.

Ох, блин, как я ошибался.

Эти тетки — даже те, кто был с мужьями — мигом подняли головы и уставились ко мне в штаны. Такого свинства от них я не ожидал. И вдобавок (да вы и сами уже догадались!) там нашлось довольно много излишне любопытных мужиков, которые, судя по всему, только за этим сюда и приходили. «Вот ведь дерьмо какое», — подумал я и остался в джинсах. Я просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на них. Один за другим они отводили глаза. Забавно, правда?

Когда вернулся отец, мокрый и смеющийся, провожаемый взглядами, я ему ничего не сказал. Больше я ни разу в жизни не попадал на нудистский пляж.

Это было три года назад. С тех пор многое изменилось. Мне ничего не стоило раздеться хоть при ком — но далеко не все этого заслуживали.

Мы с Максом плавали и ныряли, тянули Костика на глубину, а тот барахтался и отмахивался руками и ногами. Макс уже собирался выходить (все же ушибленные ребра давали себя знать), а я решил переплыть речку.

Когда я вылез на пустынный противоположный берег, Костик издали показал мне кулак, развернулся и пошел прочь из воды. Он обиделся. Я увидел голову Макса где-то на середине реки. «Я всегда первый», — подумал я.

Можно было возвращаться обратно. Течение тянуло меня вбок, но я легко справлялся и уже проплыл порядочно, когда у меня вдруг свело ногу. Резко, как будто от удара током.

«Бл…дь, — подумал я. — Хреново». Мне стало страшно.

— Макс, — крикнул я. Потом поджал ногу и попытался растирать мышцу. И мигом потерял плавучесть.

— Макс, — заорал я еще раз, высунув голову из воды.

Долгие секунды я барахтался, пока не почувствовал рядом чью-то руку. Я вцепился в эту руку, вынырнул и глотнул воздуха. Макс вырвался и крикнул: «За шею держись, за шею!» Он добавил еще кое-что, чтобы я опомнился. Я обхватил его за шею, и мы поплыли к берегу. Я старался загребать рукой. В воде нас встретили обеспокоенные местные и помогли выбраться. Вконец обессилевшие, мы свалились на песок. Костик с Шерифом довели нас до нашей стоянки.

— А если бы захлебнулся? — спрашивал Макс. — Как бы я тебя вытащил?

— Да я вообще не знаю, как всё получилось, — оправдывался я.

— Зато я знаю!

В общем, все обошлось. У Макса снова заболела грудь, и он пошел в машину за пивом. Вернулся нагруженный. Мы взяли себе по две — кто сядет за руль, было совершенно наплевать. Меня всё еще трясло, как в лихорадке. Но вокруг щебетали птицы, с реки доносился плеск и веселые крики. Я глотнул из горлышка, и отвратительный вкус воды во рту стал полегоньку забываться.

И, что еще лучше, начал стираться из памяти вчерашний день.

Эпизод29. Мы понемногу выбирались на южную трассу. На очередной заправке нам залили полный бак, и я с удовольствием отметил, что до Волгореченска уже не так далеко, а денег в кармане еще достаточно… хватило бы даже на обратный путь.

Мы уклонились от прямой дороги и потеряли целых четыре дня. Но жалеть об этом не приходилось. Да и некогда было: мы с удивлением наблюдали, как меняются пейзажи вокруг.

Сначала стало жарко. А потом на горизонте показались горы. Макс решил было, что это Урал, но Шериф лениво объяснил: Урал гораздо, гораздо дальше, а это никакие не горы, а просто горушки, за которыми течет Волга. А за Волгой — те места, где он родился. Макс повертел в руках карту и подтвердил, что так оно и есть.

Я улыбался. Эти горы я уже видел в детстве, когда мы с отцом ездили на его родину, к Азовскому морю. И задавал те же вопросы. Правда, тогда мы ехали по железной дороге. Помню, проводница разносила чай в тонких стаканах с подстаканниками, которые ползали по столику и нещадно гремели. С тех пор подстаканники стали для меня символом дороги, и я даже хотел захватить один такой в наш автобус. Но потом рассудил, что те времена ушли безвозвратно, да и пиво наливать в стакан будет как-то неловко; впрочем, разве я еду не за тем, чтобы прошлое вернулось? Или хотя бы на разок повернулось ко мне своей самой приятной стороной? Прошлое было в будущем: past-in-the future. В несовершенном прошлом остался неподаренный мне форд. В несовершившемся будущем скрывался загадочный «Бмв ХЗ» (я представлял его небольшим паркетным джипом и оказался прав), а может быть, даже сам «gelandewagen-brabus» мигал мне фарами на туманном горизонте. Именно туда нас вез, подвывая редуктором, бывший санитарный автобус с замазанным красным крестом на боку.