Колдун: Сверхновая (СИ) - Страница 58

Память рассыпается, я пытаюсь собрать её воедино, как ребёнок пытается из цветных кубиков сделать домик. Но всё разрушается едва я начинаю. Чёрт!

«Что такое чёрт?» — Проносится в голове.

«Что такое голова?» — Спрашиваю себя.

«Что такое «себя», и кто такой я?» — Непонятный голос в голове.

Меня отвлекает что-то, какое-то непонятное чувство, очень приятно и спокойно становится на душе, уходит куда-то боль. Память возвращается, собирается обратно по крупицам. Какое же это знакомое приятное чувство. Но как же так, я ведь знаю, что от этого последнего заклинания на магии крови нет никакого спасения, что же тогда сейчас происходит? Я весь горю, но это не боль от ожогов, это что-то другое. Кто-то делится со мной чистой силой, жизненной, чужой, но так подходящей мне. Причём такой огромной силой, которой даже не нужны точные структуры заклинаний, она просто исцеляет, без всяких «но» и «если».

— Не-е-ет! — Пытаюсь прокричать, понимая, но не получается.

Глаза восстанавливаются, и я вижу, как надо мной сидит Яная, она держит руки на моей груди, её глаза полны слёз, лицо затмило горе и страх, сейчас она отдаёт себя и свою силу, чтобы исцелить моё тело. Она собирается умереть, что бы я жил.

— Не-е-ет! — Кричу ей, исцелённым горлом и ртом.

Но потоки чужой жизненной силы не останавливаются, и вливается в моё тело всё большими объёмами. Девушка сейчас делает очень похожее на то, что могут колдуны с магией крови. Только вот одарённые демоны отдают свои способности взамен таким мощным исцелениям, они разрушают себя что бы призвавший их колдун продолжал жить. И зная, что у Янаи не такие большие магические резервы, и сколько в ней силы, мне понятно, что, если она закончит — её просто не станет.

Только вот меня совсем это не радует — она сейчас отдаёт мне свою жизнь и будущее, а меня это совершенно не устраивает, и как только во мне появляется хоть немного возможности колдовать — я отталкиваю её телекинетическим ударом. Девушка падает без сознания рядом. Смотрю на неё другим зрением, и понимаю, что она отдала очень много — сейчас она не светится даже как обычный разумный без способностей.

Подползаю к ней, накланяюсь над лицом девушки, тяжело дышу и вижу, что она изменилась. Похудела раза в два, кожа теперь обтягивает кости. Полностью облысела, всё лицо в морщинах, она отдавала свою жизнь мне. Одежда на ней просто висит, а кожа покрылась непонятными язвами. Она просто стояла и ждала, когда откроется купол, увидела меня и бросилась спасать.

— Девочка, что же ты наделала. — Шепчу я ей. — Я же не могу тебя потерять, не могу остаться без тебя, зачем же ты так, о чём ты думала, дурочка.

Слёзы текут из глаз, а демонесса не подаёт признаков жизни. Я кладу руку на обессилевшее тело, и чувствую, что её грудь ещё вздымается. Она жива.

Пытаюсь вспомнить хоть что-то из заклинаний инферно, которые подойдут — но я так мало знаю. Наконец задумываюсь о том, что между нами есть связь — я ведь её призвал в этот мир и сам связал нас. Пытаюсь нащупать её и чувствую тонкую ниточку. Вспоминаю всё что знаю про лЕкарство, про донорство, и мешаю на ходу две школы — лекарскую и инфернальную. Криво укрепляю связь между нами, и теперь могу напрямую подпитывать ауру демонессы, так подарю ей ещё какие-то минуты жизни и возможно смогу что-то придумать за это время.

Беру её осторожно на руки, и только тут замечаю солдат вокруг нас. Девушка сейчас совсем лёгкая, почти ничего не весит. Она умирает. Я кидаю в неё сырой силой, наполняю узор изувеченной ауры — магия задерживается в ней, но долго так делать не получится. Её суть сейчас подобна решету — из неё как из дырявой кружки выливается жизненная энергия.

На небе светятся очередной портал, в этот раз чуть дальше от деревни, но не такой большой как над городом, видимо последний привет от Галины. Вокруг летают самолёты и вертолёты. Наконец смотрю в глаза солдатам, и говорю:

— Нужен…Чернокнижник…Нужен…Кто разбирается в демонах…

Они непонимающе смотрят. Все рядовые, только один сержант. Он неуверенно показывает куда-то за спину, и я вижу офицера — лейтенанта судя по погонам, гном. Подхожу к военному в каске, разворачиваю и узнаю — Светлана, та самая, из ФСБ.

— Нужен чернокнижник, срочно, она умирает. — Говорю ей, и вижу в её глазах отражение огня инферно. Своего огня инферно. Сейчас девушка в полном боевом и в каске, поэтому сразу я её и не узнал.

— Стас, вам нужен целитель, только что забрали ваших бабушку и деда, сейчас вызову снова… — Начинает она, оглядев меня и мою выгоревшую и сплавившуюся с кожей одежду.

Только сейчас понимаю, что я выгляжу не очень — весь обгоревший, чёрный, лысый. Непонятно как солдаты меня не расстреляли, когда я к ним обратился с просьбой, и как вообще гномка меня узнала.

— Да не нужен мне целитель, я не долго смогу её поддерживать, мне нужен чернокнижник! — Кричу, перебивая её.

— Стас, командиры не будут отрывать от закрытия прорыва нужных сейчас магов, чтобы спасти какую-то дряхлую суккубу, успокойтесь. Всё закончится, тогда и поговорите с чернокнижником, призовёт вам новую демонессу, ещё лучше прежней. — Говорит она мне раздражённо. — Я даже выбью для вас разрешение, можно даже две суккубы, хорошо?

— Света. — Сглатываю, и говорю спокойно, понимая, что сейчас лучше не ссорится: — Передайте своему начальству, что я весь ваш с потрохами, можете делать со мной что хотите, клянусь вам прямо сейчас. Но мне нужно спасти этого демона, любой ценой, любыми средствами — и тогда со мной можете делать что хотите.

Она соображает быстро, и отходит от меня, что-то говорит в рацию. Потом подзывает бойцов и машет мне рукой — приглашая идти за ней. Нас окружают солдаты, и мы быстро приближаемся к грузовой машине с пометкой на кузове «Разумные». Светлана и пару рядовых забираются первыми, передаю им девушку, в очередной раз плеснув в неё силы, и запрыгиваю сам. В кузове уже забираю свою демонессу, и усаживаю на неудобную лавку.

— К четвёртому! — Кричит гномка, и бьёт по кабине кулаком.

Машина заводится и резко трогается с места, я еле удерживаюсь на месте, мне помогает соседний боец тролль, придерживая меня трёхпалой лапой с длинными толстыми пальцами. Высокий, метра два, из рта на вытянутом лице торчат два длинных острых клыка. Но если у орков они смотрят вверх, то тут прямо, сантиметров на десять. Откуда здесь тролль, да ещё и судя по цвету кожи — тёмно-синий, африканский, а не индийский. Смотрю на него вопросительно, хотя сейчас не до этого.

— Папашка мой, на олимпиаду в восьмидесятом в Москву приехал, обрюхатил мамку, а она из местных была, да укатил к себе в Уганду. — Он улыбается и вижу во рту множество острых зубов. — Так что я русский, нашенский.

Киваю ему, говорит он и правда чисто на русском, ни намёка на акцент. Хотя чего я удивляюсь. Дети у людей и троллей, и даже у эльфов и троллей — это норма. Это ему надо удивляться, смотря на отпрыска гномки и орка. Опять вспоминаю бабушек и деда. Становится больно — это из-за меня всё случилось, это из-за меня они так пострадали. Надеюсь, всё будет хорошо. Я никогда себе этого не прощу, если с ними что то случится.

Кидаю ещё силы в ауру демонессы. Она даже вздрагивает, но всё ещё дышит. Смотрю на неё другим зрением — аура медленно, но верно, разрушается, у меня ещё не больше десяти минут, потом процесс будет необратим. Я не целитель, я лекарь, поэтому точно сказать не могу. Может получиться так, что УЖЕ поздно, просто я этого не понимаю. Но думать об этом не хочется. Даже сейчас, когда я держу её на руках, я чувствую наше родство — мне приятно, мне хорошо, и мне больно, невыносимо сильно больно. До такой степени, что хочется схватится за сердце. Я думал, что же она наделала — но сейчас понимаю, что поступил бы так же. По-другому между нами и быть не может, какой же я идиот. И я поступлю так же, если мы не успеем или если чернокнижник скажет, что уже поздно. Пусть это обесценит все её сегодняшние мучения, пусть она возненавидит меня, но я сделаю это что бы она жила дальше.