Колье для Изабеллы - Страница 36

— Не там ли она собиралась спрятать меня?

— Этого мы уже никогда не узнаем, дитя. В записке, которую эта женщина бросила на пол сарая, говорилось только, где оставить колье. Однако продолжу: Стаббз ввел в курс дела местного мирового судью, и за гостиницей установили круглосуточное наблюдение. Было уже поздно, так что Стаббз поужинал там и отправился в обратную дорогу. К несчастью, его лошадь потеряла подкову, и бедному Стаббзу пришлось пройти пешком большую часть пути. Естественно, вернулся он среди ночи, хозяин спал и не передал ему мое письмо. А на рассвете это письмо заметила хозяйка гостиницы и, слава Богу, не теряя времени, отнесла его Стаббзу. Когда Стаббз уже направлялся к нам через лес, он случайно заметил Изабеллу и последовал за ней… Остальное вы знаете.

— Ну, конечно, это все очень интересно, — заметила вдовствующая графиня, прерывая воцарившееся молчание, — но нам необходимо обсудить более важные дела… Для начала — твою свадьбу, Маркус.

Острая боль пронзила Сару, и она потупила глаза, пропустив гневный взгляд Равенхерста, которым тот одарил свою бабушку.

— И не смотри на меня так! — невозмутимо продолжала графиня. — Ты и сам понимаешь, что Сара теперь не может оставаться незамужней.

Сара вскинула голову, увидела сердитое лицо опекуна и самодовольную улыбку графини.

— О… о чем вы говорите, мадам? — озадаченно спросила она. — Я не собираюсь замуж.

— Мое дорогое дитя, нельзя же провести целую ночь наедине с мужчиной и остаться одинокой. Это немыслимо!

— Н-но я провела ночь не с мужчиной. Я провела ее с моим опекуном.

Маркус помрачнел еще больше, а вдовствующая графиня лишь ехидно рассмеялась. Сара, так до конца и не осознав смысл своих слов, вскочила и с ужасом уставилась на них обоих.

— Мэм, ничего неприличного не случилось, уверяю вас!

— Мне не нужны ваши уверения, деточка. Я знаю, что Маркус вел себя как джентльмен. Но что бы вы ни думали, он — мужчина, и необходимо немедленно организовать ваш брак.

— Нет!

Решительный отказ Сары заставил и Маркуса вскочить с дивана. Бросив быстрый взгляд на прелестное упрямое личико, он повернулся к бабушке.

— Будьте любезны оставить нас, мэм. — Его резкий тон не допускал никаких возражений. — Позвольте мне самому сделать предложение.

— Ну хорошо, Маркус! — Отложив вышиванье, графиня неохотно поднялась. — Только, Бога ради, не бойся довести дело до логического конца! Ты и так слишком долго тянул. — С этими словами графиня вышла.

Маркус улыбнулся, но улыбка его была слишком печальной. С того первого вечера в «Приюте путешественников» его безудержно влекло к Саре. Никогда прежде не испытывал он такого всепоглощающего желания защищать, лелеять, любить.

Узнав, кто эта девушка на самом деле, он испытал разочарование… нет, гораздо больше — сильный удар! Успокаивало его одно: ограничения, наложенные на него опекунством, к счастью, не вечны.

Маркус собирался подарить Саре удовольствия лондонского сезона. Уж это он обязан был предоставить девушке за безрадостные годы, проведенные в Бате. Вероятно, он сам получил бы не меньше удовольствия, сопровождая ее на светские приемы… и держа на расстоянии возможных претендентов на ее руку.

В июне, как только Сара достигла бы совершеннолетия, его опекунство счастливо закончилось бы. С устранением этого препятствия он смог бы действовать уже в собственных интересах и начать серьезно ухаживать за ней. Однако этому восхитительному плану уже не суждено осуществиться…

Графиня, конечно, хотела как лучше, но невольно принесла больше вреда, чем добра. Сара, он был в этом уверен, еще скорбит из-за утренних событий. Едва ли сейчас подходящее время для объяснения в любви… но разве у него есть выбор?

Вздохнув, Маркус посмотрел на девушку. Она пристально разглядывала яркий узор ковра, как будто ей противно было взглянуть на него. Но он знал, что нравится ей… Только достаточно ли этого для брака?

— Мне жаль, что все так сложилось, — тихо сказал Маркус. Его голос прозвучал так необычно! — Но вы должны понять, что мы мало…

— Я ничего не должна понять, сэр! — резко прервала его Сара. Он прав — все чувства ее болезненно обнажены, и после того, что они пережили за последние сутки, ей не вынести этого разговора.

Сара бросилась к окну, пытаясь подавить горячие слезы гнева, подступившие к глазам. Да, ей предложили единственное, чего она желала всем сердцем… и, однако ей не предложили совсем ничего. Если бы он любил ее… да… тогда все было бы чудесно, она была бы счастлива принять его предложение. Но он предлагает ей лишь защиту имени и чести из-за ложно понимаемого благородства и чувства долга… И за что? Что он такого сделал, в конце концов? Ничего! Нет, она этого не допустит!

— Как я понимаю, в подобном случае принято поблагодарить джентльмена за любезное предложение, но, к несчастью, я не могу согласиться. — Сара отчаянно пыталась казаться вежливой и спокойной, но ее голос прозвучал высокомерно, почти презрительно, и Маркус прищурился. — В конце концов, ни к чему прибегать к таким крайним мерам. Мы не сделали ничего постыдного. Ничего неприличного между нами не произошло.

— Можете не напоминать! — проскрежетал он, оскорбленный и раздраженный ее явным безразличием. — Но я чертовски сожалею об этом! Иначе вы сейчас не изливали бы на меня весь этот вздор!

Изумленная его горячностью, Сара резко обернулась и нерешительно взглянула на бесконечно милое хмурое лицо…

— О, мистер Равенхерст! Глядя на вас, можно подумать, что вы действительно хотите жениться на мне! — сказала она с истерическим смешком.

— Ну, конечно! Я хочу жениться на вас, глупое созданье! Иначе, какого черта я делал бы вам предложение?

Несколько мгновений Сара лишь продолжала таращиться на него, отчаянно пытаясь подавить вспыхнувший восторг. Он так сказал это, как будто действительно… Но разве это возможно? А как же та, другая женщина, на которой он хотел жениться? Не мог же он отбросить ее, как старый башмак! Ведь Равенхерст — не легкомысленный юнец. Он не из тех мужчин, что легко влюбляются, не заботясь о чувствах брошенных женщин. Неужели старая графиня ошиблась? Возможно ли, что он вовсе не любил другую?

Равенхерст подошел к столику с графинами и налил себе бренди. Как поверить в то, что этот богатый, уверенный в себе, сильный человек действительно желает жениться на ней?

— Приятно это слышать, сэр, — ответила Сара, умудрившись сглотнуть подступивший к горлу комок. — Но из слов графини я поняла, что вы уже помолвлены с некоей леди, имени которой я не могу вспомнить.

Его рука, несущая бокал к губам, остановилась на мгновение, а затем он выпил бренди одним глотком.

— Итак, она вам и это сказала? Черт ее побери!

К кому относилось проклятие, Сара не поняла, но заподозрила, что к его бедной бабушке. Равенхерст опять взялся за графин, его рука при этом сильно дрожала.

— Так вы не отрицаете?

— Нет, это близко к истине. — Содержимое второго бокала отправилось вслед за первым — одним глотком. — Было время, когда я по глупости подумывал жениться на Селии Бэмфорд. Слава Богу, я так и не сделал ей предложение — вы позаботились об этом.

Сара чувствовала себя так, словно качается на качелях: в одно мгновение она падала в ад, в другое — словно взмывала к небесам.

— Как… как же мне это удалось?

— Я направлялся к Бэмфордам в Сомерсет, когда вдруг решил заехать к вам. Признаю, что не пришел в восторг, узнав о вашем бегстве. — Сара заворожено следила, как расцветает на его губах нежная улыбка. — Но с тех пор я благословляю вас каждую секунду. Ваш поступок спас меня от самой большой ошибки в моей жизни. — Поставив бокал на поднос, он посмотрел ей прямо в глаза. — Послушайте, Сара, мы с вами прекрасно ладим… Не могли бы вы стерпеть меня в качестве мужа? — Его голос звучал теперь как ласка: нежно, вкрадчиво. — Я никогда не обижу вас, вы это знаете. Вы могли бы иметь все, что только захотите, — экипажи, драгоценности, красивые платья… Все, что попросите, будет вашим. Но я хочу детей, Сара! Я постараюсь проявить терпение, я дам вам время привыкнуть…