Кольцо Луизы - Страница 43

Изредка Ганс встречался с Антоном.

Интендантство, как уже сообщалось, поручило Клеменсу-младшему снабжать правительственный гараж бензином, смазочными веществами и деталями к машинам. Антон быстро сошелся с начальником гаража Эрихом Кемпкой и многое узнавал от него.

Встречаясь с Гансом, они делали вид, будто не знают друг друга.

Февральским вечером 1945 года Руди и Клеменс беседовали, забравшись в Тиргартен. Руди приехал с фронта в отпуск и, боясь слежки, все откладывал и откладывал свидание с Антоном.

— Да перестаньте вы оглядываться! — прикрикнул Антон на Руди, чьи тревоги вряд ли нуждаются в пространном описании, — Впрочем, вы здорово влипли!

— Я пропал! — лихорадочно зачастил Руди. — Умоляю вас, помогите мне! В конце концов, клянусь честью, я начал понимать кое-что.

— Оно и пора бы, — дружелюбно усмехнулся Антон. — Так слушайте. Чтобы вы могли спокойно обдумать то, что я предложу вам, вот письмо Шилькредта и рассказ Луизы. Можете уничтожить их. Это подлинники.

Руди чуть ли не вырвал у Антона бумаги, пробежал их глазами.

— Сожгу дома… Господи, наконец-то я усну спокойно! Хотя какой там, к чертям, сон! Мне снятся кошмары, только кошмары…

— Полноте! Поймите раз и навсегда: вы помогаете тем, кто хочет поскорее покончить с этой бойней и видеть Германию свободной.

— Поймите и вы меня, Антон! Если Мюллер не схватит меня здесь, что ему стоит схватить меня на фронте?

— Вот об этом я и хотел поговорить с вами. Мы можем переправить вас в любую нейтральную страну, но ведь и гам до вас дотянется гестапо. Переходите к нам.

— К вам?! — в сильнейшем волнении воскликнул Руди. — Никогда! Да меня тут же отправят в кандалах в Сибирь.

— Перестаньте болтать вздор! Черт знает чем набили вашу голову. Не вы первый и не вы будете последним. Генерал Винцент Мюллер — разве вы не знаете? — оказавшись перед выбором: быть уничтоженным или продолжать служить безнадежному делу, капитулировал вместе с частью, которой командовал. Вас примут хорошо, это наша забота. Вы будете жить в лагере, там, где Паулюс, Зейдлиц и еще добрых десятка три пленных генералов. Комитет «Свободная Германия» просветит вас кое в чем. После войны мы увидимся, непременно увидимся, Руди. И будем работать — на мир.

— А кто его не хочет? — Руди вздохнул. — Ладно, Клеменс, куда ни шло! Винцент Мюллер не сплоховал. Да ведь и у меня нет другого выхода. Признаться, лезть в пекло — перспектива не слишком заманчивая. Пусть туда лезут толстопузые бонзы! И все-таки я побаиваюсь…

— Зачем мне повторять дважды одно и то же? — резко сказал Антон. — Впрочем, подумайте! Я не настаиваю.

— Нет, мне надо бежать, бежать без оглядки!

— Все будет хорошо, уверяю вас.

— Спасибо, Клеменс. Чем мне вас отблагодарить?

— Только одним. Когда вернетесь после войны, конечно, в Германию, забудьте о вашем высоком происхождении и постарайтесь быть полезным людям. Ну, откройте гараж, что ли, раз вы такой любитель машин.

— Как и вы! — Руди подмигнул Антону.

Тот сообщил ему пароль для перехода через линию фронта.

Они расстались друзьями.

Мюллер вызвал фрау Лидеман.

Фрау убита горем, фрау верить не хочет, что ее сокровище, ее Руди изменил фюреру!

В своем ли он уме был? Вряд ли. Даже наверняка — нет. Да ведь и было с чего! Лучший его друг, милейший Иоганн Плехнер убит гнусными чехами— он приехал туда заключить договор с обувной фабрикой Бати. А тут еще долги Клеменсам… Правда, она просила старика проявить христианское милосердие и поступить, как завещал Господь: прощать долги ближних. Клеменс напомнил фрау, что это сказал Сын Божий.

«А ведь сыновья частенько такие непрактичные и легкомысленные, вам ли не знать этого, фрау? Вспомним лучше, — добавил он, — что говаривал Бог-Отец: око за око, зуб за зуб».

— Я чуть не подохла от смеха, услышав это, — окончила рассказ фрау Лидеман.

— Подохла? — Мюллер ушам своим не верил. — Фрау, откуда у вас эти словечки базарных торговок?

— А откуда вам знать, что я не была рыночной торговкой?

— Вот этого даже мы не знали, — рассмеялся Мюллер.

— Может, вы находите, что лучше быть девкой из какого-нибудь разорившегося дома, вроде Марии фон Бельц, чем дочерью честного торговца мясом и салом? — сварливо заметила фрау.

— Далек от того, чтобы сравнивать эти профессии Однако вернемся к вашему сыну. Итак, помешательство?

— Еще ни один Лидеман не изменял фатерланду, будучи в своем уме, — заявила фрау.

— Хорошо, фрау. Значит, шизофрения… Вы не огорчитесь, если в этом духе мы распространим версию о причинах бегства вашего сына?

— Ах, боже мой, да не все ли равно!

— Но не огорчит ли это его невесту?

— Какое мне до нее дело? — вспыхнула фрау. — Похоже на то, что и она приложила руку к помешательству Руди. Она так издевалась, так издёвалась над ним, эта отвратительная девка!

— Фрау!

— Ах, оставьте! Мне ли выбирать выражения, черт побери!

Незадолго до прорыва Жукова через Зееловские высоты и форсирования Коневым Нейсе Мария фон Бельц, сопровождаемая братом, пожаловала к Клеменсам.

Карл фон Бельц, худой, словно щепка, с нездоровым цветом лица, весь какой-то издерганный, исподлобья рассматривал Клару. Она встретила фон Бельцев и провела их в кабинет Антона, сказав, что глава фирмы нездоров.

— Он поручил Антону поговорить с вами, фрейлейн. Антон сейчас придет.

— Благодарю, — сухо ответила Мария. — Карл, познакомься с фрейлейн…

— Что? — выкрикнул Карл.

— Это фрейлейн Клара Хербст, племянница господина Петера Клеменса.

— А, да! — Карл коротко поклонился. — Карл Бельц. Махмуд, если хотите; Пичетти, если вам угодно; Христиансен, это тоже ваш покорный слуга. Он же Иван Алексеевич Голубев — был и им. Солдат фюрера. Солдат фюрера и банкрот! — Все это Карл выпалил без паузы.

— Простите его, фрейлейн Клара. Он изъездил полсвета, выполняя поручения командования вермахта, не раз бы вал в скверных переделках, и вот… Он очень нервный!

— Я нервный? Значит, я еще человек? Вздор! Я планктон, и меня жрут киты! Где они? Почему не принимают нас, черт их побери!

Клара со страхом смотрела на этого истерика… Назвал несколько имен… И русское в том числе… Поручения вермахта. Шпион, вот ты кто, Карл Бельц!

— Сядь и помолчи, Карл! — повелительно сказала Мария. — Как здоровье младшего Клеменса, фрейлейн? Я давно не видела его.

— Антон весь в делах. Он обслуживает гараж фюрер-бункера — это поручено ему интендантством. Бензин, масла, детали… Все это отнимает у Антона очень много времени…

— Война, война! — вздохнула Мария, — Будем надеяться, что она последняя вообще. Да и эта давно бы была окончена, будь кое-кто более благоразумен и откликнись они на призыв здоровых сил нации…

— Я тоже мечтаю о том, чтобы все это окончилось поскорее. Антон редко бывает дома, и я так скучаю без него.

— Ах, вот что! Значит ли это, что вы и он…

— Мы помолвлены, разве вы не знаете?

— Поздравляю. Однако вы оказались ловкой девушкой!

— Простите, я не понимаю вас. Просто Антон очень дорог мне.

— Глупенькая! Кое для кого он дороже всех сокровищ мира!

— Боже мой! — снова истерически каркнул фон Бельц. — Они разговаривают о помолвках и свадьбах, они будут обжираться на свадебных пирах и рожать детей, а их дети будут гибнуть в войнах… Впрочем, туда им и дорога. Всем! Всем!

— Карл! — обрезала его Мария. И помахала рукой Антону, появившемуся на пороге кабинета.

— Здравствуйте, фрейлейн Мария! Здравствуйте, господин Бельц.

— Я не буду мешать вам, Антон, ладно? — Клара распрощалась с Марией.

— В чем дело, черт побери! — с высокой ноты начал Карл. — Мы получили вашу проклятую бумагу с требованием о немедленном погашении наших долгов. Между тем на днях Лидеман женится на Марии… Это потребует немалых расходов, понимаете вы это или нет?