Кое-что приятное (ЛП) - Страница 13

- Как сорвать пластырь, верно? Чем медленнее, тем больнее. - Она усмехнулась, и было приятно осознавать, что она до сих пор в состоянии смеяться.

- И больно, больно, больно...

- Обычно я люблю боль, но эта другая, - ответила она. - Не мое тело болит. Это внутри, и я не знаю, как ее заглушить

- Никакое стоп-слово не может защитить сердце, - ответил Сорен. - Если и существовало бы такое слово, я бы давным-давно использовал его, и затем передал его тебе.

Она не вынесла нежности в его голосе. Она больше не могла сдерживать поток. Плотина сломалась, и подавленный всхлип сорвался с ее губ. Она заплакала. И пока плакала, Сорен успокаивал ее своими сильными, большими руками, поглаживая по дрожащей спине, и его голос нашептывал утешения.

- Ты смеешься так же сильно, как и плачешь. И ты даришь боль так же красиво, как и принимаешь ее. И когда любишь, ты любишь сильнее, чем кто-либо среди тех, кого я знаю, так что не удивительно, что тебе так больно.

- Больнее, чем, когда я ушла от тебя, - ответила она. - Каким-то образом я всегда знала, что вернусь к тебе. Это же кажется таким... завершенным. Будто нет пути назад.

- Ты не читала книгу Бытия в последнее время? - спросил он, отклоняясь назад, чтобы посмотреть ей в глаза.

- А должна была?

- Стоило. Я перечитал ее недавно, и заметил кое-что интересное. Сразу после изгнания Адама и Евы из Рая за то, что они вкусили плод Древа Знания, они ни разу не просили Бога вернуть их обратно.

- Нет?

- В Танахе [3]  есть два глагола, которые переводятся как "раскаяние". Один - "нахам", который означает "скорбеть". Другой - "шув", обозначающий "возвращаться". Ева обвиняла змею, а Адам обвинял Еву, но ни разу они не попросились обратно в сад, они не просили возвращения, и поэтому не вернулись. И далее, в Новом Завете, есть Притча о Блудном сыне, которая показывает нам, как должна была закончиться история - возвращением Адама и Евы в Эдем и к радующемуся Богу. Поэтому я никогда не верил в концепцию "счастливого падения". Потому что за последние пять лет, если бы ты пришла и попросилась принять тебе обратно, я бы сделал это, не задумываясь. Я не могу принять то, что бесконечный Господь любил своих детей меньше, чем я люблю тебя.

- И ты принял меня, не задумываясь, - ответила она, вспоминая тот момент в святилище «Пресвятого Сердца», когда она положила ошейник на вытянутую руку Сорена, тот момент, когда его пальцы сжали белую кожу, он держал его с таким же почтением как держал свои четки. Один стук сердца. И все. Она снова принадлежала ему.

- Миссис Мэйвуд сказала, что ее муж верил в настоящий рай, который сейчас, а не тот, что нас ждал впереди.

- Мы заставили друг друга пройти через ад, - сказал Сорен. - И мы сами сделали наш Ад. Возможно Рай тоже в наших руках. Может ничто не заканчивает, даже когда все указывает на конец света.

Она снова оперлась подбородком о его голое плечо. Вода была теплой и чистой, солнце оранжевым и ласковым у горизонта. В камышах у берега она увидела знак, и сперва подумала, что на нем написано "Найденный Рай", но когда прищурилась - "Райский Пруд"

- А сейчас новая игра, - сказал Сорен. - Сделай что-нибудь приятное для меня, и я сделаю что-то приятное для тебя. В этот раз, я решаю, что приятное для тебя сделаю я, а что сделаешь ты.

- Это не кажется честным.

- В любви и садизме все по-честному, - ответил он.

- Ладно, играем, - сказала она. - И что же приятное сделать меня для тебя?

- Ты пообещаешь, что ты всегда будешь возвращаться ко мне, - сказал он.

Нора пожала плечами.

- Легко. Особенно если учитывать, что я больше не планирую тебя бросать.

- Но если уйдешь, ты вернешься? - Он посмотрел ей в глаза. Он не шутил. Он не дразнил. Он был серьезен.

- Да, Сорен, мой Господин, владелец моего сердца, хозяин моего тела, и хранитель моей души - я обещаю, что всегда буду возвращаться к тебе.

- Хорошо.

- Так что же ты в ответ сделаешь мне приятного? - спросила она.

Сорен крепче обнял ее, ближе притянул к себе, поцеловал в висок, и она закрыла глаза, снова растворяясь в умиротворении. Она могла ощущать его сильное сердцебиение и на мгновение вернулась в Рай.

- Когда, и, если, придет время, - тихо ответил он. - Ты узнаешь.