Кодекс ведьмы - Страница 20

   Она снова взяла на себя роль старшей в роду, роль, которую мы давным-давно разделили с сестрой, потому что наши сыновья были уже больше нас. Но теперь я для мамы стала тем маленьким несмышленышем, которого она защитила бы даже ценой собственной гибели. Потому что уже ее семье бросили вызов, кто-то попытался сравниться с отцом ее детей и под чужой личиной заманить ребенка в западню, а такого никакая мать не потерпит.

   А я, залечивая обыденностью душу, читала любимые с детства книжки - и видела, словно с глаз упала пелена, что как раз там и лежат берегущие меня и моих детей слова, они надежно укрыты в том, что мы любим. Слушала песни - и опять, опять понимала, что любовь моя со мной, я не просто не принимаю того, что меня калечит, избавляюсь от заразы, как избавился младший сын. Даже если голова хочет принять, не принимает сердце, защищает меня надежней всякой брони. И эта любовь перешла мне от родителей, они передали мне ее как само собой разумевшееся, ее невозможно отделить от меня, я ею создана. И ровно так же, не прилагая никаких усилий, не замечая этого, я передала то, что люблю своим детям, точнее, они сами взяли, меня не спрашивая. И мы, люди моей стаи, мы не приемлем каких-то вещей на уровне крови - мы бы и рады их принять, мы искренне готовы попробовать, но если это не наше - мы не сможем подчиниться. Даже если бы хотели. Потому что есть вещи, которые больше нас.

   И на следующую ночь, горячие, уставшие после страсти, мы с мужем лежали, обнявшись, за стеной черного шатра рычал ветер, а я шепотом рассказывала ему эту историю, ничего не пропуская, с самого начала, с тех дней, когда листья из зеленых стали алыми и золотыми.

   "Ну и интересная же у тебя жизнь, маленькая" - заметил сонный муж, обнимая меня. Половину жизни я замужем. В чем-то он знает меня лучше, чем я сама.

  Глава пятнадцатая

  СТАРЫЙ ЛУК - ЗМЕЯ

   Если человеку постоянно орать в ухо - он перестанет слышать шепот ветра и шелест трав.

   Если человека кормить одним медом - у него внутри все слипнется от сладкого.

   Если человеку пообещать счастье, а вместо счастья подсунуть острое наслаждение, он очень быстро поймет, что жизнь - это страдание. Потому что перестанет оглядываться по сторонам, перестанет получать радость от иных вещей, наслаждение силой своей заглушит все. Его будет хотеться все больше и больше. И промежутки между теми волшебными мгновениями, когда чьи-то добрые руки дадут очередную мисочку сладкого удовольствия, будут наполнены муками ожидания.

   Хотя, с первого взгляда, придраться будет не к чему: человек утонет в новых ощущениях, на время отодвинется боль, на время уйдут все беды. На очень короткое время. Потом придет привыкание. Начнутся поиски счастья поострее. Колесо закрутится, человек начнет истово собирать секретные ключи, которыми его поманили, уверяя, что у посвященных в тайные знания и мисочки побольше, и мед в них послаще.

   Наставник в черных одеждах уверял, что владеет чудесными силами. Духовными. Духовность - слово удобное именно тем, что всяк понимает ее на свой лад, и ею можно прикрыть очень многое, было бы желание.

   В тайных силах наставника духовности было ровно столько же, сколько шелка в пеньковой веревке.

   Потому что он брал силы совсем иной природы, древние, звериные, которые старше человека.

   Он пользовался тем, чем наделен каждый, силой продолжения рода, силой любви. Пользовался скверно, делая удавки из тонких нитей, что издавна связывают людей.

   То неживое, что управляло им, внушило: это самый верный путь к власти над людьми, женщины станут зачарованы и послушны, а мужчины захотят приобщиться к тайне, узнать, как же стать такими же сильными, такими же неотразимыми для женщин, такими же счастливыми. И тогда женщины будут помогать распространению неживого, а мужчины не будут мешать. Ведь по такому правилу расширяет границы любое учение.

   Неживое рассчитало верно: мы древнее, чем нам самим кажется, и звериного в нас куда больше, чем нам бы хотелось. Древние силы - одни из немногих, что способны снять, ослабить нашу броню. От любви мы теряем голову, забываем про осторожность, становимся беззащитными. И руководят нами запахи, жесты, движения, ощущения, мы улавливаем их неосознанно, куда явственнее и быстрее, чем язык слов. Они нас манят и ведут. Они нами управляют.

   Особенно в начале взрослой жизни, когда мы только сталкиваемся с их властью, узнаем их мощь.

   Когда в крови просыпаются родники любви, на человека обрушивается страшное испытание. В нем начинает бушевать пожар. Древние силы отключают все. Опьяненный влечением, особенно первым влечением, человек не чувствует боли, не ведает страха, почти не воспринимает доводы разума. Ведь природа не шутит, когда речь идет о начале новой жизни, о соединении двух в одно. У нее нет деления на добро и зло, хорошее и плохое, вовремя или не вовремя по людским меркам. Если человек созрел для продолжения рода - древние силы поднимаются в нем во весь рост.

   Они зажигают блеск в глазах, они наполняют жизнь интересом. Они как самая дорогая пряность, - но невозможно питаться одной корицей или перцем, как бы заманчиво они не пахли!

   Эти силы не даются просто так - за бурлением любви приходят дети, приходят заботы и трудности. И человек сполна возвращает долги за яркий праздник, отдавая своим детям то, что в свое время он получил от родителей. Но вместе с трудностями приходят и новые радости, брошенное в землю зерно приносит всходы.

   А если первая любовь оказалась неразделенной - человек умирает от невыносимой боли. Иногда - до конца, до ухода. И это мучение - тоже неотъемлимая часть любви, оборотная сторона наслаждения, такая же острая, такая же пряная.

   Влечение манит и отталкивает, оно способно действовать в обход нашей воли, нашего разума, оно запускается, когда тело готово к размножению, глаза видят, ноздри ощущают, а кожа чувствует возможную пару. Не обделенная вниманием женщина всегда знает, кто из десяти вроде бы одинаково невозмутимых мужчин к ней неравнодушен.

   Взрослый человек учится сосуществовать со своим влечением, то полностью отдаваясь его власти, то пытаясь обуздать с помощью рассудка. И постепенно приходит к пониманию, что с древними силами шутить опасно. Их нужно уважать.

   Но люди-то все живые, и частенько ходят по очень тонкой грани, играя с притягивающим огнем. Поэтому-то давным-давно и выработали негласные запреты, правила, уловки, которые позволяют, впуская в жизнь влечение, сбрасывать напряжение в песнях, танцах, приличных и неприличных шутках. Потому что совсем без любви тоже нельзя, может пропасть интерес к жизни. Живые люди очень тонко чувствуют ту грань, до которой еще "можно", а за которой уже "нельзя".

   Этого знания нет у неживого.

   Оно не размножается, оно перебирается с жертвы на жертву. Неживому нужно проникнуть за цепи костров, за рвы, за крепостные стены. Просочиться вовнутрь любыми способами. Добраться до беззащитной плоти, до еды.

   Но живое всегда защищает себя. Напрягая мышцы, напрягая слух, напрягая внимание.

   Люди живут семьями. В семье младшие слушаются старших, старшие защищают младших. В наших семьях мама заботится о детях, а папа добывает еду и охраняет жилище.

   И неживое говорит: я несу вам свет, любовь и новые знания. Я несу вам здоровье. Доверяйте мне. Ведь мы как одна семья. Духовная семья - прибавляет неживое, зная, что врет и главное слово здесь СЕМЬЯ. Расслабляйтесь, говорит неживое, вам нечего бояться. Не надо быть напряженным. Напряжение - это плохо.

   Мы - люди Зимнего Города - кормим своих коней мясом. Нам нравится, когда нас сравнивают с волками.

   И вот на границе волчьей стаи появляется чужак.

   Он пришел с миром, он хочет в стаю. Всем своим видом он говорит мужчинам: я сильный, я сильнее вас. Но я мирный. Я вас научу быть сильными. Такими же, как я. Мы - братья. Только я старший, раз я буду вас учить. Я ничего не требую, только уважения.