Князь Рысев 5 - Страница 4

Меня с ног до головы окутало сладкое, нагоняющее жуть волнение. Вдруг проиграю? Что будет, если выиграю?

Дельвиг с Женькой только подливали масла в огонь. Толстяк готов был то грызть собственные ногти, то слагать балладолегенды о предстоящем сражении. Женька, словно пронырливый лис, был повсюду и по секрету шепнул, что среди дружков Орлова ходит слух.

Поганец хочет меня покалечить.

Оставить такую отметину, чтобы я помнил о унижении всю жизнь.

Мне хотелось смеяться – мышиная возня. Знал бы этот мальчишка, чего мне только не пришлось переделать за последние недели, поубавил бы в уверенности.

Впрочем, коней самоуверенности я попридержал и сам. Кто его знает, на что он там еще помимо того, что выудило из него ясночтение, умеет? И даже если новых трюков при нем не будет, исход еще не обязательно сложится в мою пользу.

В столовой было тихо, а завтрак не лез в глотку. С Орловым я старался не пересекаться – ни взглядом, ни просто так. Пусть уж лучше все разногласия меж нами решит поединок.

Я катал на языке слово «дуэль», словно тая надежду, что оно вот-вот изменит собственное значение. Стало смешно: столько раз я рисковал шкурой, с кем только не боролся – а сейчас вдруг страшно?

Орлову тоже было не по себе – он-то как раз помнил, чем все закончилось в «Ъеатре»: пока он охранял свою разлюбезнейшую Наташу Евсееву – интересно, в курсе ли она о судьбе родной сестрицы? – я давал лещей не в меру богатому воображению одного художника, а потом уговаривал поэтическое воплощение прекратить устроенный треш-угар-и-содомию.

Лиллит он уже видел: было бы странно, если бы не заметил вертящуюся рядом со мной девчонку, которой выписали пропуск в училище, наделив правом спать и столоваться во время для подручных.

Мне думалось, что он осыплет меня градом насмешек в привычной ему манере, но то ли мальчик перерос, то ли не желал обжечься на мне в очередной раз…

После занятий нас окружили – традиции, записанные в уставе, предполагали, что дуэлянты в сопровождении иных кадетов должны проследовать к месту будущего сражения.

Мальчишки!

Я видел, как в их глазах горел азарт: каждый как будто желал лично принять участие в чем-то подобном. Ну как же – отстоять честь, начистить морду нахалу, показать, кто где прав и у кого забаха в штанах потолще.

Слухи ползли за нами следом, словно ворох змей. Кто-то приписывал шагающей рядом со мной Лиллит мистику способностей. Что она едва ли не в состоянии менять мир под свои хотелки, если уж сильно приспичит – иначе почему она смотрит на сопровождающего Орлова здоровяка так, будто он ничтожный, чудом избежавший ее тапка таракан?

За весь прошедший месяц в офицерском корпусе случилось чудо – поцапаться решили только мы с Орловым. А среди остальных царили тишь, благодать и полное понимание.

Я представлял себе все иначе. Мне думалось, что дуэль – это нечто личное, не положенное для чужих глаз. Благородные роды Петербурга считали иначе. Вместо маленькой, узкой комнатушки – просторный зал. Сюда можно было вместить целую прорву людей.

Кресла зрителей алели обшивкой кожи, манили к себе взор, призывали скорее в них расположиться.

Я озирался, словно ошалелый: а как же полномасштабное сражение, а как же магия? Мне чудилось, что, стиснув зубы от остервенения, мы будем жарить друг дружку огнем, хлестать эфемерными плетьми цепей и взывать к дьявольским силам.

К слову о последних – сейчас был день. После изгнания внутреннего демона я утратил возможность использовать весь богатый арсенал уже разученных умений до наступления темноты.

Оставалось лишь надеяться на то, чем одарила меня Лиллит. От нее мне тоже перепало щедро и немало, но что-то сдавалось мне, на фоне умений костолома моего соперника это будет блекло.

Как и на фоне того, что умел сам Орлов.

Он хрустел костяшками, оправлял форму, всем своим видом напоминая готовящегося к драке школьного хулигана. Нет-нет, да его взгляд падал на меня, а на лице тут же проскакивала самодовольная ухмылка.

Как же он обожал елей своих влажных фантазий, и сколько же мечтал отомстить мне: и за мои же успехи, и за его промахи. Словно во всех его бедах виновным оказался именно я.

От меня секундантом был Женька – Дельвиг, конечно, красноречив, но стоит ему только появится на публике, как он начнет задыхаться от смущения.

Со стороны Орлова был тот самый здоровяк, с которым мы виделись тогда в сортире. Помню, мне хорошенько удалось ему тогда наподдать…

– Не желают ли стороны примириться? – Женька был холоден, строг и отрешен, как того и требовала традиция. Вопрос был обращен сразу к обоим и требовал ответа.

Глас совести, избравший облик Кондратьича, убеждал в том, что вот он, тот самый шанс. Откажись, повинись и, может быть…

– Нет! – чуть ли не рявкнул Орлов. В самом-то деле, он ждал этого едва ли не целую вечность. Клятый Рысев то ребра никак не вылечит, то практику сдает со своей невесть откуда выкопанной подопечной.

Я ответил под стать ему, но тише и спокойней. Взял за руку Лиллит, будто давая ей понять, что рядом и не дам ее в обиду. Взгляд, полный благодарности, стал мне наградой.

Николаевич хромал к нам весело и торжественно – на его-то памяти эта дуэль не первая. Скорее всего, он и сам не раз принимал участие в этих юношеских забавах – и чести ради, и так…

Он осмотрел нас с ног до головы, будто решая, готовы мы или нет. Я, признаться по чести, от его взгляда покрылся холодной испариной, с Орловым та же история. Словно в последней попытке нас образумить, из его глаз взирала сама война. Как будто желая сказать, что худой мир в разы лучшей доброй ссоры, но ничего не добился.

Выдохнул.

– Дуэль будет проходить по стандартным правилам. Перед вами, юные господа, вот-вот разверзнется поле сражения. Оно не совсем настоящее, но таит в себе опасности. Я не буду уточнять какие – ведь в реальном бою ни один противник не станет вам рассказывать, где и как он планирует вас бить.

– А зрители обязательны? – Я осмелился на вопрос. Инфантер-генерал посмотрел на меня с удивлением.

– У вас боязнь толпы, молодой человек?

Его вопрос как будто подразумевал, что человеку с подобными недугами не место в офицерском корпусе.

Ответить я не успел, он тут же продолжил:

– Собравшиеся здесь ваши собратья станут не просто свидетелями битвы. Видите ли, никто из старших курсов не спешит устраивать меж собой свары, а предпочитают решать их миром. У вас есть догадки почему?

Я еще раз осмотрел окружение, тут же кивнул ему в ответ.

– Это не зал для дуэлей, это комната для тренировки, верно? То, что мы будем сейчас делать, ждет в будущем всех?

– Не в такой же жестокой мере, но доля правоты в ваших словах есть. Разрешая дуэли, мы позволяем вашим братьям по альма-матер узреть, как проходят схватки. И чем они ужасны. В конце концов, когда дуэль начинает обращаться не просто в соревновательную дисциплину, а становится рутиной, прибегать к ней лишний раз нет нужды.

Ох, подумалось мне, по такой бы системе дипломатов учить – авось, в мире было бы поменьше войн. Ратуешь за то, чтобы поджарить задницы врагам? Побегай-ка с винтовкой и послушай канонады разрывов прямо над ухом.

Старик бросил взгляд на моего оппонента, но у того с вопросами было туго. Будто он и так все знал без него.

Его подопечный выглядел в разы достойней и умнее. Лишенный желания задирать и задираться, он, вытянувшись по струнке, ожидал приказов и боя.

– Я выберу для вас сражение из вот этого ящика, – Николаевич постучал кулаком по увесистому деревянному коробу, – но для начала озвучу правила. Мы поощряем молодецкую удаль, но не кровопролитие. Это дуэль – схватка чести, в ней нет нужды лишать противника жизни. Вы можете быть покалечены друг дружкой, это приемлемо, но не одобряется. Можете сдаться в любой момент. Или, что куда важнее, проявить немного смекалки и найти иные пути договориться.

Его рука потянулась за определением нашей судьбы. Словно палач и судья в одном лице, инфантер-генерал зачитывал наш приговор.