Когда наступит воскресенье (СИ) - Страница 6
«Сокровище!..» — благоговейно прошептал Скорпиус.
Он пододвинулся ближе к прикроватному столику и стал рассматривать медальон в мягком свете ночника. Медальон тускло взблескивал и переливался изящной гравировкой, тонкая цепочка, на которой он висел, золотисто искрилась, а когда Скорпиус, поддев створку медальона ногтем, открыл его, то обнаружил внутри крохотный портрет мальчика в высоком напудренном парике. Скорпиус, совершенно завороженный своей чудесной находкой, поднес медальон к глазам. «Вот видишь, — укорил он всезнайку, — а ты говорила — ржавые гвозди. Как ты думаешь, кто это?». Бледное лицо мальчика на портрете казалось Скорпиусу знакомым: поворачивая медальон в свете ночника, он всматривался в портрет и пытался вспомнить, где он мог его видеть.
«Еще одна загадка лесного народца, которую мы должны разгадать», — сказал он вполголоса. За окном уже стемнело настолько, что скудная обстановка комнаты утонула во тьме, и тем ярче казался блеск медальона (что, по мнению Скорпиуса, еще раз подтверждало его волшебное происхождение), а печальное лицо мальчика на портрете чуть светилось в полумраке бледным пятнышком. Скорпиус осторожно потрогал его пальцем. «Кажется, я знаю, где я его видел», — прошептал он. Всезнайка тут же подхватила: «Ну разумеется! Я уже давно догадалась. Тоже мне загадка, хм!». «Ничего ты не догадалась, — раскусил ее Скорпиус. — Ты только притворяешься, что всё знаешь, а на самом деле ты не знаешь ничего». Положив медальон рядом с собой, он сполз к краю постели, нашарил под кроватью свои ботинки и стал обуваться.
«Куда ты? — спросил его осторожный спутник. — Останься здесь, снаружи небезопасно». «Я иду в малую гостиную, — Скорпиус сжал медальон в руке и медленно, стараясь ступать как можно тише, двинулся к двери. — Я вспомнил, где видел портрет мальчика. Лесной народец дает нам подсказки, и, если мы хотим найти главное сокровище, мы должны им следовать. Таковы правила». Он приоткрыл скрипучую дверь и высунулся в темный пустой коридор. «Постой! Если мы попадемся Темному Лорду, мы все погибнем!» — предостерег его спутник-трусишка. Скорпиус обернулся. «Если вы боитесь, оставайтесь в убежище, — сказал он в комнату. — Я отправлюсь один». Должно быть, его друзья устыдились своей трусости и быстро ответили: «Нет-нет, мы пойдем с тобой!».
Пропустив своих спутников вперед, Скорпиус тихонько прикрыл дверь комнаты и быстро пошел по коридору, то и дело озираясь. Комнаты, мимо которых он проходил, были заперты, и, судя по тишине, поблизости не было ни дедушки с бабушкой, ни домовых эльфов, но откуда-то издалека доносился топоток и приглушенные голоса, а в стенах время от времени раздавался странный скрип. «Это привидения, — сказал трусишка дрожащим голосом. — Они прячутся в стенах и скрипят…». «Ерунда, — резко оборвал его Скорпиус. — Привидения не скрипят, они вздыхают и воют. И гремят цепями, — он ускорил шаг, слыша, как скрип то нарастает, то стихает, будто бы кто-то в стенах перебегает с места на место, следя за Скорпиусом. — Даже если здесь и есть привидения, они нас не тронут, потому что… — Скорпиус чуть замедлил шаг, выдумывая причину, — …потому что с нами — волшебный медальон лесного народца! Если показать его привидению, оно сразу же испугается и убежит».
Однако даже после собственных слов Скорпиусу по-прежнему было не по себе. Ему пришли на ум истории о старых домах с привидениями и о тайных ходах, в которых всегда кого-то замуровывали; что, если там, за стеной, тоже заперт кто-то страшный?.. Скорпиус так живо представил себе чудовище, таящееся в загадочных переходах Малфой-мэнора, что не на шутку испугался. Сжав медальон еще крепче, он ускорил шаг, полностью уверенный, что если он бросится бежать, чудовище непременно погонится за ним. Медальон выскальзывал из взмокшей ладони; Скорпиус, боясь потерять свою единственную защиту, быстро надел его на шею и спрятал под рубашку.
Мимо тянулись бесконечные комнаты. Двери некоторых из них еще не были закрыты, и Скорпиус, проходя мимо, невольно увидел зловещие белые фигуры, неподвижно стоящие в сумраке. Скорпиуса бросило в дрожь. Конечно, умом он понимал, что это всего лишь мебель, закрытая от пыли чехлами, — но эти причудливые очертания в складках грязно-белой материи вновь пробудили в нем мысли о привидениях и погребальных саванах. Вдобавок ко всему, Скорпиусу чудилось, что стоит ему отвести взгляд или пройти мимо, как фигуры оживают и поворачиваются, глядя ему вслед. И действительно: кто знает, что таится за безликими чехлами для мебели? Быть может, это вовсе и не кресла, напольные вазы и скульптуры, а жуткие создания Темного Лорда, маскирующиеся под мебель? От этого предположения Скорпиусу стало совсем нехорошо. Он вытащил медальон из-за пазухи, сжал его крепко-крепко в кулаке и, стараясь не глядеть в открытые дверные проемы страшных комнат, торопливо зашагал дальше.
Наконец он подошел к малой гостиной. В вечерней тишине она показалась Скорпиусу больше, чем была днем; хлопотливые домовые эльфы накрыли чехлами мебель и здесь, и теперь взгляду Скорпиуса предстали мрачные сгорбившиеся фигуры, завернутые в саван и зловеще подсвеченные закатом. Скорпиус замер на пороге, не решаясь войти. Окно с видом на запад светилось багровым закатным светом; взглянув в него, Скорпиус увидел парк, застывший в этом мистическом освещении так же, как и сам Скорпиус — точно деревья, кусты и травы тоже боялись жутких грязно-белых фигур. Для храбрости приложив медальон к губам, Скорпиус сделал шаг внутрь и закрыл за собой дверь — опасаясь чудовищ в гостиной, не следует забывать и о призраках, которые могут таиться в коридоре! Чуть дыша, он медленно двинулся мимо завернутых в саван фигур, стараясь не задеть их неосторожным движением: он знал, что от любого, даже самого незаметного прикосновения чудовища сразу же проснутся и набросятся на того, кто потревожил их покой. «Их глаза закрыты саваном, — подумал Скорпиус, осторожно протискиваясь между чудовищем, которое притворялось диваном, и чудовищем, принявшим обличье кресла, — поэтому они нас не видят. Но они всё слышат и чувствуют, поэтому мы должны быть предельно осторожны…».
Достигнув стены, он задрал голову, рассматривая портреты. Солнце скрывалось за чугунными воротами парка, в гостиной становилось всё темнее, и Скорпиусу было трудно отыскать нужный ему портрет. Напрягши зрение, он, наконец, разглядел в полутьме бледный овал лица и высокий парик печального мальчика из медальона. «Отлично, мы нашли его, — сказали его спутники. — Что ты будешь делать дальше?». Скорпиус, раздумывая, погладил медальон. «Лесной народец хотел, чтобы мы отыскали этот портрет, — прошептал он. — Наверное, они спрятали в нем следующую подсказку…». Он встал на цыпочки, но не смог дотянуться даже до рамы портрета. Немного раздосадованный, Скорпиус огляделся, отыскивая, на что бы взобраться. Вскоре его взгляд упал на одно из кресел, стоящее у стены.
«Нет, нет, это исключено! — воскликнул его пугливый спутник. — Если ты залезешь на него, оно непременно проснется и задушит тебя!». «Может быть, это просто кресло, — Скорпиус подошел к нему и протянул руку, но потрогать не решился. — Может, оно только притворяется чудовищем, чтобы настоящие чудовища его не съели». «Глупости! — фыркнула всезнайка. — Чудовища не едят кресла! Они едят маленьких детей!». «Я уже не маленький», — возразил Скорпиус. Он собрался с духом, схватился за подлокотники кресла-чудовища и залез на него с ногами. Кресло осталось неподвижным. «Я же говорил, — Скорпиус встал в полный рост и попробовал дотянуться до портрета — получилось. — Это ненастоящее чудовище». Он провел пальцами по раме, надеясь отыскать какой-нибудь рычаг или засунутый между картиной и рамой ключ, как часто бывало в его любимых приключенческих книжках, но ни рычаг, ни ключ ему не попадались, а в какой-то момент картина угрожающе покачнулась. Скорпиус отдернул руки.
«Молодец! — съехидничала всезнайка. — Давай, урони ее — сюда тут же прибежит бабушка, и тогда ты не получишь своих карамельных яблок даже в воскресенье!». «Тс-с-с, тише, — Скорпиус прижался щекой к стене, пытаясь заглянуть за портрет, — кажется, я что-то вижу…». Он встал на цыпочки — кресло заскрипело — взялся за раму и медленно, с усилием, отодвинул портрет в сторону, открыв маленькую неровную выемку в стене. «Ух ты… — восхитились его невидимые друзья. — Тайник лесного народца!..».