Княжич варяжский (СИ) - Страница 62

Глава двенадцатая. Пропавшее золото

Вернулись в затон, где оставили лошадей, встали на якоря: драккар поближе к берегу, хеландий подальше, но все равно с реки не сразу увидишь, особенно если мачту ветками замаскировать.

Выслали дозоры к месту великой битвы цапон и ромеев. И подальше — к лагерю хоревой.

И те и другие вернулись к вечеру с хорошими новостями:

Хеландий все еще на мели, хотя ромеев на берегу уже нет. Живых. Мертвые лежат. Вместе с покойниками-печенегами. Цапон к ним не лезут: опасаются обстрела с корабля. Ромеи тоже с похоронами не торопятся. По тем же причинам.

В лагере хоревой тоже все без изменений. Надо полагать, ждут ромейское золото.

На этом хорошие новости заканчивались и начинались плохие. Золота на хеландии варяги не нашли. Утварь драгоценную, кое-какое оружие, даже всякие драгоценные вещицы вроде эмалевых медальонов — отыскали. А собственно золотые солиды в количестве тысячи штук — увы. Обыскали весь корабль от носа до кормы — тщетно. Тысяча солидов. Четыре килограмма золота (!) — потерялось.

Понятно, что золото в девятнадцать раз плотнее воды и четыре килограмма — это не такой уж большой объём. Кошель размером с кулак. Но все же не иголка. Выжившие моряки ничего толкового сказать не могли. Да они и не знали. Существовала вероятность, что золото евнух все же взял с собой. Но вероятность мизерная. Уж кого-кого, а евнуха, убитого достаточно далеко от берега, печенеги точно обыскали. И найди они при нем главное сокровище, не стали бы с таким энтузиазмом кидаться на ромейские копья.

Был человек, который точно должен был знать, где упрятано золотишко, но, еще одна плохая новость, этот человек давать показания был категорически не способен. И принудить его не взялся даже такой специалист по разговорам, как Грейп.

Имела место досадная трагическая случайность. Под красивой шелковой одеждой комита Гимерия Дуки не было кольчуги. Одна лишь нижняя рубаха, которая могла в должной мере смягчить молодецкий удар обуха нурманского топора. И этого, в общем то не такого уж сильного удара оказалось достаточно, чтобы повредить организм конунга настолько радикально, что ромея парализовало. И не просто парализовало. Комит испытывал такую жуткую боль, что даже Грейп развел руками. Пытать человека, который не визжит от боли на весь корабль только потому, что ему в рот засунули кляп? Нет, Грейп попытался. Пообещал ромею быструю смерть, если тот скажет, где золото. Вот только к внятному разговору комит был не способен. Как и всякий человек, у которого в нутре расплавленный свинец.

Сергей был в шаге от того, чтобы просто подарить ромею быструю смерть. Но увы. Соратники не поняли бы такого гуманизма.

— Да ладно, — попытался успокоить Сергея Машег. — И без того отличную добычу взяли. Тут одних товаров на три пуда серебра даже по нашим ценам! А еще корабль! И рабы ромейские! Сорок пять голов. И все как один крепыши. За сотню гривен уйдут, даже если оптом.

Ну да. Если сменять тысячу солидов на серебро по курсу, то это примерно пять пудов серебра. То есть меньше того, что у них уже имеется. Однако золото — это есть золото. Золото — это статус. Металл князей и конунгов. И вообще потерять такое богатство — жаба удавит. Можно, конечно, разобрать хеландий на дощечки, а дощечки на щепочки… Но это значит много работы и минус один хеландий.

Внезапно Сергея осенило.

— Дёрруд, а где та моя сумка с лекарским припасом?

— На драккаре осталась. Только вряд ли ты его вылечишь. После такого даже ваш колдун Избор на ноги не поставит.

— Я не собираюсь его лечить, — возразил Сергей. — Я хочу дать ему маковую настойку[1]. Вдруг ему полегчает, и мы сможем поговорить.

— Пыльца забвения и у меня есть, — вмешался Машег. — И от нее ему точно полегчает. Но поговорить с ним ты вряд ли сможешь. Его же сразу в сны унесет.

— Но все же попробую, — сказал Сергей. — Давай свой мак.

Неожиданно сложным оказалось скормить лекарство ромею. Но в шесть могучих рук это удалось. Даже получилось примерно соблюсти дозировку, чтобы страдалец перестал корчиться, но не отправился сразу в поля грез.

Успокоился. Глянул на Сергея красными глазами, прохрипел:

— А… Ты… Предатель…

— Больно? — участливо спросил Сергей. — Сочувствую тебе, Гимерий.

— Сочувствуешь — убей.

— Не могу, — и уточнил: — Сейчас не могу. Но сделаю это, клянусь, когда ты скажешь, где золото. Сделаю это быстро и потом похороню по-христиански, как положено. Обещаю. Где золото, Гимерий?

— Хрена тебе, а не золото, — искусанные губы комита искривила улыбка. — Не скажу. Что ты мне сделашь, предатель? Убьешь?

Кашель, вырвавшийся из горла ромея, скорее всего, был смехом.

Черт! Обезболивающее, похоже, сработало как… обезболивающее. Ясности мышления комит не утратил.

Решение пришло внезапно.

Наклонившись к лицу ромея, Сергей произнес совсем тихо:

— Я не предатель, Гимерий. Предатель — твой дружок кастрат. И его хозяин протовестиарий. Раздавать варварам золото, которое так нужно нам для защиты от варваров, — это и есть самое настоящее предательство.

— Нам… — прохрипел комит. — Кому — нам…

— Нам — это стратигу херсонской фемы Иоганну Воге, комит Гимерий Дука. Это золото не должно было попасть к нашим врагам.

— Не лжешь?

— Богом клянусь! Отдашь мне золото и к нашим врагам оно никогда не попадет!

— А… — В горле у комита засипело и захлюпало.

Сергей испугался, что тот вот прямо сейчас и помрет, не сообщив заветной тайны. Но нет.

— Наклонись ближе, друг мой Сергий… Я скажу, где оно… Но только тебе. Ты понял, только тебе…

— Я понял. Только мне.

— Поклянись… Девой Богородицей поклянись… Спасением души… Никому не скажешь…

— Клянусь, — прошептал Сергей. И произнес традиционное обязательство никому и никогда не рассказывать, где спрятано четыре кило золота.

— Дельфин, — прохрипел комит. — Свинцовый дельфин в моем сундуке… Пустой… Внутри — кошель. Жаль, что мы не выпьем вина в твоем доме на углу Меса и Игнатия… Похорони по-христиански. Ты обещал…

— Не сомневайся, — заверил Сергей.

Он поднял руку, и кто-то из своих вложил в нее нож.

Шелк — плохая защита от стали. Клинок вошел между ребер, Гимерий даже не вздрогнул.

«Дельфин… — подумал Сергей. — Прятать золото внутри свинца. Прием известный. Мог бы и сам догадаться».

Клятву, данную ромею, Сергей выполнил в точности.

Похоронил ромея по-христиански. И о том, где было спрятано золото, не сказал никому. Сам извлек. Молча. И врагам Сергей тоже отдавать не собирался. В том числе и стратигу херсонской фемы.

[1] Отмечу, что это обычное обезболивающее во времена Средневековья. В те времена мало беспокоились опоследствиях приема наркотических веществ. Последствия от приема наркотиков человечество осознало сравнительно недавно, ведь еще в начале прошлого века доктора прописывали детям от кашля… героин.

Глава тринадцатая. Киев. Дела политические и семейные

— Несколько тысяч? — с сомнением произнес Олег. — Вы уверены?

Сергей пожал плечами, Рёрех молча кивнул.

— И что же им там понадобилось?

— Ждали чего-то. Или — кого-то, — ответил Сергей. — Мы взяли одного… Поговорили немного. Только этот не знал ничего толком, а к тем, кто знал, не подобраться было.

— Хоревой, говоришь? — Великий князь задумчиво помял шею. — Они же вроде не там кочуют?

— Князь, степняки кочуют там, где трава гуще, — сказал Сергей. — А тут у вас трава не только густа, но и серебром присыпана. Особенно ближе к волокам.

— У нас, — поправил великий князь. — Ты, Вартислав, теперь тоже наш, раз подворьем на Горе обзавелся.

— У меня и в Новгороде подворье, — возразил Сергей. — И куда больше здешнего. Однако к новгородцам себя не причисляю. Я — белозерский.