Когда-нибудь, но не сейчас (СИ) - Страница 10

- Здравствуй, Рита, - сказала Ена. - Я должна тебе кое-что объяснить.

Во сне Кзылходжаева говорила нормально, без своего обычного акцента. Рите это почему-то не понравилось.

- Я хочу присесть, - капризно сказала она.

- Нет, - строго сказала Ена. - Здесь не то место, чтобы сидеть. Вообще-то оно не предназначено ни для людей, ни для их душ. Ты смогла подняться сюда только потому, что шла за мной.

- Что со мной происходит? - Рита слегка встревожилась.

- Смотря с какой точки зрения смотреть, - сказала Ена. - Если с человеческой, ты спишь и видишь сон. Но существуют и другие точки зрения на этот вопрос. Ты хочешь об этом поговорить?

- Пожалуй, нет, - ответила Рита.

- Я так и думала, - с едва заметным удовлетворением в голосе заметила Ена. - Хотя это не меняет дела. Человеческая точка зрения, в сущности говоря, не хуже прочих.

- Почему ты говоришь нормально? - перебила Рита. В ней проснулось что-то вроде любопытства - ей было интересно, как сотканный из материи сна призрак ответит на этот вопрос.

- Потому что я не говорю, - ответила Ена. - Я не думаю словами. На самом деле это ты разговариваешь сама с собой моими мыслями.

- Где ты сейчас находишься на самом деле? - любопытство Риты чуть-чуть выросло.

- Здесь, - пожала плечами Ена.

- А где ты была раньше? Где ты прячешься? - не отставала Рита.

- Я же сказала, здесь. Там же, где и ты. Я никуда не уходила. У меня тихо и никто не мешает работать.

- Работать с квантовым компьютером? - Рита чувствовала, что мёрзнет, но никак не могла прекратить этот странный разговор и проснуться.

- Квантовых компьютеров не бывает, - сказала Кзылходжаева. - Посмотри сюда, - она показала на кусок льда.

Рита посмотрела на ледяную глыбу и снова увидала огонёк - острый, злой. Так светятся глаза хищников.

*

Питер Окорочко был пьян.

Понятное дело, нализываться по-настоящему на людях было небезопасно. Во-первых, не следовало портить себе репутацию среди коллег - к тому же дело могло дойти до начальства и осесть в какой-нибудь базе данных, чего Окорочко боялся ещё больше. Во-вторых, по пьяни ему всегда хотелось съездить кому-нибудь по морде, что грозило попаданием в полицейские протоколы и всё той же базой. Однако оставаться в одиночестве в подобном состоянии тоже было небезопасно. Папаша Окорочко, тоже любивший заложить за воротник, чуть было не отдал концы, захлебнувшись собственной рвотой.

Питер не хотел повторять ошибок родителя. Поэтому он присмотрел в городе несколько мест, где можно было надраться, не особенно рискуя.

Это заведение он нашёл совсем недавно. Сначала полутёмный закут на четыре столика не внушал доверия, а его владелец, он же повар и официант в одном лице, маленький человечек с грустно висящими усами, казался подозрительным типом. Но довольно быстро выяснилось, что человечек - безобидный иммигрант, плохо говорящий по-английски и боящийся всего на свете. Зато у него был твёрдый лярд, чёрный хлеб и польская водка, к тому же он неплохо делал гороховый суп с копчёностями и всегда был готов лояльно отнестись к перебравшему клиенту, если тот не создавал проблем.

Окорочко пил давно - с тех самых пор, как ушёл с кафедры логики Университета Пардью и занялся практическими вещами. "Сурья Вамша" платила ему неплохие деньги как разработчику FPGA-программируемых матриц нового поколения, потом он ушёл на высокое проектирование, а потом его взяла к себе Ена. Эта работа ему почти нравилась, особенно в последнее время, когда деньги шли за так и их стало можно спокойно пропивать.

Сейчас Окорочко сидел в любимом месте - в тёмном тупике за угловым столиком, под кондиционером. С одного бока столик закрывало жалкое подобие барной стойки, с другой была стена, с третьей - тоже. Это создавало иллюзию защищённости, к тому же сюда не доносились запахи с кухни.

На сей раз желаемое состояние было достигнуто довольно быстро. Питер ещё не успел осушить пузатый графинчик "Выборовой", а в голове уже стояло мягкое гудение, как будто внутри разворошили улей.

На ум почему-то шла Япония. Интересная страна, он там остался бы ещё на пару лет, но предложение от "Сурья-Вамши" показалось более привлекательным. Маленькие женщины, почти без сисек, зато с такой нежной кожей, которой в Америке просто не бывает, преданные и коварные одновременно, у них это как-то совмещается... Японские начальники, все эти мамото-шмамото, попирающие сандалиями Вселенную... Очень интересные разработки в области контекстно-зависимой логики были у этого типа из Токийского университета, жаль, что у него такие проблемы с английским... В голове Питера закрутилась и пропала крохотная комнатка, стол, заваленный книгами, словари, переложенные закладками из папиросной бумаги, кошка манеки-неко с поднятой лапкой, "Книга Перемен" на справочнике по процессорной архитектуре. Было, было, да прошло.

Он налил себе ещё водки, кинул внутрь. Зажевал пивом из банки и кусочком перчёного чёрного хлеба. Уронил голову на руки и прикрыл глаза: его слегка повело. Где-то за ушами жужжала осенней мухой разогнавшаяся пьяная кровь.

"Книга Перемен" его когда-то интересовала, да. Эпоху назад, в университете, Окорочко даже опубликовал маленькую статейку о логике расположения гадательных фигур в книге. Потом он начал писать вторую статью - о том, что двоичный код "И Цзин" не является числовым, а представляет собой вариант формализации глобальных ситуационных признаков. Статью не поняли, а зря. Потом, уже в Японии, он пытался разговаривать на эту тему с одним человеком, но и он оказался мамото-шмамото...

"Ты пьян и думаешь о пустяках", - образовалась в голове неожиданно трезвая мысль.

Питер недоумённо помотал башкой: ему не понравилось то, что в неё залетело.

- Я пьян, - попытался сказать он, чтобы сделать чужую мысль своей. Ему это даже удалось.

- Я думаю о "Книге Перемен", - сформулировал он в уме более или менее внятный ответ.

"Вариант магического кода, предназначенный для анализа положений", - проявилось в голове. Дальше шло ещё что-то, но затуманенный мозг не мог этого ухватить. При том Окорочко откуда-то знал, что на трезвую голову чужая мысль в его голову не попала бы.

"С людьми на самом деле мало что случается" - сгустилось очередное облачко. "И всё то, что с ними может произойти, описано в Книге Перемен".

- Я пью... это моя жизнь... и мне пофиг... - Окорочко не смог дотумкать, что же именно ему пофиг. Надо было как-то помочь себе, и Питер помог: налил из графинчика ещё водки и зажевал тем, что нашёл на столе, не чувствуя вкуса.

"Обычная человеческая ошибка - принимать часть за целое" - лопнуло в голове очередное облачко.