Когда распахиваются крылья (СИ) - Страница 53

     – Поэтому я и должен был, – твёрдо сказал я. – Ты бы не достал.

     – А ты достал?

     Вместо ответа я разжал кулак и кинул в руки Тёмке его нож. Тот посмотрел на него, как будто не верил своим глазам, а потом глухо проговорил:

     – Васян, я… я даже не знаю, что сказать…

     – Ну, например, спасибо? Этого было бы достаточно.

     – Спасибо, – выдохнул Тёма и посмотрел на меня долгим взглядом, в котором было столько эмоций и оттенков – и ни одного чёрного или белого штриха.

     Я кивнул, отобрал у него свой второй сапог и опять подошёл к речке – хоть слегка ополоснуть грязные носки. Опершись о ствол дерева, я на весу вымыл сначала одну ногу и надел сапог, а потом и вторую. Потом, ещё раз отряхнув волосы и куртку, поболтав ногами в сапогах, в которых тут же хлюпнуло, я посмотрел на своих друзей:

     – Пошли, что ли?

     Те все так же изумлённо и молчаливо кивнули.

     Мы поднялись по берегу на дорогу и прошли на мост, подхватили рюкзаки, Тёмка подобрал свой пиджак.

     – Тимон, а чего твоя банда так и стоит на том берегу? – не удержавшись, спросил Серый.

     Тёмка замялся:

     – Я им сказал. Чтоб сюда вообще не совались. От них все равно никакого толку, только мост раскачивали. А мне нельзя – просто нельзя, понимаете? – потерять этот нож.

     – Так не размахивал бы им направо и налево, – безжалостно припечатал Мишка, Тёмка совестливо понурился – в первый раз на моей памяти.

     – Ну что, идём домой? – предложил Серый, помогая Женьке надеть её рюкзак и вопросительно поглядывая на меня, мол, ты как, чувак?

     Я согласно кивнул, и мы прошли вперёд по слегка покачивающемуся мосту. При виде меня, сырого и замёрзшего, Олеська и Катька тут же покатились со смеху, тыкая в меня пальцем. Парни из соседней деревни на пару лет старше Тёмы зашушукались, изредка поглядывая на меня. «Да хоть десять раз, чуваки, – миролюбиво подумал я, сейчас вы уже не сможете меня достать».

     – А ну заткнитесь, – шикнул Мишка на Олеську и Катьку. – На себя посмотрите, идиотки.

     Те тут же замолчали, послав в Мишку обиженные испепеляющие взгляды. Тёмка остановился рядом с ними, и девчонки тут же встали за его спину, довольно посматривая на нас – видимо, ожидали, когда Тёмка поставит нас на место. Тёмка, почувствовав поддержку за спиной, тут же подобрался, попробовал настроить свою привычную гримасу насмешливого презрения, но что-то пошло не так – она тут же рассыпалась, когда он посмотрел сначала на Мишку, а потом на меня. Он виновато сжал в руках нож и, помедлив, тихо сказал.

     – Васян, Мишка… Это… Спасибо. Мне очень нужен этот нож… Если бы я его потерял, если бы он упал в воду… – он тяжело выдохнул, не закончив фразы. Но он и не должен был, я прекрасно его понял.

     – Не за что. В следующий раз не размахивай им где попало. И вообще – лучше положи туда, откуда взял. Не нужен он тебе, – твёрдо сказал я. – Человека любят не за то, что у него есть крутой нож, или за то, что он хорошо ведёт себя и не разбивает портреты своих прадедушек, – на этих словах Тёмка вздрогнул и уставился на меня изумлённым взглядом. – Человека любят просто так, за то, что он человек.

     Тёмка открыл рот, но так ничего и не сказал. Он продолжал смотреть на меня, не обращая внимания на суетливое копошение парней за спиной. Я улыбнулся и протянул ему руку. Тёмка замешкался, украдкой оглянувшись на парней, Олеську и Катьку, но взял мою руку и с чувством её пожал. Потом неуверенно повернулся к Мишке, но тот сделал вид, что не заметил, уставившись на снегирей, доклёвывающих дикую яблоню. Мишка стал пунцовым, но выражение упрямства на лице никуда не делось. «Значит, пусть будет так, – подумал я. – Ведь это Мишкин выбор». Потерянный Тёмка тут же поднял руку, как будто хотел пригладить волосы и больше ничего. Но и этого было больше, чем достаточно. На первый раз.

     Я широко махнул рукой ему на прощание, кивнул друзьям, и мы, не сговариваясь, пошли дальше, не обращая внимания на смущённые перешёптывания Олеськи и Катьки и молчаливое потрясение Тёмки.

     Мы дошли до перекрёстка в полном молчании, каждый задумался о своём и не хотел прерывать мысли других. Мишка, Серый и Женька так бы и прошли мимо, если бы я не остановился и они автоматически не остановились вместе со мной.

     – А, уже поворот… – протянул Мишка, выныривая из своих мыслей.

     – Да, я, наверно, домой пойду, папа ждёт, чтобы забор починить, – ответил я.

     – Ладно, давай, до понедельника, – вздохнул Мишка и хлопнул меня по руке.

     Я протянул руку Серому, помахал Женьке, собираясь уйти, как вдруг Мишка меня окликнул:

     – Слушай, Васян… Ты, конечно, крутой, что так легко вызвался помочь Тёмке. Но… Но я так просто не могу! Это же… Он просто слишком сильно Тёмка! Мне сложно это забыть и сложно с этим смириться, понимаешь?

     – Понимаю, Мишка. Не парься, мне тоже понадобилось слишком много времени, да и ещё вмешательство Бога в буквальном смысле. Это нелегко. Все, что я понял за это время, – это только то, что это твой выбор, и никто не имеет права решать за тебя.

     Мишка благодарно кивнул. Тревожная складка на его лбу смягчилась. А я вспомнил, что забыл сказать ещё кое-что.

     – Кстати, – обратился я к Серому и Женьке, – я тут вспомнил, что Гоше сегодня срочно надо уезжать, поэтому он не сможет сыграть с вами.

     – Облом, – разочарованно пробормотал Серый, а Женька сникла.

     – Но, – продолжил я, – он просил передать вам двоим, что вы оба невероятно круты, и вам совсем не нужен Гоша, потому что вы и без него играете здорово.

     Женька порозовела и неуверенно улыбнулась, Серый, сам, наверное, не осознавая, расправил плечи и попытался скрыть довольный вздох за кашлем.