Колье для Изабеллы - Страница 7

Как выяснилось, ее опекун был в числе двух тысяч гостей, присутствовавших на приеме в Карлтон-Хаусе по этому поводу. Правда, судя по всему, он отнюдь не в восторге от церемонии.

Как только Сара и Равенхерст закончили ужин, вернулась хозяйская дочь с бутылкой и бокалом на подносе.

— Ma сказала, сэр, что, как джентльмен, вы, наверное, захотите вина после ужина!

— Как вас зовут, девушка? — спросил Маркус, наливая себе портвейн.

— Дейзи, сэр… Дейзи Флетчер, сэр.

— Будьте добры, передайте мою благодарность вашей матери, мисс Флетчер. Еда была просто замечательной!

— О, благодарю вас, сэр! Ма знает, как угодить джентльмену, точно знает! — И девушка покинула комнату.

— Куда вы направляетесь? — спросил Равенхерст, увидев, что Сара встала и аккуратно придвинула свой стул к столу.

— Мне сегодня пришлось рано проснуться, сэр, и я очень устала. Так что я пожелаю вам спокойной ночи и оставлю вас наедине с портвейном.

Мистер Равенхерст тоже поднялся, взял свечу и проводил Сару до двери, а затем — через опустевшую столовую — к лестнице, где и вручил ей подсвечник.

— Спокойной ночи, миссис Армстронг! С нетерпением жду утра, чтобы вновь насладиться вашим обществом за завтраком.

В полном замешательстве Сара поднялась по узкой лестнице и прошла по коридору до отведенной ей безупречно чистой спальни с низким потолком. Пока она ужинала, кто-то заходил сюда, чтобы разобрать постель и задернуть цветастые занавески на окне. В углу на маленьком столике горела свеча, в камине, создавая в комнате тепло и уют, пылал огонь.

Сара обошла спальню, поставила подсвечник мистера Равенхерста на комод у кровати и села за угловой столик, на котором еще раньше оставила свой деревянный несессер для письменных принадлежностей. У нее вообще было мало вещей, и еще меньше она смогла захватить с собой, но несессер, последний подарок матери, невозможно было оставить в Бате.

Сара любовно провела пальцем по изящным золотым инициалам на полированном дереве, затем щелкнула замочком и откинула крышку. Несессер был очень удобным, с особыми отделениями для бутылочек с чернилами и перьев. В задних углах — два маленьких ящика: правый — без всяких ухищрений, левый — с секретным отделением для писем. В центре несессера достаточно места для нескольких листов бумаги, на верхнем аккуратным почерком Сары уже было начертано несколько строк.

Взяв в руки листок, Сара пробежала глазами начало письма своему опекуну, весьма язвительное, сочиненное здесь, в гостинице… и вздохнула. Еще утром официальная холодность казалась единственно приемлемой, но теперь, когда Сара познакомилась с мистером Равенхерстом, тон письма показался ей совершенно неуместным, почти грубым.

Какой загадкой оказался Равенхерст! Из разрозненных замечаний миссис Фэйрчайлд и разговоров людей, знакомых с ее опекуном, она решила, что Равенхерст — грубый, бесчувственный человек, совершенно не думающий о ближних своих.

Насмешливая улыбка скривила ее губы. Равенхерст действительно необычайно резок, но его язвительные комментарии вовсе не оскорбительны, наоборот, весьма занимательны. Она наслаждалась его обществом за ужином; а как естественно он поблагодарил дочь хозяйки!.. Одно это многое говорит о его истинной натуре. Он вовсе не бесчувственный! Почему же он так относился к опекаемой им девушке, то есть к ней, Саре?

Тут что-то не так! Концы с концами не сходятся. К тому же он отправился искать ее! Разве это поступок безразличного опекуна? Нет же, конечно, нет!

Надо ему открыться! Рано или поздно он все равно обнаружит правду и — теперь она была в этом уверена! — поймет причины ее побега и, конечно, не вернет ее в Бат.

Утром, твердо решила Сара, она во всем признается! И кто знает, может, он даже будет так добр, что проводит ее в Хартфордшир…

Внизу послышался шум. Что же там происходит? Не в силах преодолеть любопытство, Сара быстро убрала письмо в несессер, закрыла крышку, подхватила свечу и, спустившись в столовую, обнаружила там небольшую толпу усталых путешественников: некоторые спорили, другие спокойно наблюдали за происходящим. Растерянный хозяин гостиницы тщетно пытался перекричать своих нежданных гостей.

— Что здесь происходит, черт побери?

Властный голос произвел незамедлительный эффект. Шум мгновенно прекратился, все глаза устремились на внушительную фигуру, появившуюся в дверях отдельной гостиной. Хозяин бросился к Равенхерсту, сразу почувствовав, что этот человек рожден командовать и, более того, привык, чтобы его командам подчинялись.

— Это пассажиры из почтовой кареты Лондон — Бристоль. Насколько я понял, их карета попала в канаву, сэр, примерно в миле отсюда. Кучер и охранник повели лошадей в Калн. А я пытался объяснить, что и они должны были отправиться туда. У нас гостиница, а не почтовая станция, сэр. Мы не можем разместить столько народа!

— Постой, Фредерик… — вмешалась жена хозяина, — ты же не можешь выставить этих бедняг из дома в такую ночь! Это было бы не по-христиански!

— Я не сделаю отсюда ни шагу! — объявила очень полная женщина и, к величайшему изумлению Сары, подтвердила свое заявление, плюхнувшись на пол прямо посреди столовой.

Маркус, на которого странный поступок толстухи подействовал далеко не так сильно, как на Сару, лишь нетерпеливо посмотрел на нее, затем перевел взгляд на разношерстную компанию.

— Равенхерст! Что вы делаете в этом Богом забытом месте? — воскликнул рыжеволосый молодой человек.

— По-моему, Натли, это ясно любому, у кого есть хотя бы проблеск интеллекта, — ответил Маркус, затем обратился к жене хозяина гостиницы: — Сколько человек вы можете разместить?

— Ну, сэр, если кое-кто согласится переночевать в одной комнате с другим постояльцем, мы бы, пожалуй, разместили всех.

— Одна из дам может пойти со мной, — любезно предложила Сара.

— Нет, в этом нет никакой нужды, — вмешался Маркус прежде, чем хозяйка успела согласиться. В отличие от Сары он уже составил себе четкое мнение о каждом пассажире.

Кроме упрямо сидевшей на полу толстой дамы, явно путешествующей с худым мужчиной, стоящим рядом, было еще только две особы женского пола. Одна из них, похожая на старую деву и одетая как гувернантка, прятала лицо под большой и довольно безобразной шляпой; другая, в ярко-красном наряде, со сверкающими глазами и кокетливой улыбкой, не оставила у Маркуса никаких сомнений относительно ее профессии.

— Если вы согласитесь поменяться со мной комнатами, мэм, я буду счастлив предложить ночлег одному из этих джентльменов, — обратился он к Саре, при этом вопросительно взглянув на высокого молодого человека, подпирающего широкими плечами стену и молча наблюдающего за происходящим веселыми светло-карими глазами.

— Вы очень любезны, сэр, — сказал тот, шагнув вперед. — Мое имя Картер… капитан Брин Картер.

Маркус кивнул и снова повернулся к хозяину.

— Дальнейшие распоряжения оставляю вам и вашей жене.

Сара не стала возражать против перемены комнаты и поднялась с мистером Равенхерстом на второй этаж. Ей хватило пары минут, чтобы собрать свои скудные пожитки в саквояж и перенести их в новую и гораздо меньшую спальню напротив. После насыщенного событиями дня она действительно очень устала и крепко заснула задолго до того, как озабоченные хозяин и хозяйка разместили всех своих неожиданных постояльцев.

Равенхерст ненадолго вернулся в общую столовую и присоединился к капитану Картеру и еще одному из путешественников, чтобы выпить кружку прекрасного домашнего пива. Капитан, как выяснилось, ехал в Бристоль, где должен был сесть на корабль, отправлявшийся в Испанию, а мистер Стаббз направлялся в тот же город погостить у своей дочери.

Маркус, вероятно, принял бы объяснения Стаббза за чистую монету — ну действительно, почему бы не навестить дочь, даже в такое время года! — если бы этот пожилой, крепко сбитый мужчина не проявлял неоправданного интереса к остальным путешественникам и местным жителям, отважившимся бросить вызов стихии ради привычной вечерней выпивки.