«Коламбия пикчерз» представляет - Страница 16

Мою догадку стоило проверить. Я затормозила возле дома с большой аркой, которую перекрывали ворота. В воротах была калитка, а рядом надпись: «Машины у ворот не ставить». По соседству нашлось местечко, и я приткнула машину, краем глаза заметив, что «Жигули» припарковались у соседнего дома. Из машины никто не показывался. Я вышла. Калитка была не заперта, чем я и воспользовалась, толкнула ее, и она открылась с жутким скрипом, а я увидела, что из «Жигулей» появился парень в джинсовой рубахе. Если бы у меня было чуть больше мозгов, я бы вернулась к машине, но вместо этого я быстро миновала арку и оказалась во дворе-колодце. Впереди тоже была арка, два подъезда – слева и справа. А сзади слышался звук шагов, которые все приближались. Что делать? Идти вперед или спрятаться в одном из подъездов? Надо было решаться, а я вместо этого замерла на месте, бестолково оглядываясь. Со мной поравнялся парень в джинсовой рубашке, улыбнулся мне и сказал, кивнув на арку впереди:

– Там тупик. Если хотите пройти на Михайловскую, то проход в соседнем дворе.

Он еще раз улыбнулся и направился к подъезду, а я, пробормотав «спасибо», вернулась к машине, вздохнув с облегчением. «Вот дура, и чего перепугалась?» Я покачала головой и поспешила домой, очень надеясь, что Женька вскоре появится.

Выпив чаю, я устроилась на кухне возле окна ждать ее. Часы показывали половину первого, и стало ясно: Женьку ждать бессмысленно, она решила согрешить и раньше утра не вернется. Вздохнув, я пошла спать.

Подруга разбудила меня в семь утра; зевая, она шла к постели и по дороге наткнулась на стул, от шума я и проснулась.

– Привет, – сказала Женька шепотом, точно боялась кого-то разбудить.

– Привет, – вздохнула я. – Ты рано.

– Терпеть не могу, когда кто-то храпит в ухо. Единственный человек, с которым я готова делить постель, это ты, – хмыкнула подруга и плюхнулась рядом со мной.

– Так он храпит?

– Уверена. – Женька зевнула и блаженно прикрыла глаза.

– Эй, так нечестно. Ты меня разбудила, а сама собираешься дрыхнуть.

– Просто тебя разбирает любопытство, – мурлыкнула Женька.

– Конечно, разбирает. Как он тебе?

– Бывало и хуже. В смысле, ничего. Ох уж эти мне Казановы, только и годятся на то, чтобы за пять минут до совещания трахнуть секретаршу.

– Ты показала ему класс?

– Само собой.

– Надеюсь, парень жив, – хихикнула я.

– Что ему сделается. Но секретаршам сегодня точно ничего не обломится.

– Бедняжки.

– Польза от моего грехопадения все же есть, – весело продолжала Женька. – Чтобы отвлечь меня от непотребных мыслей, он болтал как заведенный. Рассказал мне историю своей жизни. И знаешь, что обидно, Анфиса? В ней нет ничего интересного, я имею в виду – ничего полезного для нашего расследования.

– Скажи, дорогая, – вздохнула я, – существует мужчина, способный вызвать у тебя положительные эмоции?

– Наверное. Но Павел Ильич к ним никакого отношения не имеет.

– А как же твоя идея выйти замуж?

– За него? С ума сошла, – возмутилась Женька. – Прикинь, что за жизнь меня ожидает? Муж дни и ночи в думах о том, как нажить очередной миллион, а я в думах, как его спустить. Поход по магазинам между педикюром и солярием. Ужас. О такой ли жизни я мечтала? Нет, лучше Петечка. С ним мне хоть работать придется, на свою дохлую зарплату он меня вряд ли прокормит.

– Значит, Петренко ничего не светит, – подвела я итог.

– Пусть пока рядом пасется, опять же, вдруг что полезное вспомнит. Ладно, я вздремну немного.

Женька еще раз зевнула и отвернулась, а я тихонько встала. Спать совершенно не хотелось. Лучше позвонить Ромке до занятий и немного поваляться в ванне.

Мужу я позвонила, а вот с ванной вышла незадача. Только я туда отправилась, как зазвонил телефон. Я бросилась к нему, боясь, что звонок разбудит Женьку.

– Анфиса! – голос Ольги срывался на крик. – Машу нашли.

Сердце мое совершило стремительный скачок вниз, от глагола «нашли» я не ждала ничего хорошего. И оказалась права.

– Меня в морг просили приехать, на опознание. А я как подумаю… у меня руки-ноги холодеют. Может, вы это… со мной. Все не так боязно.

– Когда вам нужно быть в морге?

– В одиннадцать.

– Мы за вами заедем.

Закусив губу, я повесила трубку и вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной:

– Кошкину нашли?

Женька стояла в дверях и хмуро смотрела на меня, точно я была в чем-то виновата. В старину с гонцами, приносившими дурные вести, обходились круто, и я порадовалась, что те времена прошли.

– Ольга боится ехать одна на опознание.

– Нам к одиннадцати? Пойду умываться.

Женька ушла, а я отправилась на кухню готовить кофе. Когда подруга там появилась, я с унылым видом таращилась в окно. День был солнечный, но никакой радости я от этого не испытала, хотя с Кошкиной даже не была знакома. Если не считать ее письма и фотографии.

– Что произошло, Ольга не рассказала? – спросила Женька, устраиваясь напротив.

– Нет. По-моему, она сама ничего не знает. Теперь милиция всерьез займется этой историей и… – Я не договорила. Если это убийство, ясно, что расследовать его будут профессионалы, и путаться под ногами нам никто не позволит. Странно, но облегчения от того, что нам больше не надо приставать к людям с вопросами, а можно отправиться за город, я не испытала. А еще возникло чувство вины, что мы с Женькой опоздали. Хотя это было совсем глупо, раз мы даже не знаем, когда Кошкина погибла.

– Скверно, да? – спросила Женька, и я молча кивнула.

Выпив кофе, мы начали собираться. Тут в дверь позвонили. Женька находилась в спальне, и открывать пришлось мне. На пороге стоял молодой человек в кепке и радостно скалил зубы из-за огромного букета роз.

– Здравствуйте, – сказал он. – Вы Евгения Петровна?

Я убрала ответную улыбку и отрицательно покачала головой. Парень улыбаться тоже перестал.

– А Евгения Петровна здесь живет?

– Здесь. Давайте букет.

Парень с облегчением передал цветы, а я заорала:

– Евгения Петровна, это вам.

Появившись в коридоре, Женька равнодушно взглянула на цветы и закрыла дверь перед носом парня, так и не соизволив сказать спасибо, сунула букет под мышку, буркнула «ничему дураков не научишь» и пошла в кухню. Я побрела следом, все-таки поинтересовавшись:

– Что плохого в том, что он прислал цветы?

– Нужны они мне… Ладно, хорошие цветочки, пусть стоят. Я бы на месте Павла Ильича легла на дно и сигналов не подавала, а он букеты шлет.

– Может, сегодняшняя ночь оставила неизгладимый след в его душе. Кстати, а почему цветы сюда прислали?

– Я ему твой адрес дала. Ну, чтобы не надоедал в случае чего.

– Вот спасибо, – обрадовалась я. – Надеюсь, привычку присылать цветы по утрам он скоро оставит, потому что если Ромка… короче, он вполне способен переломать конечности твоему Петренко.

– А мне не жалко, – замотала головой Женька. – Лишь бы Ромочке в радость.

– Правильно тебя замуж никто не берет. Ты коварна и жестокосердна.

– Точно. Поехали в морг.

Мы спустились во двор, где на стоянке была моя машина.

– Ты чего вчера про поездку спрашивала, ну про то, что Пашкин дед возил их к месту своей службы?

Я коротко передала свой разговор с Кошкиным.

– Пашка сказал, может, и ездили куда, но он не помнит. Удивился очень, с какой стати это меня интересует.

– А ты чего?

– Воспылала бурной страстью, и с разговорами ему пришлось завязать. Думаешь, там в самом деле какие-то сокровища?

– Хрен знает. Теперь это дело милиции.

– А вдруг правда сокровища? Прикинь, мы найдем клад… Я бы тебя в Куршавель свозила.

– А то я без клада не могу туда поехать. И ты можешь, намекни своему Пашке, и, считай, ты уже там.

– Не интересно, – покачала головой Женька. – Вот если бы клад…

– Если бы клад, старикану ничто не мешало самому его найти. А он шестьдесят лет ждал неизвестно чего.

– Тоже верно, – пригорюнилась Женька. – А вдруг он какой-то особенный?