Когда смерть – копейка - Страница 10

– Ну, ты даёшь, ты сейчас прямо как, прямо…! – Виталик вскочил и принялся суматошно смахивать со своих мятых серых брюк крошки семечек.

Когда подошли к микроавтобусу и Виталик опередил его, чтобы забежать поправить чехол на сиденье с правой стороны, Глеб сделал вид, что занят манжетой своей белой рубашки и при этом очень внимательно смотрит на часы.

– А вот ты в какой-нибудь партии состоишь, ну ведь у вас там, для бизнеса-то ведь сейчас нужно, чтобы в партии числиться обязательно, а? Вот ты «единый», патриот или как?

– Остроконечник я, Виталик. Принципиально и на всю оставшуюся жизнь.

– Как это? Неужто «Белая стрела»?! Ну, Глебка, ты даешь! Я думал, ты грамотный в этом смысле, в политике-то, а ты – во так загнул… Правда, что ли? Не дури! Экстремист, получается?!

– Не волнуйся, это спокойное политическое направление, как раз для меня.

– Чего-то я не слышал про такую партию у нас в России. Или новая какая? Под оппозицию, что ли, специально создал кто?

– Виталь, это классическая европейская партия. У нас в стране она сейчас только раскручивается… Цели, платформа? Да так, работаем на бытовом уровне…

Капитан Глеб отвернулся от Виталика к окну, давясь от смеха.

Тот взволнованно размахивал руками, надеясь очень быстро переубедить заблудшего друга и вернуть его на правильный политический путь.

– Да ты хоть понимаешь, что никаких перспектив у вас нет! У тебя голова-то всегда была дай бог каждому, как Дом Советов твоя голова варила ещё со школы! И чего это ты так всё напридумывал-то?! Да ради бога, ты уж примкни хоть к каким-нибудь сильным, перспективным, тебя же заметят, выдвинут, обязательно выдвинут, Глебка, ты ведь такой! А с этими мелкими партиями… Скоро же вас гонять начнут, неприятностей не оберёшься! С силовиками-то вы, небось, ещё ведь и не договорились? Вот скажи прямо, честно, враги у вас есть? А серьёзные идеологические противники? Ну, такие, чтобы ругались с ними твои эти, как… «остроконечники», ссорились из-за платформы или ещё там из-за чего?

– Мы, остроконечники, так сильно преданы своей идее и своему самому правильному в мире учению, что готовы, например, оскорбить действием даже своего лучшего, но очень любопытного друга, если он начнет чистить вареное яйцо с тупого конца. Мы страшно волнуемся и негодуем тогда по этому поводу. Ферштейн, герр Панасенко?

– Слушай, если ещё будешь так надо мной издеваться, я тебя мухоморами накормлю, в конце-то концов!

С удовольствием глянув на разгневанного друга, Глеб захохотал, не сдерживаясь голосом и широко поблескивая роскошными зубами.

Пару раз глянув на него, заулыбался, зашёлся смешком и Виталик.

– Ладно ты, чего уж там…. Я ведь так и думал с самого начала, что не может быть, чтобы у нашего Глеба не хватило ума не связываться с этими политическими жуликами. А вот как у тебя обстоят дела с криминалами? Ты же крутишься там с финансами, с олигархами, и с отмыванием, небось, как-нибудь нехорошо связан? Или не соблазняли тебя ещё?

Помедлив, Глеб повернулся к Виталику, легко снял с зеркала заднего вида плюшевого медвежонка на ниточке и, покачав им под носом своего любопытствующего оруженосца, нарочито гундосо, «по-церковному», ответил ему.

– Сын мой, с охотой приступай к дневным делам своим, но берись лишь за такие, что ночью не потревожат твоего покоя… Короче, приятель, мне эти фокусы неинтересны.

Виталик назидательно поднял вверх указательный палец и кротко согласился.

– Во-от! Сейчас ты всё правильно говоришь. Я ведь тоже никогда ни в какие бандюковские затеи не лезу, дочек своих берегу…

Заметив, что машина уже подъезжает к поселку, Глеб Никитин осторожно тронул друга за рукав.

– Ты уж извини, Виталик, но придется ещё раз пройтись по твоей нелюбимой теме. У Германа Данилова какие-нибудь серьёзные проблемы по бизнесу случались в последнее время?

– Да, нет, вроде особенно-то он нам не на что и не жаловался. Говорил как-то недавно, хвастался, как всегда, что крыша у него есть местная, ну, как у всех тут, в городе. И вроде не очень злые ребята, нормально всегда он с ними по всем делам договаривался.

– А Назару никто ужасных скандалов по бабской линии не устраивал?

– Ты про Жанку, что ли?

Виталик осёкся, осторожно и виновато повернулся лицом к Глебу. Тот с пристальным любопытством всматривался в новые заводские корпуса за окном машины.

– Не верю, чтобы у него не возникало других вариантов.

– Не-ет, Глебка, что ты! Брось такие вещи зря придумывать-то! И у Назара, и у Германа всё тихо было и в бизнесе, и по жизни никто ничего такого опасного-то за ними не замечал, так, как у всех, как обычно.

– Ладно, следствие продолжается. Ты, дружище, лучше не отворачивай глазки от дороги, на меня-то ещё успеешь насмотреться, гарантирую. А вот вопросы мои внимательно слушай, договорились?

– Злой ты сегодня, как Берия. У тебя точно голова после моего самогона не болит, а?

– Вопрос третий. В отличие от первых двух – не очень сложный. Как идут дела у Азбеля по его наследству? Он уже всё оформил, вступил после матушки и батюшки в права или продолжает ещё заниматься бумажками?

– Дом родительский Марек уже на себя в феврале переписал, а вот остальное.… Не знаю, он же нам сильно по этой теме не хвастается, ему и Галины хватает – это она там всё у него контролирует, надоедает ему своим нытьём постоянно. Да и свояк ещё, ну, полицейский-то который, по юридической линии Мареку помогает, прикрывает его по разным вопросам.

– Хорошо. Теперь попытайся точно вспомнить рассказы наших мужиков, кто и как из них приезжал в то утро к костру и что каждый из них там делал. Только не суетись, от себя ничего пока не придумывай, договорились?

Виталик засопел, поёрзал плотней на сиденье.

– Если, конечно, смогу все их рассказы сейчас правильно припомнить. Время-то ведь сколько уже прошло, сороковины уже…. Они же мне каждый по-своему говорили про то событие-то. Конечно, в принципе, у любого всё одинаково… Ну дак вот, первыми-то приехали на берег Марек и Назар. Приехали на машине Назара – машину у Азбелей когда хочет, тогда и забирает жена, в тот раз она захотела сама чего-то там с утра сделать в городе, какие-то дела были у неё срочные. Марек говорил, что они тогда ещё утром дома из-за этого поцапались. Он-то хотел быть раньше всех на месте, ведь он почти всегда на берег приезжает первым, чтобы удочки наладить, рыбку половить в своё удовольствие, пока остальная толпа не подъехала. Он у нас лучше всех костер разводит, чтобы, пока все соберутся, шашлык можно было уже на уголья снаряжать….

– Потом Данилов припёрся с дочкой. – Виталик с досадой махнул рукой. – Чего он так рано с Маришкой-то на реку-то приехал, не знаю, никто его в это время на реке и не ждал. Думали, что пока он там в своём магазине до обеда с девками, да с товарами будет разбираться, уже и жёны их успеют с рынка к ним на берег подъехать.

Не сбрасывая скорость Виталик внимательно посмотрел на щит с ценами на бензин около заправки.

– Видал, олигархи твои нефтяные чего хотят, то с народом и делают! Бензин-то почём уже стал, а?!

Чихнул от досады, ковырнул в ухе, продолжил.

– Чего там ещё особенного-то происходило? Сразу ведь так быстро и не вспомнишь… Серега-то, Серый наш, с супругой тоже в тот раз на шашлыки чего-то не приехали. А-а, так всем и лучше было – у его Маргариты характерец ещё тот, склочный, она, при случае, любой праздник всем испортит…

Мужики, как по их-то рассказам выходит, только-только ещё начинали с костром возиться, а Герман уже позвонил на мобильник Назару, сказал тогда ему, что подъедет раньше, чем планировал, вот-вот, полчаса, мол, и уже будет на месте. Марек после этого звонка чего-то запсиховал, начал орать на Назара, что вечно ему мешают, не дают толком порыбачить, и быстро к своим удочкам убежал. Договаривались-то ведь, что женщины подъедут часам к одиннадцати. Потом оказалось, что Людмила утром дочку уложила в постель, у той температура вроде как поднялась ни с того, ни с сего, внезапно. Но дочка их, назаровская-то, Эммочка, позвонила из-под одеяла тогда Маришке, пожаловалась, что они с мамой не едут. Это Людмила потом её допрашивала так подробно и моей Антонине про всё рассказала. А Маришка дома, утром, своей маме расплакалась, что ей будет скучно на пикнике одной, без подруги; Жанка из-за этого психанула, да ещё, вдобавок, ей Галина тоже позвонила, что куда-то с утра ей нужно было съездить срочно, она, вроде как, машину даже у Азбеля на время из-за этого отняла. А они ведь перед этим, вечером, договаривались, что Галина заедет за ней с самого утра и они поедут на рынок, так вот Жанка и ушла на рынок за зеленью одна, пешком, сказала Галине по телефону, чтобы та её на обратном пути с рынка на машине и забрала. А Герман-то вернулся из своего магазина раньше, взял дочку и погнал прямо на наше место, к мужикам…