Когда он был порочным. Второй эпилог - Страница 6

— Этого больше не случится, — сказала она, покачав головой.

— Откуда ты знаешь?

Она озадаченно пожала плечами.

— Не уверена. Просто знаю.

Господи, только бы она не обманывала себя, попросил он.

— Ты хочешь рассказать семье? — тихо спросил он.

Она покачала головой.

— Еще нет. Не потому что боюсь, — поспешила она добавить. — Я просто хочу… — Губы ее растянулись в беспечной улыбке. — Я просто хочу, чтобы он побыл только моим еще немного. Нашим.

Он поднес ее руку к губам.

— И как же долго будет длиться это «немного»?

— Не знаю, — но в глазах ее заплясали коварные огоньки. — Я не уверена…

Вайолет Бриджертон всех своих детей любила одинаково сильно, и все же по-разному. И когда она скучала по ним, то все происходило очень логично, как ей казалось. Сердце ее сильнее всего тосковало по тому из них, кого она очень давно не видела. Вот почему, сидя в гостиной Обри-Холла и высматривая на дороге карету с гербом Килмартинов, она волновалась и вертелась на месте, вскакивая каждые пять минут, чтобы выглянуть в окно.

— Она писала, что они приедут сегодня, — заверила ее Кейт.

— Знаю, — ответила Вайолет с неуверенной улыбкой. — Просто я не видела ее больше года. Знаю, Шотландия далеко, но мне еще никогда не приходилось проводить целый год, не видя кого-то из моих детей.

— Правда? — спросила Кейт. — Странно.

— У каждого есть свой предел, — сказала Вайолет, решив, что нет смысла притворяться, что она вовсе не нервничает. Она отложила вышивание, подошла к окну и вытянула шею, когда ей показалось, что что — то блеснуло на солнце.

— А как же Колин, он ведь очень много путешествовал? — спросила Кейт.

— Самая долгая его поездка длилась триста сорок два дня, — отозвалась Вайолет. — Когда он путешествовал по Средиземному Морю.

— Вы считали?

Вайолет пожала плечами.

— Я ничего не могу с собой поделать. Мне нравится считать. — Она подумала обо всех вычислениях, которые делала, пока ее дети росли, чтобы в конце года их было столько же, сколько и в начале. — Это помогает следить за ходом вещей.

Кейт улыбнулась, протянула руку и покачала колыбель у своих ног.

— Не мне жаловаться на все эти вычисления — с моими-то четырьмя.

Вайолет пересекла комнату и поглядела на свою младшую внучку. Малышка Мэри стала сюрпризом, родившись через столько лет после Шарлотты. Кейт думала, что детей у нее больше не будет, но, десять месяцев назад, она встала с постели, подошла к ночному горшку, рассталась со своим ужином и объявила Энтони:

— По-моему, я снова беременна.

Или, по крайней мере, так рассказывали Вайолет. Она старалась держаться подальше от спален своих детей, за исключением тех случаев, когда кто-нибудь из них болел или рожал.

— Я никогда не жаловалась, — тихо сказала Вайолет. Кейт ее не слышала, но Вайолет этого и не хотела. Она улыбнулась Мэри, которая сладко спала, укрытая красным одеяльцем. — Думаю, твоя мать была бы счастлива, — сказала она, поднимая глаза на Кейт.

Кейт кивнула, и взгляд ее затуманился. Ее мать — на самом деле, мачеха, но Мэри Шеффилд растила ее с самого детства — умерла за месяц до того, как Кейт поняла, что беременна.

— Знаю, это глупо, — сказала Кейт, наклонившись и внимательно разглядывая личико девочки. — Но я готова поклясться, что она немного похожа на нее.

Вайолет моргнула и склонила голову набок.

— По-моему, ты права.

— Что-то в ее глазах.

— Нет, это все нос.

— Вы думаете? Мне казалось… о, смотрите! — Кейт указала рукой на окно. — Это же Франческа?

Вайолет выпрямилась и бросилась к окну.

— Да! — воскликнула она. — О, и солнце выглянуло. Я на улицу.

Не оглядываясь, она схватила с журнального столика шаль и выбежала в холл. Она так давно не видела Фрэнни, но это была вовсе не единственная причина, по которой ей так хотелось ее увидеть. В прошлый свой визит, на крестинах Изабеллы, Франческа изменилась. Это было сложно объяснить, но Вайолет почувствовала, как что-то внутри нее словно сдвинулось.

Из всех ее детей Франческа всегда была самой тихой и самой замкнутой. Она любила семью, но ей так же нравилось жить вдали от них, закаляя себя, самостоятельно строя свою жизнь. Неудивительно, что она никогда ни с кем не делилась чувствами о том, что больше всего на свете мучило ее — ее бесплодии. Но в прошлый раз, хотя они так и не смогли поговорить откровенно, что-то между ними все-таки произошло, и Вайолет почувствовала, что ей каким-то образом удалось забрать себе часть ее горя.

Когда Франческа уезжала, тучи в ее глазах как будто рассеялись. Вайолет не знала, смирилась ли она наконец со своей судьбой или просто научилась радоваться тому, что имела, но Франческа впервые за очень долгое время казалась по-настоящему счастливой.

Вайолет побежала через холл — в ее-то возрасте! — и толкнула парадную дверь, чтобы подождать прямо на подъездной аллее. Экипаж Франчески почти подъехал — он сделал еще одни поворот и остановился так, что одна из дверок выходила на дом.

В окне Вайолет увидела Майкла. Он помахал рукой. Она ласково ему улыбнулась.

— О, как я по вам соскучилась! — воскликнула она и поспешила вперед, когда он выпрыгнул из кареты. — Ты должен пообещать мне, что вы больше никогда не будете ждать так долго.

— Как будто я могу в чем-нибудь вам отказать, — сказал он, наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку. Затем он развернулся и протянул руку, чтобы помочь Франческе выйти.

Вайолет обняла дочь и сделала шаг назад, чтобы поглядеть на нее. Фрэнни просто…

Светилась.

Почти сияла.

— Я скучала, мама, — сказала она.

Вайолет собиралась ответить, но поняла, что не может выговорить ни слова. Она почувствовала, как губы ее сжались и задрожали, пока она пыталась сдержать слезы. Она не знала, почему так взволнована. Да, прошло больше года, но разве ей не приходилось ждать триста сорок два дня? Не такая уж и большая разница.

— У меня кое-что для тебя есть, — сказала Франческа, и Вайолет была почти уверена, что глаза ее тоже заблестели.

Франческа повернулась к карете и протянула руки. В проеме появилась горничная с каким-то свертком, который она и передала госпоже.

Вайолет ахнула. Боже милостивый, не может быть…

— Мама, — тихо сказала Франческа, качая драгоценный сверток. — Это Джон.

Слезы, которые терпеливо ждали своего момента, притаившись в глазах Вайолет, покатились по ее щекам.

— Фрэнни, — прошептала она, взяв ребенка на руки. — Почему ты мне не сказала?

И Франческа — ее невыносимая скрытная третья дочь — сказала:

— Не знаю.

— Он великолепен, — сказала Вайолет, тут же забыв о том, что ее держали в неведении. В эту секунду ее ничто не волновало — ничто кроме крошечного мальчика в ее руках, разглядывающего ее с поразительно мудрым выражением.

— У него твои глаза, — сказала Вайолет, посмотрев на Франческу.

Фрэнни кивнула, и ее улыбка стала немного растерянной, словно ей самой не верилось в это.

— Знаю.

— И твой рот.

— Думаю, ты права.

— И твой… о, Боже, по-моему, у него и нос твой.

— Мне твердят, — сказал Майкл со смехом. — Что я тоже участвовал в его создании, но я не вижу тому никаких доказательств.

Франческа бросила на него взгляд, полный такой любви, что у Вайолет перехватило дыхание.

— У него твое обаяние, — сказала она.

Вайолет усмехнулась, затем расхохоталась. Ее переполняло такое счастье — что она просто не могла удержать его в себе.

— Думаю, пора представить этого малыша семье, — сказала она. — Как по-вашему?

Франческа протянула руки, чтобы забрать сына, но Вайолет отвернулась.

— Не сейчас, — сказала она. Ей хотелось подержать его еще немного. Пожалуй, где-нибудь до вторника.

— Мама, думаю, он мог проголодаться.

Вайолет вскинула брови.

— Он даст нам знать.

— Но…

— Я немного знаю о детях, Франческа Бриджертон Стерлинг, — Вайолет улыбнулась Джону. — Например, что они обожают своих бабушек.