Когда рухнет плотина - Страница 4

Я решил не говорить Эстесу про записку - не его это ума дело. Он, со своей страстью высасывать из пальца сенсации, тут же тиснет в своей газетке: "Московскому журналисту угрожает мафия!" - и окончательно запутает ситуацию.

- Если вдруг узнаешь про него что-нибудь, сообщи мне.

Директор продолжал жаловаться на безденежье российской медицины и благодарить Дельфинова (а заодно и Орла) за роскошный подарок врачам и горожанам, а я начал выбираться из толпы, решив позвонить Андрею Эльбину, мужу моей троюродной сестры, который занимал не последнюю должность в краевом УВД - он был замначальника отдела по борьбе с организованной преступностью.

Отойдя в сторону, но не слишком, чтобы моя фигура не выделялась на пустом пространстве, я воспользовался сотовым телефоном.

- Маришка, ты? Я вас не разбудил? Дай-ка мне Андрюху.

- Вить, его дома нет. Куда-то укатил с самого утра. Может, к обеду вернется. Ты не заглянешь пообедать?

- Спасибо, подумаю. Ну хорошо, перезвоню попозже.

Позвонил Андрею на службу, но никто не брал трубку. Пока я названивал, микрофоном завладел уже сам Орел. За его спиной появился некто Георгий Моллюсков, один из самых близких к генералу людей. Официально он числился придворным экстрасенсом. Слухи про него ходили разные - он то ли заряжал генерала энергией перед выступлениями, то ли оберегал его от порчи, насылаемой врагами, но так или иначе, их почти постоянно видели вместе. Выполнял Моллюсков и более прозаические обязанности: писал генералу речи и вел его финансовые дела. По его собственным словам, раньше он работал в госбезопасности, заведовал отделом, изучавшим НЛО.

- Ну что? - схватил меня за рукав Эстес, когда я вновь оказался в толпе. На него тут же зашикали - генерал говорил смачно, его любили послушать.

Медленное течение речи Орла вызывало подозрение, что генералу приходится до того, как произнести слово, перевести его с матерного на общерусский демагогический - на это же намекали и застревавшие между словами случайные звуки и обрывки интонаций.

- Мы будем сражаться за то, чтобы очистить нашу родину от этой сволоты, от упырей, пьющих кровь народа, все прихвативших! Хватит, благодетели, хозяева жизни, гады! Мы вам покажем, кто хозяева! Никакая крыша не поможет! Беспредел по России устроили, так будет вам беспредел, реально будет!

Его слова падали, будто тяжелые камни в воду, а южный выговор генерала с фрикативным "г" придавал им ещё больше весомости.

Ирония состояла в том, что Орел ещё теснее, чем Барабанов, был связан с полукриминальными структурами, активно прибиравшими к рукам оставшуюся от Союза крупную индустрию. Обещая избирателям искоренить мафию, он вовсю пользовался поддержкой Дельфинова, в сущности, "крестного отца" края, начавшего свою карьеру с банального рэкета, переходящего местами в бандитизм.

С недавних пор Дельфинов стал промышленным воротилой - после того, как в союзе с Барабановым взял под контроль Светлоярский алюминиевый завод. Но потом их с Барабановым пути разошлись, и он сделал ставку на Орла. Подробности этой, вовсе не бескровной алюминиевой войны, и составили предмет моего расследования. В последнее время, впрочем, страдательной стороной оказался Дельфинов. Неделю назад среди бела дня в центре города омоновцы изрешетили "мерседес", в котором ехали несколько дельфиновских подручных, в том числе его ближайший помощник, небезызвестный качок Винни-Пух. Менты заявляли, что были вынуждены стрелять на поражение, когда им оказали сопротивление, но Дельфинов утверждал, что его людей им заказал сам Барабанов. В его иерархии на второе место вышел некто Мамонтенок Дима, по слухам, не особенно лояльный шефу.

- ...И с писаками продажными разберемся! - продолжал Орел, решив заодно припечатать и моих собратьев по профессии. - Сами все бандюгами куплены, которые в Москве наворовать успели! А народ от них не видит ничего, кроме казино с голыми бабами да небоскребов для ихних "афер-инвестов"! И газеток этих грязных, с которыми я, извините, в сортир не пойду! Вот и вся польза от этих олигархов! А у нас в провинции не развернешься, центр душит налогами грабительскими! Тут любой реально воровать начнет, чтобы государство обмануть! Мы бы все давно миллионерами стали, если бы Москва не сидела на шее! Обе ветви власти, вместо чем законы полезные принимать, уперлись лбами, как два барана, и выясняют, кто круче!

Надо сказать, прежде Орел старался прессу не слишком задирать. И его нынешние выпады были, мягко говоря, неосторожными. Наверняка сейчас в его штабе уже подсчитывают, скольких голосов он завтра недосчитается. Орла же эти мелочи мало волновали. Он даже не совсем точно знал, в каком городе баллотируется, и мог спутать название "Светлоярск" с любым похожим "Светлогорск", "Светломорск"...

- Слушай! - предложил вдруг Эстес, когда Орел закончил выступление. Поехали вместе в "Девятку". Транспорт будет - меня свояк обещал подвезти.

- Зачем тебе туда ехать? Выдумай сам какую-нибудь сенсацию. Ты их умеешь изобретать на пустом месте.

Он усмехнулся.

- Мне антураж нужен. С антуражем будет куда убедительней!

- И что же ты, сам поехать не можешь?

- Одному как-то стремно... На меня вояки зуб точат. Грыхенко, так тот обещал - "я тебе типа пресс-хату устрою в казарме с "дедами". С них станется в бетон человека закатать. А вдвоем, в компании со столичным журналистом - все-таки другое дело...

- А у тебя пропуск есть?

- Нет, конечно. Кто мне его даст?

- Тогда что ты надеешься там разузнать?

- Главное - оказаться на месте. А дальше типа видно будет.

Я потер гудящую голову.

- Ну что ж, поехали.

- Так бы сразу... Дай телефон, позвоню свояку. Он как раз подвалит, пока мы фуршетиться будем.

На ступеньках появилась девица с голыми коленками, преподнесла Орлу ножницы на подушечке, тот перерезал розовую ленточку, и все повалили внутрь на халявное угощение.

Эстес принялся уничтожать даровые бутерброды, а я глотнул кока-колы, чтобы дать отпор вновь наползающему похмелью. Пока стояли на свежем воздухе, было ещё терпимо, но внутри, в духоте и толпе, одно лишь воспоминание о запахе водки вызывало чуть ли не рвотную реакцию. Да ещё Сашка приставал, требуя от меня суждений по поводу гипотетических передвижений войск, а я только тупо огрызался. Разве можно строить умозаключения на основании нулевой информации? Для серьезного разговора не хватало ни ясной головы, ни конкретных сведений.

3.

Эстесовского свояка звали Максим Тур. Его "копейка" выбралась из скопления разъезжавшихся "мерседесов" и покатила на запад. Но уехали мы недалеко. Буквально на следующем же перекрестке, когда Тур тронул с места на зеленый, справа взвизгнули тормоза и "копейку" резко рвануло - в переднее крыло её ударила "БМВ", спешившая проскочить перекресток уже на красный свет.

Мы все мгновенно выскочили наружу. За "БМВ" по тонкому слою снежка тянулись две черные неровные полосы - машину чуть-чуть занесло при торможении. Ее шофер и пассажир, два кавказца с сизой щетиной на щеках, набросились на Тура.

- А-а, маму твою так, ти куда едэш?! - вопил шофер "бээмвэшки". - Ти со мной всю жизнь расплачиваться будэш!

Тур, не теряясь, орал в ответ:

- Чего на красный прешь, придурок? Думаешь, бабок наворовал, и уже все можно? Нашелся, тоже мне, пальцованный, на драндулете ржавом!

"БМВ" действительно была довольно потрепанная и далеко не самой последней модели. Обе машины получили почти одинаковые повреждения: жеваные концы бамперов вдавились в крылья, фары рассыпались по асфальту стеклянным крошевом. Иномарка хитро смотрела уцелевшей парой фар с правой стороны, наша "копеечка" жалобно мигала аварийными сигналами.

- Пагавари, пагавари у мэня! Ти ище пожалээш, что на свэт родылся! кричал кавказец, размахивая кулаками и чуть ли не порываясь бить по "жигуленке" каблуками.

Я тоже ввязался в свару:

- Помалкивай, помалкивай, ты тут не в Чечне! Сам виноват, а ещё наезжаешь! Здесь на тебя и на твоих дружков управа найдется!