Когда наступит воскресенье (СИ) - Страница 13

Неподалеку он заметил еще одну башню: она была менее потрескавшейся, но тоже заросла мхом и покрылась дождевой грязью, а чтобы подойти к ней, Скорпиусу пришлось пробраться через небольшую заросль чертополоха. Уже издалека Скорпиус заметил темнеющие на мраморе буквы, похожие на те, что украшали башню прадедушки Абраксаса; когда же он приблизился, то прочел: «Люциус Малфой, возлюбленный муж и отец», и ниже: «Покойся с миром». Скорпиус замер, недоуменно рассматривая последнюю надпись и какие-то даты под ней. Это живо напомнило ему картинки из книжек со страшными историями: кладбище в лунном свете, надгробия и странная тень, поднимающаяся из могилы. Скорпиус всегда боялся этих картинок и обычно старался поскорее их пролистнуть, но иногда любопытство брало верх, и он мог долго рассматривать немного корявые гравюры, пытаясь разобрать, что написано на том или ином надгробии…

«Дедушка умер?» — еле слышно прошептала всезнайка. «Я не знаю», — прошелестел Скорпиус одними губами, снова и снова скользя взглядом по строчке «Покойся с миром». «Дедушка умер, — прошептала всезнайка уже увереннее. — Смотри: год его смерти. Он умер много лет назад». Скорпиусу стало не по себе. «Но я же видел его в доме, — сказал он, не желая верить. — Он разговаривал со мной…». «Он привидение! Вот почему он такой сердитый, — догадалась всезнайка. — Привидения бродят по старым домам и иногда даже разговаривают с живыми». Скорпиус вытащил из-за пазухи свой волшебный медальон, отпугивающий привидений, и сжал его в руке. Ему вдруг почудилось, что дедушка — вернее, его призрак — стоит за калиткой, невидимый, и строго смотрит на него.

«А бабушка?.. — спросил Скорпиус дрожащим шепотом, не выпуская медальон. — Бабушка тоже мертвая?..». «Вполне возможно, — ответила всезнайка. — Давай поищем ее могилу!». Скорпиус не выдержал и оглянулся: позади колыхались лишь ветви деревьев, но ему не давала покоя мысль, что привидения могут становиться невидимыми… «Я не хочу искать бабушкину могилу, — сказал Скорпиус плаксиво. — Вдруг она затаилась и сидит там… мертвая… и злая. Может, нам лучше вернуться?..». Но призрак дедушки, как чудилось Скорпиусу, всё еще стоял, незримый, за деревьями, поджидая его у калитки, а тут еще ветер, налетев на деревья, всколыхнул их кроны… Похолодев от страха, Скорпиус торопливо пошел вперед.

«Вот еще могилы», — прошептала всезнайка, когда Скорпиус, миновав надгробие дедушки Люциуса и сделав еще несколько шагов, оказался на небольшом участке, расчищенном от сорняков. Посреди него белело надгробие, не столь помпезное, как у прадедушки Абраксаса, но чистое и еще не заросшее мхом; оно даже слегка блестело под редкими лучиками, проникающими сквозь густую листву, и казалось совсем новым. «Наверное, бабушка умерла недавно, — прошептал Скорпиус, с опаской приближаясь к надгробию, — поэтому ее могила такая аккуратная и чистая…». «А может, домовые эльфы боятся бабушку и чистят ее могилу каждый день, чтобы она их не ругала, — предположила всезнайка. — Ну-ка, посмотри, что там написано? Может быть, там сказано, что она умерла от мигрени?..». Скорпиуса передернуло. Ему совсем не хотелось знать, от чего умерла бабушка, — по правде сказать, больше всего на свете ему хотелось развернуться и броситься бежать отсюда без оглядки, но странное чувство — то чувство, что заставляло его дочитывать до конца истории о привидениях и рассматривать страшные картинки — тянуло Скорпиуса к одинокому надгробию.

Буквы на нем были маленькими — должно быть, для того, чтобы на надгробии уместилось несколько строчек — а ветер, всколыхнувший кроны деревьев, нагнал на солнце пелену облаков, и издалека Скорпиус не мог разобрать длинную надпись в неверном тусклом свете. Подойдя к надгробию почти вплотную, он прочел:

Драко Малфой

Скорпиус Гиперион Малфой

А чуть ниже, уже совсем мелкими буквами с красивыми завитушками:

Спи сладко, маленький ангел

Скорпиус медленно осел на землю. Он смотрел на последнюю строчку, и события последних дней мелькали у него перед глазами, ослепляя разноцветными вспышками до тех пор, пока одно воспоминание не засветилось в его сознании, заглушая все прочие мысли. «Не слушай его, малыш. Он ненормальный». Папа сжал его руку и повел за собой, словно бы заслоняя от то ли пьяного, то ли просто безумного взгляда человека, выбежавшего им навстречу. Они уже прошли мимо — Скорпиус успел разглядеть грязную, оборванную мантию, от которой воняло кислым потом, как от лохмотьев бездомных — когда этот странный тип вытащил палочку и вдруг позвал папу по имени. Скорпиус оглянулся… Совсем рядом с его лицом пронеслась вспышка зеленого света. Папа упал, уронив чемоданчик в лужу и утягивая Скорпиуса за собой — он всё еще крепко сжимал его руку. Скорпиус зачем-то потянулся к своему чемодану… Зеленая вспышка зажглась снова, ударила Скорпиуса по глазам… Всё вокруг осветилось нестерпимым зеленым сиянием.

— Маленький господин, поднимайтесь, нельзя лежать на земле… Давайте мы отведем вас в дом.

Скорпиус открыл глаза. Над ним склонилась Тилли; рядом, сгорбившись и заложив руки за спину, стоял Найтмер, с хмурой задумчивостью рассматривая надгробие.

— Тилли, я умер? — севшим от слез голосом спросил Скорпиус.

Тилли, ничего не ответив, жалобно заморгала и оглянулась на Найтмера. Старый эльф молча помог Скорпиусу подняться.

— Почему мне никто не сказал, что я умер? — прошептал Скорпиус.

— Вы должны были узнать и принять это сами, маленький господин, — спокойно ответил Найтмер. — Мы лишь оставляли подсказки.

— И вы нашли их все до одной, маленький господин, — затараторила Тилли с воодушевлением, отряхивая и оправляя одежду Скорпиуса. — Тилли сразу сказала Найтмеру: маленький господин Скорпиус большой умница, он всё найдет, обо всем догадается, вот увидите, ведь он такой смышленый мальчик… А какой добрый, какой красивенький, настоящий маленький ангел… — Тилли начала было приглаживать Скорпиусу растрепавшиеся волосы, но встретилась с суровым взглядом Найтмера и, смутившись, сникла.

— Время завтрака, — произнес Найтмер. — Пойдемте с нами, маленький господин. Не следует опаздывать к столу.

Он развернулся и медленно, всё так же по-старчески чуть наклоняясь вперед, побрел в сторону дома. Тилли, не оставлявшая попыток привести измятую, запачканную травой и землей одежду Скорпиуса в порядок, засеменила следом.

В столовой ничего не изменилось: взрослые сидели на тех же местах, что и вчера, глухо постукивал механизм больших, всегда напоминавших Скорпиусу черный гроб, напольных часов. Домовые эльфы, накрывая на стол, неслышно появлялись и исчезали. Лишь серый свет пасмурного утра, проникающий через круглые окна под потолком, превращал обычный густой полумрак в нечто тусклое, словно бы лишенное красок. Скорпиус, подавленный и обессилевший от слез, позволил домовым эльфам усадить себя за стол и бездумно уставился в тарелку.

Из оцепенения его вырвал голос бабушки.

— Завтра я переезжаю в городской дом, — произнесла она как всегда отрывисто, с нервной торопливостью разрезая бекон у себя в тарелке. — Вы знаете, Найтмер, как тяжело мне было оставаться в Малфой-мэноре в последние годы… А теперь здесь стало просто невыносимо. Моему терпению пришел конец. Возьмите этот ключ, Найтмер, — Нарцисса сняла с шеи цепочку с висящим на ней ключом — точь-в-точь таким же, как и волшебный ключ Скорпиуса, только чистым и блестящим. — Если жена моего сына захочет… — Нарцисса помолчала, подбирая слова, — …проведать их, не препятствуйте ей. Только… не позволяйте ей забрать Скорпиуса из Малфой-мэнора. Он Малфой, — повторила она с нажимом, словно хотела убедить в этом саму себя, — его место здесь.

— Вы абсолютно правы, госпожа, — Найтмер с поклоном принял ключ.

Надолго воцарилась тишина. Наконец Драко сказал тихо, почти шепотом, обращаясь к Люциусу:

— Отчего мама так поступает с нами, отец? Не желает признавать, что знает о нашем… присутствии?

Люциус раздраженно дернул уголком рта.

— Не осуждай ее, Драко. У твоей матери расстроены нервы, — он поморщился, будто на самом деле считал расстроенные нервы Нарциссы какой-то нелепой отговоркой, — ей тяжело. Мы должны быть терпеливы.