Книги крови III—IV: Исповедь савана - Страница 3

Им стали раковые клетки Барберио.

После двадцатиминутного ожидания в душном фойе девчонка в желтом платье выглядела весьма взволнованной. Было почти три часа утра, уже закончились ночные сеансы.

Восемь месяцев прошло с тех пор, как Барберио умер в душном закутке за экраном. Восемь долгих месяцев жизнь шла своим чередом. Кинотеатр не слишком процветал, но ночные сеансы по пятницам и субботам всегда давали хороший кассовый сбор. Сегодня демонстрировались два фильма с Иствудом: спагетти-вестерны. Девочка в желтом платье не походила на поклонницу вестернов. По мнению Берди, вестерн — не женский жанр. Возможно, девушка пришла посмотреть на Иствуда, а не фильм. Хотя Берди никогда не понимала, в чем привлекательность его вечно прищуренного лица.

— Чем могу помочь? — участливо спросила Берди.

Девчонка вздрогнула и взглянула на нее хмуро и недоверчиво.

— Я жду своего приятеля, — ответила она — Его зовут Дин.

— Вы его потеряли?

— Он пошел в уборную и до сих пор не вернулся.

— А не был ли он… гм… не было ли ему плохо?

— Нет-нет, — быстро произнесла девчонка, отметая нее сомнения в трезвости своего друга.

— Я пошлю кого-нибудь поискать его, — сообщила Верди.

Было уже поздно, она жутко устала за день — совершенно без сил, как выжатый лимон. Идея провести здесь еще полчаса не слишком привлекала. Берди хотела домой, в теплый душ и спать, просто спать. В тридцать четыре года, решила она, с сексом пора завязать. Кровать — только для сна, особенно у таких толстух.

Берди толкнула дверь в зал и почувствовала тошнотворный запах пота, воздушной кукурузы и сигарет. Здесь было на несколько градусов жарче, чем в фойе.

— Рики!

Рики закрывал выход из кинотеатра.

— Проклятая вонь почти исчезла, — сообщил он.

— Хорошо.

Несколько месяцев тому назад в кинозале, около экрана, появилась странная вонь.

— Уже все нормально, — повторил Рики.

— Не мог бы ты мне помочь?

— А что нужно?

Он медленно побрел навстречу по проходу между кресел, позвякивая ключами. Сегодня он был в футболке с надписью «Хорошо умереть молодым».

— Что случилось?

— Девочка потеряла своего друга. Говорит, он пошел в сортир и не вернулся.

— В сортир?

— Да Посмотри, пожалуйста Тебя это не слишком затруднит?

Рики изобразил на лице подобие вежливой улыбки. Отношения у него с Берди сейчас были натянутые: слишком много времени проведено вместе, а это не помогает сохранить симпатию. Они изрядно надоели друг другу. К тому же Берди сделала несколько весьма язвительных замечаний относительно знакомств Рики, задев его больные места, и он отреагировал соответственно. Более трех недель они дулись друг на друга и не разговаривали, теперь же наступило перемирие. Они здоровались и обменивались деловыми фразами, не более.

Рики нехотя побрел по пыльной ковровой дорожке обратно к выходу, рядом с которым находилась дверь в туалет, по дороге поднимая сиденья кресел. Когда-то зал был недурно оборудован, и кресла знавали лучшие времена. Их давно уже пора сменить или хотя бы заново обить, а четыре места в шестом ряду уже не спасет никакая починка, их придется выбросить. Рики заметил новую поломку в третьем ряду. Какому-то безмозглому подростку, видимо, наскучило или кино, или его девчонка, или то и другое вместе, и он не нашел ничего лучшего, как разворотить сиденье. Впрочем, несколько лет назад Рики и сам проделывал подобные штуки, считая их протестом против бесчеловечного буржуазного общества вообще и капиталистов, содержащих кинотеатр, в частности. Да, в те времена он натворил немало глупостей…

Берди наблюдала, как он приоткрывает дверь мужского туалета, просовывает голову внутрь, затем входит.

«Ухитрится и здесь разыграть комедию», — улыбаясь, подумала она.

Если честно, когда-то он ей нравился. В былые дни (месяцев шесть назад) худые мужчины с тонкими носами и энциклопедическим знанием фильмов с Де Ниро были в ее вкусе. Теперь же она смотрела на него как на затонувший корабль надежды. Бисексуал-теоретик, употребляет легкие наркотики, одержим ранними фильмами Поланского, символический пацифист. Ничего нового, ничего интересного. Единственное, что осталось в нем по-прежнему привлекательным, призналась она себе, — это довольно сексуальная задница.

Берди подождала несколько секунд, поглядывая на дверь туалета. Затем решила вернуться в фойе и проверить, как там девчонка. Все было в порядке: девочка прислонилась к перилам и неумело затягивалась сигаретой, как плохая актриса, изображающая нервозное ожидание. Она почесывала ногу, задирая и без того короткое платье.

— И что? — спросила она.

— Менеджер пошел искать Дина.

— Спасибо.

На стройных ножках девочки кое-где виднелись красные прыщи, которые она чесала. Они портили эффект от ее внешности.

— Аллергия, — пояснила она — Когда я нервничаю, вечно выскакивает.

— Да, неприятно.

— Дин сбежал, это точно. Сбежал, как только я отвернулась. Он всегда так поступает. Ему плевать на всех.

Берди видела, что девушка едва сдерживает слезы. Нет, только не это. Берди не умела справляться с плачущими девчонками. Лучше скандалы, крики, шум. Но только не слезы.

— Все будет хорошо. — Берди с трудом подобрала слова, дабы предотвратить рыдания.

— Не будет, никогда не будет! — покачала головой девочка. — Вы не знаете его. Он ублюдок, грязный, мерзкий ублюдок. Никогда не задумывается о том, что делает. — Она бросила на пол недокуренную сигарету и стала втаптывать ее в пол носком туфли, ожесточенно растирая пепел. — Все мужики такие, да?

Девочка взглянула на Берди с детским простодушием Ей было не больше семнадцати. Пожалуй, даже меньше. Макияж нанесен мастерски, но тушь слегка размазалась и тени под глазами выдавали усталость.

— Да, к сожалению, одинаковые, — ответила Берди, опираясь на свой многолетний горький опыт.

Она вдруг подумала, что никогда не была хорошенькой, как эта усталая нимфетка. Слишком маленькие глаза, слишком толстые руки… Надо быть честной с собой — не руки, а вся она невыносимо толстая. Но такие руки — самая неприятная черта, считала Берди. Множество мужчин предпочитают женщин с огромным бюстом; некоторым нравятся необъятные задницы, но едва ли найдется хоть один, кто прельстится на большие женские руки. Всем хочется обхватывать запястье подруги двумя пальцами, но запястье Берди обхватить непросто. Точнее сказать, не без злорадства констатировала она, наблюдается полное отсутствие запястий — толстые кисти рук переходят в толстые предплечья, а затем, постепенно, в толстые плечи. Такое отпугнет любого нормального мужчину. Хотя, конечно, дело не только в телесных недостатках: Берди всегда была оригинальна и самостоятельна, а это не самые удобные качества для женщины. Но сама она предпочитала считать, что неудачи на личном фронте вызваны толстыми руками.

А девочка, стоявшая перед ней, была стройной и свежей, с запястьями тоненькими и хрупкими, будто стеклянными.

— Как тебя зовут? — спросила Берди.

— Линди Ли.

— Не волнуйся, Линди, сейчас все уладится.

Рики решил, что ошибся. «Ведь это не может быть мужской туалет», — сказал он себе.

Он стоял на главной улице небольшого городка — точно такого, какой он видел в сотнях вестернов. Начинался ураган, и пыльная буря заставила сощурить глаза. Все вокруг заволокло песком и пылью. Сквозь вихри и пелену в охристо-сером воздухе можно было разглядеть склад, контору шерифа и салун. Они стояли там, где по логике вещей предполагались туалетные кабинки. Вырванная с корнем сухая трава носилась в горячем воздухе. Земля под ногами явно была сухой почвой прерий; по крайней мере, менее всего это походило на кафель. Ни следа чего-либо, хоть отдаленно напоминающего сортир кинотеатра.

Рики взглянул направо — на дальние дома улицы, едва различимые в желтой дымке. Конечно, все это не может быть реальностью: перспектива, старые домишки, песок под ногами и в воздухе. Все это бред. Возможно, если Рики сконцентрируется и сосредоточится на том, чтобы вернуться в реальность, мираж исчезнет. Или же он сумеет разобраться в его природе: какие-то сложные световые эффекты или черт знает что еще. Рики тщательно сосредоточился, но успеха не достиг. Иллюзия не желала раскрывать свою истинную сущность и сохраняла все признаки реальности.