Князь Рысев 2 - Страница 7

Сон, едва переставший мучить видениями былого, решил пустить меня в сонное царство Морфея, но в этот момент в окно застучали. Сон вспорхнул испуганной птицей, устремившись прочь, но я перевернулся на другой бок в тщетной надежде удержать его при себе.

Пустое дело.

Стук раздался вновь и на этот раз куда требовательней. Я заныл, возжелав оказаться простым мальчишкой. Поныть поутру – и можно не ходить в школу, сославшись на плохое самочувствие.

– Иду уже, иду, – сказал, когда третий стук пообещал обратить окно в ворох битого стекла. Ноги вспыхнули болью, умоляя только о том, чтобы я одумался. Мало ли дураков, что стучатся в окно пятого этажа, будь выше этого!

Стоп, пятого этажа? Меня будто иглой пронзило, я вскочил на ноги. Кто бы ни был моим сегодняшним ночным гостем, он был чрезвычайно смел и отважен.

Моя рука скользнула к включателю лампы – задремавший уже было со мной бесенок лениво покачивал хвостом из стороны в сторону, но все же взялся за работу. Вяло – лампочка то и дело озаряла комнату дрожащим светом, будто угрожая погаснуть вновь в любой момент.

У меня едва волосы не зашевелились на голове, а все тело напряглось в ожидании будущей стычки – по ту сторону стекла на меня смотрело желтоглазое, рогатое нечто, скалящее белые, пиловидные зубы.

Я выдохнул, лишь когда воспаленный мозг не сразу, но признал в ней Биску. Дьяволица, кажется, наконец-то решила ответить на мой зов, пусть и с огромным опозданием. Я открывал окно, обещая себе, что если она сейчас затянет песню про «лучше поздно, чем никогда», выпорю. Или выебу. Может, и то и другое.

Она заползла в комнату не хуже чудовищных тварей из фильмов ужасов. Полуобнаженная, как и обычно, но на этот раз решила помимо набедренной навязки натянуть хоть что-то, что скроет ее грудь от моих похотливых взоров. Странно, раньше-то это для нее проблемой не было.

Она тяжело дышала, будто все это время бежала лично с чертовых рогов и прямо до нашего мира. На животе адской девчонки алел свежий, будто еще пульсирующий кровью рубец.

Я нахмурился.

– Это еще что такое? – указал ей на новый шрам, но она лишь махнула на это рукой, будто говоря, что сейчас есть дела куда поважнее, чем ее состояние.

Внутри меня бились возмущение и усталость. Первое требовало схватить девчонку за рога, которые она принялась привычно потирать, и истязать ее вопросами не хуже, чем инквизатории пытали меня самого. Второе утверждало, что нет ничего важнее, чем отдых. Я готов был согласится с этим утверждением. Всеми руками за, скажите, где расписаться?

– Биска, я страшно устал. Чего тебе?

– Ого, живчик, а тебя очень сильно потрепало.

Она как будто даже на миг забыла, ради чего явилась в ночи в мою личную комнату. И откуда только узнала? Глянул на метку на руке, сразу же догадавшись о причинах. Ну и наверняка нет такой вещи, которой не знает черт – зря, что ли, пословицы об этом талдычут?

– Еще вчера я видела тебя не просто другим. А совершенно другим. Ты готов был вспороть животы двум велескам, выбить всю дурь из зарвавшегося чародея и заставить одну непослушную демоницу даже работать для тебя мотором в автомобиле. Что случилось, маленький?

Она сладко потянулась, будто бы мне назло зевнула, бросила внимательный взгляд на кровать, словно в самом деле надеялась увидеть там легион-другой барышень.

Легиона не было, как и барышень, если только не считать таковой мою усталость. Она представлялась мне призрачной блондинкой – той самой Славей, что пришла нам на помощь в битве с Никсой. Похлопывая себя по бедрам, она предлагала присоединиться к ней в блаженном ничегонеделании.

– Нам нужно идти по адресам. – Она перекинула на живот покоящуюся на ее спине сумку. Ту самую, которая была у подстреленного нами похитителя. Я едва не поперхнулся – доверил эти документы Ибрагиму на хранение и как-то совершенно забыл о них. Дьяволица пряталась в деталях, скалясь на меня кровожадной ухмылкой.

– Разве это не может подождать… не знаю, до завтрашнего дня? – взвесил, сколько времени мне понадобится на сон и решил, что завтрашний вечер подходит как никогда лучше для подобного рода затей.

Бесячка запротестовала, будто я ей под нос икону сунул, замахала на меня руками.

– Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Назавтра этими самыми бумажками можно будет подтереться, если уже не сегодня. Думаешь, те, кто нанимал того поганца, желают оставить за собой хвосты, по которым можно выйти на них? Его же собственные дружки поспешат подчистить за ним любую улику. А ты решил это время растратить на то, чтобы попросту дрыхнуть?

– Бися, я только что выжил в террористическом акте. На самом деле чудом – окажись я парой метров ближе, и, возможно, ты бы видела мой холодный труп без головы на мостовой. Потом меня дрючила вся инквизаторская братия в разных позах и с лютыми извращениями. Неужели ты думаешь, что единственное, чего мне сейчас не хватает, так это, едва перебирая ногами по полу, сунуть голову дьяволу в пасть?

Я брюзжал, осознавая ее правоту. Ворчал, будто старик, понимая, что никуда не денусь.

– Ох, как же ты натерпелся, сладенький. Попка не болит? – Биска давала мне понять, что жалость ко мне ей если и не чужда, то явно сейчас не стоит в приоритете. Я же лишь выдохнул в ответ, отрицательно покачав головой.

– Ну раз не болит, так натягивай портки и пошли.

Я выискивал в недрах своего уставшего сознания тысячу и одно проклятие. Неподъемным грузом щедро водружал их на спины всех и каждого. Досталось и Биске, и ее пресловутому батюшке, даже, кажется, на Ибрагимову долю хватило. А уж сколько досталось бывшему обладателю перстня в моем кармане – это надо было только видеть!

– Почему не пришла, когда я тебя звал?

– У меня в самом деле должно быть оправдание? – Кажется, мой вопрос ее обидел. Она прошлась, устремив взгляд на дежурящих с ружьями инквизаториев.

– Как тебе удалось прошмыгнуть мимо них? – кивнул на служителей Егоровны, девчонка же лишь отмахнулась, будто от незначительного пустяка.

– Я же работаю на Егоровну. У меня ее знак есть. Потому не прошмыгнула, а прошла.

– Что ж не через парадную? Чего ж в окно-то? – усмехнулся, но она лишь пожала плечами в ответ.

– Так было веселее. Что, если скажу, что хотела застать тебя без штанов, живчик? – Ее рука вдруг скользнула к моей промежности, норовя нырнуть за резинку исподнего. Я почуял, как во мне просыпается мужское, но она ткнула меня пальцем в губы.

– Потом, маленький. Сейчас собирайся. И иди за мной. След в след. – Словно ребенку, она говорила отрывисто, тщательно проговаривая каждое слово. Смотрела на меня снизу вверх. – Пойдем через окно.

– А чего так? Инквизатории пропускают только один раз, а во второй – сразу за ружья?

Я острил из одной лишь вредности и тут же почуял стыд за собственную слабость. В конце концов, девчонка, явившаяся ко мне из самой преисподней, точно не виновата, что по мою жопу едва ли не целые отряды головорезов готовы выпустить на улицы Петербурга.

– Н-нет, – немного замявшись, ответила она. Вдруг поежилась, будто от холода, сложила руки на груди. – Меня-то они пропустят. А вот что им скажешь ты, я не знаю. И ты, наверное, тоже. Хочешь провести сегодняшнюю ночь в теплых застенках их камеры?

– Нет уж, увольте, – поверженно поднял руки, представив, что придется снова пройти изнуряющие процедуры допроса. Выдохнув, облизнув высохшие губы, я отстранил ее, подошел к разверстой пасти окна, посмотрел вниз.

Высота заставила пальцы вспотеть и занеметь всего лишь на мгновение. Не мягкий асфальт, казалось, манил меня скорее вынырнуть наружу и познать всю жесткость его объятий.

Нет уж, дружище, как-нибудь в другой раз. Я прикинул ближайший путь до земли – почему-то вспомнилось, как бежал от мужа своей второй по счету «любви-до-гроба». Тогда она ведь и в самом деле едва ли не стала той самой до гроба…

– Свет погаси, – то ли в заботе об одном из младших собратьев, то ли из опасений, что горящая лампа будет привлекать ненужные взоры, велела Биска.