Когда я умирала - Страница 22

отрел. Я видел. Я думал, это она, а это была не она. Не мама. Она отошла, когда другая легла на ее кровать и закрылась одеялом. Она отошла. "До самого города ушла?" -- "Дальше города ушла". -- "А те кролики и опоссумы дальше города уходили?" Бог создал кроликов и опоссумов. Он создал поезд. Зачем они уходят в разные места, если она все равно что кролик.

Папа ходит кругом. Тень его ходит. Пила как будто спит, такой от нее звук.

Значит, если Кеш забьет гроб, она не кролик. Значит, если она не кролик, я не мог дышать в закроме, и Кеш его забьет. Значит, если она ему позволит, это не она. Я знаю. Я там был. Я видел, когда там была не она. Видел. Они думают, это она, и Кеш его забьет.

Это была не она, потому что лежала вон там в грязи. А теперь вся раскромсана. Я ее раскромсал. Лежит на кухне в сковородке с кровью, ждет, когда ее поджарят и съедят. Тогда ее не было, а мама была, а теперь она есть, а мамы не было. А завтра ее поджарят и съедят, и мама станет им и папой, и Кешем, и Дюи Дэлл, а в гробу ничего не будет, и значит, мама сможет дышать. Лежала вон там на земле. Пускай Вернон скажет. Он там был и видел ее, и для нас двоих она будет, а потом ее не будет.

ТАЛЛ

Он разбудил нас около полуночи, дождь уже шел. В такую ночь ждешь дурного: буря идет, и, пока скотину накормишь, в дом попадешь, да сам поужинаешь, да до постели доберешься, можно ждать чего угодно; дождь уже зарядил, а когда прибежали лошади Пибоди, волоча порванную упряжь, и нашильник у правой болтался между ногами, Кора сказала: "Это Адди Бандрен. Отмучилась".

-- Да тут десяток домов в окрестности, Пибоди в любом мог быть, -- я говорю. -- И почем ты знаешь, что это его лошади?

-- А чьи же? -- она говорит. -- Иди, запрягай.

-- Зачем? Если умерла, мы до утра все равно ничем не поможем. И гроза вон собирается.

-- Это мой долг, -- она говорит. -- Давай закладывай.

Я не послушался.

-- Надо думать, если бы мы понадобились, за нами послали бы. Кто сказал, что она умерла?

-- Ты что, докторских лошадей не узнал? Скажешь, не его? Ну, знаешь ли.

Но я не пошел. Если ты нужен людям -- подожди, когда позовут, так я вывел.

-- Это мой христианский долг, -- говорил Кора. -- Ты помешаешь мне выполнить христианский долг?

-- Завтра можешь целый день там быть, если хочешь, -- говорю я.

И вот, когда разбудила меня Кора, уже дождь лил. Пока я шел к двери с лампой, и она светила в стекло, и он, стало быть, знал, что иду, стук все равно продолжался. Негромкий, но ровный, будто он уснул, стуча. А я и не разобрал, что стучат так низко, дверь открываю -- никого. Лампу поднял, капли дождя блестят, а Кора в прихожей спрашивает: "Вернон, кто там?" А я никого не вижу, потом только лампу догадался опустить да за дверь заглянул.

Он был похож на утопшего щенка -- в комбинезоне, без шапки и грязью заляпан до колен -- четыре мили ведь прошел.

-- Вот так штука, -- говорю.

-- Вернон, кто там? -- Кора спрашивает. А он смотрит на меня, глаза круглые, зрачкиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com