Когда под ногами бездна - Страница 17

Спустя двадцать минут они с Гретой покинули лагерь на машине шриланкийцев. Оказавшись в полевом госпитале, Рейчел призывала отправиться на поиски девушек и шри-ланкийцев, и канадских миротворцев, направлявшихся со своего судна вглубь острова. Но никто не понимал, что тут срочного. Пропали две девушки? Пропавших считали уже тысячами, и число их непрерывно возрастало.

– Они не исчезли, – сказал ей один из канадцев, – они мертвы. Вы сами это понимаете. Как ни жаль, но это так. А искать тела сейчас нет ни времени, ни возможности. – Он оглянулся на своих товарищей и шриланкийцев, находившихся в палатке. Все кивнули в знак согласия. – По крайней мере, у нас.

На следующий день Рейчел и Грета отправились в Жакмель, а через три недели вернулись в Порт-о-Пренс. К этому времени Рейчел начинала рабочий день с четырех таблеток ативана,[16] добытых на черном рынке, и запивала их ромом. У Греты, как она подозревала, выработалась привычка принимать небольшие порции героина, о чем она рассказала Рейчел в первый же их вечер в Леогане.

Наконец им велели возвращаться в Бостон. Рейчел пыталась протестовать, но ведущий редактор связался с ней по скайпу и сообщил, что ее репортажи стали слишком резкими, слишком монотонными и недопустимо пессимистичными.

– Телезрителям нужна надежда на лучшее, – сказал редактор.

– А гаитянам нужна вода, – парировала Рейчел.

– Опять она за свое, – обратился редактор к кому-то за кадром.

– Дайте нам еще несколько недель.

– Рейчел, – сказал он, – послушай. Ты выглядишь хуже некуда. Я говорю не о прическе. Ты превратилась в скелет. Мы закрываем тему.

– Ну правильно, кого все это интересует?

– Нас интересует, – резко бросил редактор. – Соединенные Штаты отвалили полтора долбаных миллиарда на восстановление этого острова, а в ответ получили от нашего канала кучу дерьма. Может, хватит уже?

В мозгу Рейчел, затуманенном ативаном, вспыхнуло слово «Бог».

«Я хочу Бога с большой буквы, который, по словам телеевангелистов, останавливает торнадо, излечивает рак и артрит у истинно верующих. Бога, которого профессиональные спортсмены благодарят за победу в Суперкубке по футболу, или в Кубке мира по гольфу, или за успешное выступление в восемьдесят седьмой встрече из ста шестидесяти двух, проводящихся командой „Ред сокс“ в этом году».

Ей хотелось Бога, который спустился бы с небес, чтобы принять активное участие в людских делах, очистил водные источники на Гаити, вылечил пострадавших, восстановил разрушенные школы, больницы и жилые дома.

– Что за хрень ты несешь? – вытаращил глаза редактор.

Оказывается, она говорила все это вслух.

– Покупай билет на самолет, пока мы еще оплачиваем его, – сказал редактор, – и возвращайся на свое рабочее место.

Она поняла, что должна оставить надежду попасть на национальное телевидение. Нью-Йорк не для нее. О «Большой шестерке» можно забыть.

Она возвращается в Бостон, в «Малую шестерку», к Себастьяну.

Она отучила себя от ативана (для этого понадобились четыре попытки, но она справилась). Она пила столько же, сколько до Гаити (ну, почти столько же). Но руководители «Малой шестерки» больше не давали ей освещать главные темы. Пока она отсутствовала, ее место заняла другая журналистка, Дженни Гонсалес.

– Она умна и элегантна, с ней можно договориться, и она никогда не смотрит в камеру так, словно хочет боднуть ее, – сказал Себастьян.

Увы, это было горькой правдой. Рейчел с радостью возненавидела бы Дженни Гонсалес (Бог свидетель, она старалась), и тогда можно было бы считать, что та получила место благодаря своей миловидности и сексапильности. К тому же она обладала достоинствами, которым Рейчел не могла не позавидовать: магистерская степень по журналистике, полученная в Колумбийском университете, способность импровизировать на лету, безотказное умение попасть в яблочко и уважительное отношение ко всем, от секретарши до управляющего директора.

Дженни Гонсалес заменила Рейчел не потому, что была более молодой, хорошенькой и лучше подготовленной (хотя все это у нее имелось, черт бы ее побрал), а потому, что лучше справлялась с работой и легче общалась с людьми, с ней было приятно поговорить.

Вообще-то, у Рейчел оставались шансы. Если бы, соблюдая здоровый образ жизни, ей удалось повернуть вспять процесс старения, которому она придала ускорение на Гаити, если бы она перестала держаться вызывающе (черта, появившаяся в один прекрасный момент и со временем усиливавшаяся), научилась лизать задницы и подыгрывать другим, вновь стала девочкой-сорванцом с привкусом сексуальности, чуть свихнувшейся на компе (ей даже дали очки в красной роговой оправе вместо контактных линз), и компетентным, первоклассным репортером, перекупленным у «Глоб» – за большие бабки, кстати говоря, – тогда ее оставили бы в «Малой шестерке».

Она старалась. Она познакомила телезрителей с котом, который лаял по-собачьи, и с новорожденным коалой из Франклинского зоопарка, поведала им о ежегодном первоянварском заплыве в Бостонской гавани с участием мужчин из команды «Л-стрит брауниз»,[17] большей частью голых, и о том, что ждет невест в «Филенс бейзмент».[18]

Они с Себастьяном привели в порядок купленный ими дом к югу от города. Их рабочие часы не совпадали: когда Себастьян был дома, Рейчел работала, и наоборот. Видеться лишь изредка было очень удобно, и впоследствии она подумала, что именно это продлило их брак на целый год.

Она получила пару электронных писем от Брайана Делакруа. И хотя одно из них («На Гаити Вы сделали очень большое дело. Теперь бостонцы, благодаря Вам, принимают эти события близко к сердцу») позволило ей пережить мерзкий в остальном день, она напоминала себе, что Брайан Делакруа был торговцем, которым двигали странные силы – возможно, порожденные выбранной им, но нелюбимой карьерой. Ей не верилось, что в Брайане осталось что-то настоящее, и потому она отделалась краткими вежливыми ответами: «Благодарю. Рада, что Вам понравилось. Всего хорошего».

Она убеждала себя, что вполне счастлива, возвращается к нормальной репортерской работе и исполнению роли жены, становится прежней Рейчел Чайлдс. Но спала она плохо и не могла оторваться от репортажей с Гаити, наблюдая за тем, как страна судорожно пытается выкарабкаться и в итоге продолжает гибнуть. В долине реки Артибонит разразилась эпидемия холеры. Прошел слух, что ее занесли солдаты ООН. Рейчел умоляла ведущего редактора Клея Бона отпустить ее на Гаити хотя бы на неделю, пусть даже за свой счет. Но он вообще не удосужился ответить на ее просьбу, сказав вместо этого, что на парковке телестудии ее ждет фургон. Рейчел посылали в Лоуренс – делать репортаж о шестилетнем мальчугане, уверявшем, что Бог сообщает ему цифры, которые позволяют его матери выигрывать в лотерею.

Операторы снимали скрытой камерой солдат ООН, которые убирали протекающую трубу на берегу Артибонита, и этот материал произвел сенсацию. А в это время Рейчел брала интервью у столетнего болельщика команды «Ред сокс», впервые попавшего в спорткомплекс «Фенуэй-парк».

По Гаити катилась эпидемия холеры, а Рейчел сообщала телезрителям о пожарах в разных частях города, о соревнованиях по поеданию хот-догов, о воскресной гангстерской перестрелке в Дорчестере, о двух пожилых сестрах, соорудивших прикроватный столик из бутылочных пробок, о разнузданной студенческой вечеринке в районе Кливленд-серкл и о бывшем брокере с Уолл-стрит, которому надоело ворочать финансами и он занялся благотворительной деятельностью в пользу бездомных Северного берега.

Не весь этот материал был ненужным хламом. Рейчел почти убедила себя в том, что иногда приносит пользу обществу. Но тут на Гаити налетел ураган «Томас». Погибло всего несколько человек, однако убежища для жертв землетрясения были разрушены, канализационные трубы и коллекторы переполнились, холера распространилась по всему острову.