Когда закончится война (СИ) - Страница 32

Встаю и обиженно заявляю:

- Удар в спину - это подло.

Отсмеявшись, мальчишка подает мне руку.

- Ладно. Прости, не удержался.

Эта ситуация совершенно неожиданно напомнила мне Феликса. Вернее, не его самого, а те посиделки на его даче. Тогда мы тоже кидались подушками, и нам вдвоем было так легко и весело... А теперь он далеко. Неизмеримо далеко. В другом мире.

При воспоминании о Феликсе мне вновь стало грустно. Желание смеяться пропало. Сажусь на кровать, возвращаю на место подушку.

- Да ладно тебе, - удивленно говорит Тихон. - Я же просто пошутил.....

Оборачиваюсь на него. С недоумением смотрю на его растерянное лицо, не понимая, о чем он говорит.

- Да я не из-за этого, - отмахиваюсь рукой, когда до меня доходит.

Мальчишка минуту смотрит на меня, после чего говорит:

- Кать, ты не переживай. Найдем мы способ тебя домой отправить.

Тихон замолкает, с задумчивым видом глядя на меня. Я поднимаю одну бровь, как бы требуя окончания фразы. Поняв мой намек, мальчишка продолжает:

- Не знаю, как.

Опускаю голову, чтобы мальчишка не мог разглядеть слезы на моих глазах. Незаметно смахиваю соленые капли и вздыхаю. Ладно, об этом подумаем потом. А сейчас надо наконец-то рассказать про того незнакомца.

- Тихон, - начинаю я, но тут же запинаюсь. Как лучше подобрать слова, чтобы это звучало как можно убедительнее?..

- Чего?

Вздыхаю и начинаю быстро говорить. Рассказываю ему про все: о том, как баба Нюта попросила меня помочь ей, о том, как я встретилась в ее доме с тем мужчиной, о моих неосторожных словах и последующих после них событиях и, наконец, о случае, произошедшем вчера. Мальчишка внимательно меня слушает. Даже не перебивает и не кривит в насмешке губы. Когда я замолкаю, он неуверенно отвечает:

- Да ну... Совпадения все это. Григорий человек надежный. Он всегда всем поможет. Его что ни попроси - все сделает. И вежливый, и руки у него золотые. Вон, с теткиной печью возится...

- Я бы ему так не доверяла, - ворчу я себе под нос, искоса глядя на мальчишку. - Вот ты ведь даже не знаешь, на что этот твой Григорий может быть способен. Я тебе говорю, что он шпион.

- Фу ты, - цокает языком Тихон. - Опять ты за свое. Не такой он человек, как Генка...

Молчу, насупившись. Складываю руки на груди и стараюсь не смотреть в сторону мальчишки.

- И что он, прям все время таким хорошим был?

- Всю, не всю - не знаю. Он здесь только с сорок второго живет.

- Ага! - торжествующе вскидываюсь я. - Вот и доказательство! Немцы его как раз сюда и послали, чтобы обстановку выведать! Он говорил, откуда сам?..

- Тут и говорить не надо, - огрызается разозленный Тихон. - Его мать еле спасла. Если бы неона, Григорий бы умер!

- А баба Нюта была бы жива, - отбиваю я удар.

Тихон недовольно косится на меня, но молчит.

- Поживем - увидим. Спасибо, конечно, что поделилась своими подозрениями, но больше не лезь в это дело.

Поджимаю губы и отворачиваюсь орт мальчишки. Мой взгляд скользит по комнате и останавливается на тайнике.

- А, кстати, - задаю я очень интересующий меня вопрос. - Откуда у тебя автомат?

- Нашел, - коротко отвечает мальчишка.

Недоверчиво скашиваю глаза в его сторону.

- Правда нашел, - говорит он, натыкаясь на мой взгляд. - Я, когда в прошлый раз с партизанами в лесу был, обратно стал возвращаться. Иду, значит, а он там, на земле, лежит. Ну, я его и подобрал.

Киваю. Нашел, подобрал. Все понятно. Неясно только одно:

- И что ты с ним делать собираешься?

- Фу ты, - раздосадовано хлопает ладонями по коленкам Тихон. - Я же тебе уже говорил. На всякий случай.

- И что, сможешь убить из него кого-нибудь?

Тихон замолчал. Глядит на меня, прищурившись, и словно размышляет о чем-то.

- Нет, - наконец, тихо говорит мальчишка. - Убить не смогу... Я не хочу становиться убийцей. Хотя, знаешь, - Тихон вдруг широко раскрывает глаза и глядит на меня теперь уже с откровенной грустью. - Война никого прежним не оставит.

Снова киваю, делая вид, что его ответ меня удовлетворил.

- А кто такой Павел? - вдруг спрашиваю я, вспомнив, что это имя при мне уже упоминалось несколько раз.

Мальчишка смотрит на меня с насмешкой. Наверно, его забавляет мой перескок от одной мысли к другой.

- Павел - муж моей тетки. А Любка - его дочь. Он, Павел, тоже в партизанах. И не абы кто. Главный. В его отряде человек семь-восемь, точно не помню, - довольно резко объясняет он мне. Наверно, все еще злится. Потом Тихон замолкает, но через секунду снова продолжает говорить, уже мягче. - Недавно Лиле письмо от него пришло. Вернее, не от него, а от его товарища. Он сообщал, что Павла ранило. Серьезно, но не смертельно. Ой, что было... Тетка моя так разволновалась, что в обморок грохнулась. Потом неделю болела.

Тихон замолкает и кидает быстрый взгляд на окно.

- А баба Нюта ваша родственница?

- Нам с Веркой нет, - отвечает мальчишка. - А Любке - прабабка была. Павел ее внук.

Тихон молчит, глядя себе под ноги. А потом вдруг резко поднимает голову и, глядя мне прямо в глаза, строго произносит:

- Обещай мне, что не будешь больше следить за Григорием. Так, на всякий случай... И от дома одна далеко не отходи. Увижу тебя где-нибудь на улице Листеневки - будешь дышать воздухом через форточку. Ты меня поняла?

Внезапно я снова оказываюсь дома. И в эту минуту мне кажется, что передо мной сидит мой отец. Как будто он злится на меня за очередную мою объяснительную и в наказание запрещает гулять.

Улыбаюсь этой своей мысли. Сейчас и эта мелочь кажется самой желанной. Как жаль, что люди не ценят того, что имеют.

- Куда ж я денусь, - говорю я с улыбкой. - Я к тебе привыкла.

От этих моих слов Тихон аж поперхнулся. Мальчишка закашлялся и чуть не упал с кровати.

А я сижу и улыбаюсь, как ненормальная. Улыбка расползлась по лицу от уха до уха, и мне никак не удается ее подавить.

- Ты чего? - оторопело спрашивает меня Тихон.

- Не знаю, - честно отвечаю я.

Потом хватаю подушку и совершенно неожиданно для самой себя запускаю ее в мальчишку. Теперь он не успевает понять, в чем дело, и вместе с подушкой падает на пол.

Смеюсь, глядя на его попытки подняться. Подаю ему руку. Тихон крепко сжимает мою ладонь и вдруг тянет меня на себя. Теряю равновесие и падаю на него, придавив мальчишку своим весом.

Теперь мы смеемся оба, лежа на полу. Наверно, это коллективное помешательство. Но я согласна даже на такой диагноз. Сейчас мне очень хорошо вот так лежать на полу и смеяться во весь голос. Мне давно не было так легко. Я словно попала в детство.

Тихон кидает тревожный взгляд куда-то в угол. Смотрю в ту же сторону и понимаю, что он хочет убедиться в том, что тайник закрыт, а автомат надежно спрятан.

Перестаю смеяться и поднимаюсь с пола. Одного воспоминания о том, что где-то совсем рядом бродит Смерть, хватает для того, чтобы чувство беспечности вмиг угасло. И это недавнее беспричинное веселье кажется чем-то чужим, инородным.

Перевожу взгляд на Тихона. Он стоит, насупившись, и даже не глядит в мою сторону.

- Ну ладно, - тоже говорит Тихон. - Спокойной ночи.

Обходит меня и, по-прежнему не глядя мне в лицо, уходит.

- Спокойной ночи, - кричу я ему вслед.

За ним закрывается дверь, и я остаюсь одна в полутемной комнате. Только сейчас я замечаю, что солнце давно село, и в комнате полумрак.

Четырнадцатая глава

Утро было серым и очень холодным. Вот-вот начнется дождь. Я сижу на подоконнике и гляжу в окно, думая о том, как быстро изменилась погода. Еще совсем недавно было ясно, а теперь все небо затянуто тучами.

Скука страшная. Я одна в пустом доме. Лиля еще с утра ушла с девочками к какой-то соседке, а Тихон колет дрова на заднем дворе.

У меня даже нет никакого желания выйти на улицу. Дождь моросит как-то по-осеннему. И от этого становится очень неуютно.

Откидываю голову назад, прислоняясь виском к стеклу. От моего дыхания оно слегка запотело.