Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях - Страница 82
Характер и энергичность реакции некоторых ученых-традиционалистов на любые проявления духовности в целом и трансперсональную психологию в частности во многом напоминает фанатизм религиозных фундаменталистов. Их отношению свойственно отсутствие солидного научного обоснования и игнорирование либо искажение всех существующих свидетельств, и они остаются глухи к фактическим данным наблюдений и логической аргументации. Более тщательное исследование открывает правду: то, что, по их утверждениям, является реальным, научно доказанным положением вещей, вне всякого сомнения — колосс на глиняных ногах, поддерживаемый сонмом априорных метафизических предположений.
Одним из наиболее ярких представителей этой категории ученых был профессор астрономии и космических наук Корнельского университета (Нью-Йорк) Карл Саган. Выдающийся ученый в своей области, он заслужил мировое признание своим участием в роли экспериментатора почти во всех запусках автоматических межпланетных аппаратов, запуском проекта по поиску внеземного разума SETI (Search for Extraterrestrial Intelligence), созданием телевизионного сериала «Космос», получившего массу лестных отзывов, и разработкой совместно с Фрэнком Дрейком дизайна золотой пластины с посланием землян внеземным цивилизациям, которая была установлена на борту космического аппарата «Пионер-10» — первого космического корабля, отправившегося за пределы Солнечной системы. Незадолго до смерти Сагана (он страдал раком костного мозга) его научно-фантастическая повесть «Контакт» легла в основу восторженно принятого зрителями одноименного фильма.
Однако вместо того чтобы наслаждаться профессиональными успехами и репутацией в своей области знаний, Саган по непонятной причине начал необыкновенно эмоциональный и решительный крестовый поход против всего, что он считал иррациональным, ненаучным и оккультным. Он занял позицию не терпящего никаких возражений судьи, выносящего вердикт в отношении данных, предоставляемых самыми разными специалистами из нескольких других областей, включая парапсихологию, танатологию, психоделические исследования, антропологию и сравнительное религиоведение.
Для выполнения задачи очистки культуры от скверны оккультизма и суеверий Карл Саган стал одним из членов-основателей организации под названием Комитет по научному расследованию заявлений о паранормальных явлениях (CSICOP — Committee for the Scientific Investigation of Claims of the Paranormal), связал свое имя с журналом «The Skeptical Inquirer» («Любопытный скептик») и прибегнул к услугам мага Джеймса Ранди, который должен был доказать, что все заявления о паранормальных случаях — обман. Венцом его трудов стала книга страстных филиппик, обличающих опасности увлечения иррациональным, — «Мир, полный демонов» («The Demon-Haunted World»).
Впервые Карл связался со мной посредством восторженного письма, которое он написал мне вскоре после выхода из печати моей книги «Области человеческого бессознательного» («Realms of the Human Unconscious»). В этой книге я рассказал, что мои пациенты, проходящие курс ЛСД-психотерапии, часто переживали сильную регрессию, в ходе которой они вспоминали и чрезвычайно эмоционально заново проживали свое биологическое рождение, что сопровождалось и чисто физическими ощущениями. Мне удалось выделить четыре стереотипа переживаний, характерных для этого процесса, которые отражают следующие друг за другом стадии родов. Я назвал их базовыми перинатальными матрицами (БПМ).
БПМ-1 относится к предродовому периоду (концу срока беременности), заканчивающемуся непосредственно с началом родов. БПМ-2 отражает переживание плодом клаустрофобного ужаса и ощущения безнадежности, возникающих на той стадии родов, когда матка сокращается, а ее шейка еще не открылась. БПМ-3 соотносится с трудностями прохождения через родовой канал, которое начинается, как только шейка матки раскрывается достаточно широко. И наконец, БПМ-4 передает переживания момента рождения на свет и воссоединения с матерью, следующего непосредственно за рождением. Проживание собственного рождения заново и в полном сознании сопровождается переживанием психодуховной смерти и возрождения.
Особенно Карла восхитило мое описание четвертой перинатальной матрицы, которая обычно включает в себя видения яркого света и в его сиянии — различных архетипических фигур. По его мнению, высказанному в статье, опубликованной в 1979 году в журнале «Atlantic Magazine», мои наблюдения являются смертельным ударом по заявлениям приверженцев мистицизма, часто говорящих о видениях, наполненных божественным светом и небесными созданиями. Он пришел к выводу, что то, что мистики считают сверхъестественным сиянием и ангелоподобными существами, на самом деле просто младенческие воспоминания о появлении на свет в ярко освещенной больничной палате в окружении облаченных в медицинские халаты акушеров и сестер. Таким образом, восприятие этих событий как некоего нуминозного опыта — лишь следствие не полностью сформировавшихся у новорожденного зрения и способности распознавать образы.
Интерпретация Карлом перинатальных видений, почерпнутых из моей книги, резко контрастировала с моим описанием этого феномена. Имея опыт наблюдения буквально за сотнями психодуховных смертей и возрождений, я осознал, что проживание собственного рождения заново служит своего рода вратами к юнгианскому коллективному бессознательному, а сопровождающие этот процесс архетипические видения онтологически реальны и не могут быть сформированы из нашего ощущения материального мира. Этот вопрос имеет громадное теоретическое значение ввиду провокационного утверждения Карла о природе реальности, которое послужило эпиграфом к его magnum opus — сериалу «Космос»: «Космос — это все сущее, все, что было, и все, что будет».
Позднее в своей книге «Мозг Брока», в которой Карл посвятил моей работе целую главу под названием «Околоплодная Вселенная», он снова допустил искажение моих слов. Конечно же он имел полное право сделать свои выводы из моих наблюдений, однако игнорировать мою интерпретацию и спускать на меня всех собак, представая этаким разоблачителем мистицизма, — это уже несколько иное. Увлекшись этим, он также не учел того факта, что вторая половина «Областей человеческого бессознательного», книги, на которую он ссылался, была целиком посвящена подробному описанию духовных переживаний с множеством клинических примеров. Материал этой книги стал, по сути, одним из источников трансперсональной психологии — направления, пытающегося соединить в одно целое подлинную духовность и науку, а также снабдил эзотерическое мировоззрение практическими свидетельствами.
По мере того как трансперсональная психология, прикладывая все усилия к приданию духовной сфере «законного» статуса, продолжала развиваться и обретать более устойчивое положение в научных кругах, для Карла и комитета CSICOP она становилась все большим раздражителем. В конце концов Карл предложил мне, как стойкому члену небольшой группы профессионалов, встретиться с ним лицом к лицу в открытой дискуссии и обсудить теоретические вопросы, касающиеся данной дисциплины. Я принял приглашение и встретился с ним в номере одного из бостонских отелей. Кроме нас на встрече присутствовали моя жена Кристина, жена Карла Энн Друян и наш общий друг, психиатр и исследователь из Гарварда Джон Мэк.
Карл начал наш разговор с того, что напомнил мне о моей обязанности как специалиста в области медицины и психологии ответственно и взвешенно отбирать ту информацию, которую я собираюсь обнародовать, так как к словам ученого, носящего разнообразные титулы, непрофессиональная аудитория относится очень серьезно. Он подчеркнул, что для ученого чрезвычайно важно сообщать тем, у кого нет возможности самостоятельно сформировать свое мнение, только проверенные, правдивые научные данные. Затем он привел ряд примеров, иллюстрирующих, как различные ложные сообщения и фальсификации вводили публику в заблуждение. Он вспомнил о случае с немецким жеребцом, которого прозвали Умница Ганс (der kluge Hans), — какутверждал его хозяин, обман которого впоследствии был раскрыт, Ганс умел считать. Он также упомянул об «утке» итальянского происхождения — сообщали, что в ходе раскопок в этой стране из земли извлекли некое тело, и это якобы был окаменевший человек исполинского роста, — и о некоторых других подобных случаях. В этот момент я прервал Карла и сказал ему, что, по-моему, все эти истории не имеют отношения к тому, о чем мы собирались побеседовать.