Кодекс ведьмы - Страница 7

   Ведь разговаривать можно и без слов. Очень многое можно поведать не словами.

   Уходя за Реку, наставник, укутанный поверх черных одежд в меха, спасающие от зимних ветров, сказал мне укоризненно на прощание:

   - Я желаю вам добра!

   - Странное дело, и я желаю вам только добра!

   Он дернулся, слова укололи его.

   - Но мы же помирились? - жалобно спросила я. - Мы же не враги?

   - Упаси боже! - нервно отозвался наставник и исчез.

   Я не поняла, каких богов он имел в виду. Эти слова были ему, как бы это сказать, чужие.

   ***

   Дома я долго думала. Водила ладонью по стенке черного шатра, потом по шелковому пологу.

   Наверное, для нас с наставником за одними и теми же словами стоят совершенно разные вещи. Например, мы говорим полотнище - и один при этом видит шелк, а другой черный жесткий войлок.

   Хорошо, я не буду спорить, раз наши слова не могут ужиться мирно.

   Я буду молчать и делать. И вот так, понемногу, шаг за шагом впускать в себя мир наставника с его волшебными силами. Ведь какими-то знаниями он определенно обладает, движения наставника завораживают не на шутку. Я просто буду объяснять себе, внутри себя, своими привычными словами то, что мне откроется, то, с чем я столкнусь. И тогда многое станет понятнее и придет взаимопонимание.

   Это же так просто!

  Глава седьмая

  НЕБЕСНАЯ ДЕВУШКА СОБИРАЕТ ЦВЕТЫ

   Половина еды во время праздничного чаепития была моей. И скатерть моей. И чашки. И нож.

   Я не хвасталась, я разговаривала без слов, рассказывала о себе.

   Я создавала вокруг себя тот мир, в котором мне было счастливо. Потому что нетрудно принести скатерть и свечи. Но это - кусочек счастья, который может позволить себе каждый человек, у которого шевелятся руки и ноги.

   Там была моя любимая еда. И сладкая, и соленая - всякая.

   Там была моя любимая чашка.

   Там был мой надежный нож. Проверенный многими и многими дорогами.

   Там был мой мир, в котором не страдали, а радовались. Ибо мне почти не попадались люди, которые страдали бы за вкусной едой. Разве что те, кому есть было нельзя, и то, убери из подноса такого человека вредную ему пищу - закончатся и его страдания, он займется чем-нибудь другим.

   Наставник ограничился небольшой плиткой любимой многими сладости.

   Во время чаепития он задушевно, тихо и человечно говорил, ни к кому не обращаясь, просто так, всем: его учение тем и отличается от всех остальных учений, что оно радо любой вере. Что человек может верить в любого бога - а его учение просто помогает людям стать счастливыми. И ему помогло, а он долго был несчастен.

   Если с человеком разделишь еду - он становится тебе не чужим.

   Нам - всем, кто занимался - было хорошо сидеть вместе и пить чай.

   Кто-то любил сладкое, кто-то пресное, кто-то соленое.

   Я спросила у наставника, какую еду он любит.

   Вежливо и осторожно, совсем не теми словами, какими он разговаривал с нами, когда ему было хорошо, наставник высокопарно сказал, что уважает разные народы и их кухни и ест ту пищу, которую хозяин поставит на стол.

   Все это было чудесно и даже замечательно.

   Только я-то хотела узнать, что он любит. Когда знаешь, что человеку нравится, совсем нетрудно поделиться с ним тем, что ему нужно. А не тем, что ты думаешь, что ему нужно.

   Я вот вареный лук ненавижу, и никакое уважение к разным народам не заставит меня положить его в рот. Потому что все закончится рвотой - и кому будет хорошо? Хозяину, чей стол я испорчу?

   И опять мы друг друга не поняли.

   ***

   Хорошо было сидеть, слушать, говорить.

   Кто-то поинтересовался, почему наставник такой уставший.

   Он пояснил, что прошлую ночь не спал: много заказов. Он ведь пишет картины. И постоянно приходится работать по ночам.

   Беседа перекинулась на нашу жизнь вне занятий.

   И все узнали, что я ведьма.

   Не от меня, конечно.

   Шила в мешке не утаишь, но ведьмы не кричат о себе на каждом углу. Хотя бы потому, что поначалу людям становится неуютно рядом с нами, они пытаются либо "соответствовать", либо разглядеть в ведьме какой-то свой, одним им известный образ. И разочаровываются.

   Ведьмы ведают разным, но многие, как и я, занимаются историями. Сочиняют сказки для детей и взрослых.

   В чем я честно, но неохотно, призналась: положение ведьмы выше положения просто жены и матери, это не хорошо и не плохо, это так. Ведьма за многое несет ответственность, хоть это и незаметно с первого взгляда.

   Это ремесло пугающее, притягивающее и отталкивающее одновременно.

   Услышав новость, наставник задумчиво сказал:

   - Понятно.

   Я очень обрадовалась: ему наконец-то понятно, что я ведьма! Это обязательно нужно учитывать. Он знает, как я думаю, знает, как я вижу мир. Он теперь понимает, почему мне плохо от его бесед. Он узнал, что со мной работать надо бережно, потому что многие стены, которыми защищен человек, у меня сняты, а многие крепостные рвы и утыканные кольями потайные ямы, которых нет и в помине у большинства, у меня поставлены моим ремеслом. А наставник, трудолюбиво неся свое загадочное добро людям, мало того, что во время проповеди Сокровенного Знания и Расширенного Сознания заморозил нас на ковриках, да еще и умудрился корявой беседой довести до кровавых соплей ведьму, славящуюся устойчивостью и душевной невозмутимостью.

   Наконец-то все разъяснилось. Теперь нам понятно, что каждый живет в своем мире, но мы можем поделиться друг с другом своими знаниями, они ведь у нас совершенно разные. И это обогатит наши миры, сделает жизнь ещё интереснее.

   Как хорошо, что все хорошо.

   ***

   В Зимнем Городе праздников много, но Праздник Темных Дней самый, пожалуй, длинный.

   В эти дни никто ничего не делает. Только празднует.

   Иногда это тяжелее самой утомительной работы.

   Ведь праздник для многих - это бесконечная еда и питье.

   И никакого просвета.

   ***

   После праздника мы, девочки, узнали потрясающую новость: наш наставник не одинок! Высокая молчаливая девушка из-за Реки, изредка появляющаяся на занятиях, живет с ним.

   Появилась надежда, что у человека, у которого так все замечательно устроилось, глаза, наконец-то, станут теплыми и счастливыми.

   В начале осени мы знали, наставник в черных одеждах давно расстался со своей первой семьей, и у него только старенькая мама. И думали, наверное, еще и поэтому он такой хмурый и черный.

   Но когда человек любит и счастлив - от него ведь идет такое тепло, что снега тают! Его чувствуешь издалека и сам начинаешь светиться.

   Потому что когда на земле хорошо, тогда и небеса улыбаются.

     Глава восьмая

  РЫБА В БЫСТРОЙ ВОДЕ

   Занятия возобновились.

   Памятуя о недавней ссоре, мы с наставником старались обходиться без слов, а если и говорили после взаимных приветствий, то только о погоде:

   - Здравствуйте, сегодня холодно. И ветер пронизывающий.

   - Здравствуйте, наставник. Да, сегодня удивительно холодно. Возможно, завтра потеплеет.

   И быстренько расходились по своим местам.

   После праздников к нам присоединились новые люди.

   Наставник тратил много времени и сил на обучение новичков, чтобы они могли догнать нас. Ведь с осени мы разучили разные движения с названиями на неведомом языке, звучавшими приблизительно так: "кыонг тхи куен", или "кинь лак тхыа", или "во кык чыонг".

   Там, в мире наших взмахов и мягких переступаний с ноги на ногу, послушник поднимал треножник, а серп разворачивал тело, тигр выходил из джунглей, и лев играл с луной. Это были песни, а не движения!

   Выучить их родные названия у меня не получалось, все выходило как: бульк-бульк-бульк-чпок!