Когда рушится мир (СИ) - Страница 1

158 день катастрофы.

Любомир шел быстрым шагом, чувствуя тяжесть плотно прижавшегося к спине рюкзака. Одежда была нарочито старой, и даже местами заштопана неровными стежками. Вида она была крайне неопрятного, и ни малейшего интереса у местных вызвать не должна была. Ну, подумаешь, рванье и рванье. На голове была надета обычная вязаная шапка, цена которой два пенса в базарный день, и только ботинки выбивались из общей картины. Они были шикарные. Натуральная кожа, толстая рифленая подошва, они закрывали голени почти до колена, и ни одна собака прокусить бы их не смогла. Икры закрывались дополнительными накладками, специально для таких случаев. Да и верхняя одежда, несмотря на крайне непрезентабельный вид, была самой дорогой рваниной на свете. Внутренняя начинка была крайне добротной. Длинная куртка была необыкновенно теплой, и при этом могла выдержать выстрел из дробовика в упор. Пулю вшитые пластины могли только ослабить, и проникающее, скорее всего, было бы обеспечено. Это был компромисс, на который Любомир в свое время согласился. Как согласился и на многое другое.

***

Месяц назад. Мерсия.

- Можешь называть меня Мастер, - сказал чернявый человек, перед которым командир полка, в котором служил Любомир, тянулся, как лейтенант-первогодок.

- Перс, - охнул про себя парень. – Имперец, не иначе. Чего ему от меня надо-то?

Перс сидел в кресле командира, вольготно там развалившись. Китель непривычного покроя был без знаков различия, но разглядеть в нем высокопоставленного военного мог даже слепой. Было в нем что-то такое, властное, жесткое и безапелляционное. Ну, и презрение к окружающим, свойственное высокопоставленным персам и ассирийцам, повелителям мира. Не без этого. Мастер небрежно махнул рукой, и командир полка испарился, не забывая сохранять при этом почтительное выражение лица.

- Так точно, - гаркнул Любомир. Мастер поморщился. - Да что за гусь?- удивился про себя Любомир. - Не армейский, что ли? Чего это он морщится?

- Я сразу перейду к делу, - сказал Мастер, листая перед собой тощую папку, - та-а-к, Любомир Билич, словен – лютич, поступил в армию Мерсии солдатом, так… награды… дослужился за десять лет до второго лейтенанта. Все верно?

- Так точно! – снова гаркнул Любомир, сверля перса взглядом. Тот ему решительно не нравился, а потому парень получил легкое удовлетворение от того, как тот снова поморщился. – Ну, точно, не армейский, - вновь подумал Любомир, - с чего бы ему так кривиться, когда младший по званию перед ним тянется? Особист, что ли?

- Та-а-к, - снова потянул Мастер, - второй лейтенант, давай начистоту. Как ты оцениваешь свои шансы получить звание первого лейтенанта? Мы исходим из того, что ты сумел выслужиться из мяса, сброда из швейцарцев, германцев и словен, которых все так любят нанимать за сущие гроши.

- Вот сука, - подумал Любомир, - ведь по больному бьет. Нет у него никаких шансов. Будет служить, пока не выкинут. Тут рост в чинах только для своих предусмотрен. Но он уверенно гаркнул в ответ, пусть морщится, фраер столичный:

- Усердной службой его величеству надеюсь получить повышение по службе. Приложу все усилия, так сказать. Мыслимые и немыслимые.

- Слушай, тут написано, что ты умный, - спокойно сказал перс. – Зачем ведешь себя, как дурак?

- А вы вообще кто? Знаков различия не наблюдаю, – сдерзил Любомир. – Отвечаю по уставу. А в уставе не прописано, что я должен непонятно перед кем душу наизнанку выворачивать. – Сказал и даже зажмурился. Ведь перед этим типом комполка навытяжку стоял. Что же будет сейчас? Только бы со службы не поперли. Домой ехать ну совсем не хочется. Не на завод же ему идти.

- Законный вопрос, - так же спокойно ответил Мастер. – Но ты больше так не делай, дерзость я не потерплю. Кто я, ты и сам догадался, я же по глазам вижу. Да, ты прав, я из разведки. Есть задание для такого, как ты. Скрывать не буду, задание долгое и опасное, но и награда соответствующая.

Любомир подобрался, превратившись в слух. Неужели шанс?

- Не спрашиваешь ничего, и правда, умен, - с удовлетворением сказал Мастер. – Надо провести в Ингланде от трех до пяти лет. Будешь выполнять мои поручения.

- Там же карантин! – выпучил глаза Любомир. – Прошу прощения, Мастер!

- Там опасно, - пояснил ему перс, - но болезни никакой нет, так что можешь не волноваться. -

Любомир ошеломленно молчал. А дети, которых сюда тысячами вывезли? А горы трупов несчастных англов на границе, которые он сам лично видел?

- Если дашь согласие, все узнаешь. У тебя пока допуска нет, - сожалеюще сказал перс. – Давай к делу. К наградам. Ты из этого полка так с одной молнией на рукаве и уйдешь, это я тебе говорю точно. Для таких, как ты, выслужившихся из мяса, это потолок. Но, если пробудешь в командировке три года, получишь вторую молнию, а если пять – малый скипетр на рукав и Бронзовую Звезду с бантом.

- Но, это же… - неприлично пискнул Любомир, - это же…

- Да, это пенсия имперского майора при отставке. И надбавка за орден. Ты на эти деньги у себя в Браниборе* будешь жить, и ни в чем себе не отказывать до конца своих дней. Согласен?

Любомир кивнул, даже не спрашивая, а что же он там делать то должен целых пять лет. Да за майорский скипетр он там что угодно делать будет. Он ведь о таком даже мечтать не смел. Это же из мяса единицам такой шанс дается. О таких счастливчиках в наемных полках легенды ходят. С такими-то деньжищами и родители его как сыр в масле кататься будут. И молодую жену с хорошим приданым взять можно, даром, что ему уже за тридцать будет. Это в Империи майорская пенсия не бог весть какие деньги. А в словенском княжестве это …ух! Он согласен, согласен…

- Ну и хорошо, - Мастер почему-то совершено не удивился. – Завтра бумага придет, ты переводишься в Западное Управление имперской разведки. Я его начальник. Это тебе на всякий случай информация, если ты еще раз мне нахамить вздумаешь. Из армии королевства Мерсия тебя уволят уже завтра. Ты почему еще здесь? Бегом рапорт писать.

***

Мерсия и Ингланд говорили на одном языке, а потому сложностей не возникало. Туманные острова были небольшими, и на своих стародавних языках говорили только бритты, которых пришлые германцы загнали в горы и далеко на запад, в Уэльс. Чтобы попасть в Ингланд, Любомир просто прошел ночью мимо бронехода, который охранял сухопутную границу. Чип, что был ему вшит, делал его невидимым для машин. Этот же чип был маячком, по которому его могли отследить в любой момент. Полезная штука, особенно когда в голодной стране тебе доставляют дронами консервы прямо в чистое поле. Один раз даже горячий суп доставили, побаловали второго лейтенанта. Первые сутки прошли спокойно, а вот потом начались неприятности. На него дважды набрасывались оборванные личности с сумасшедшими глазами, которые были вооружены… Как бы это сказать помягче… Дерьмом каким-то они были вооружены. Любомир их даже убивать не стал, просто накостылял по шее, и прогнал. Еды он им не дал, на это строжайшее распоряжение было. Нельзя! Его задача – наблюдение, любое вмешательство - исключено. Даже если на его глазах убивать кого-то будут, он просто фиксирует, но не помогает ни одной стороне. Странное распоряжение, но не ему судить.

Цель была в Кембридже. Нужно было найти одного человека и установить плотное наблюдение. Любомир получил две фотографии объекта. ДО и ПОСЛЕ. Как будто два разных человека. На одном фото гордый такой тип со смутно знакомым лицом, а на другом – какой-то мелкий жулик. Но сходство, безусловно, прослеживалось. Это его так местная жизнь укатала. Удивительно даже. Как ему объяснили, никакой эпидемии тут не было, а страна была наказана за измену. Местный король какое-то страшное оружие разработал, да такое, что самому императору мог бы угрожать. Тот, ясное дело, терпеть не стал, и ночью ракетные крейсеры отстрелялись по объектам инфраструктуры несчастного королевства. Жители, которые бросились бежать из страны, встретили на своем пути роботизированные стрелковые комплексы «Великий Хумбан», которые убивали всех подряд при попытке пересечь границу. Те, кто так и не смог поверить в происходящее, остались гнить к сотне шагов от границ, а остальные отхлынули назад и начали беспощадную войну за оставшиеся ресурсы. Власть, что интересно, как-то сразу исчезла, а потому еда пропала в считанные дни. Электричество и вода закончились навсегда в момент ракетных ударов, а потому народ толпами повалил из городов, превратившихся в гигантские мышеловки. Ни воды, ни еды, ни тепла, и при этом смерть подстерегает на каждом углу. Тысячи людей гигантской волной потекли в деревни, где им никто не был рад. Началась бойня. Воевали за каждый дом с запасом дров, за каждую ферму, за удочку, за топор или старый дробовик. В первый месяц всё, что имело в новой жизни хоть какую-то ценность, меняло владельцев по несколько раз.