Книга трёх дней (СИ) - Страница 5

В тот вечер Хьёлас окончательно усвоил пользу цветных летающих формул: почему-то Чим никак не мог их запомнить, пока они были написаны чернилами на бумаге, но зато мгновенно усваивал, стоило им засверкать всеми цветами радуги и описать вокруг его головы семь кругов почёта. Интересный феномен, надо будет подать идею преподавателям.

- Прилетели, - объявил Хьёлас чуть меньше, чем через час.

- Ну, наконец-то, - облегчённо выдохнул Чим. – Я уж думал, нам в этой твоей погремушке вечность придётся болтаться между небом и землёй.

Хьёлас не обратил внимания на ворчание друга. Безопасность была превыше всего, даже если ради этого следовало пожертвовать временем. Он осторожно опустил вэйпан на набережную, ровно на таком расстоянии до воды, чтобы брызги волн не заливали вэйпан.

- А поближе ты не мог подлететь? – продолжал ворчать Чим.

- Удивительно, как легко ты концентрируешься на своём недовольстве, - сказал Хьёлас. – Наверное, учёбу ты всё-таки любишь очень страстно, раз не можешь на ней сосредоточиться.

Чим продолжал что-то бубнить, но уже скорее для порядка, чем искренне выражая недовольство. Он уже выскочил из вэйпана с большим мешком, в который им предстояло собирать камни. Они решительно направились вглубь Мёртвого Города, с каждым шагом ощущая, как земля под их ногами становится всё менее и менее надёжной.

Давным-давно, ещё во времена беззаботной юности, мечтатель и авантюрист Абсалон Апинго распродал всё своё немаленькое наследство, взял в банке кредит и купил участок в разрушенном городе древних – восьмую его часть, если быть точным. Он почему-то был уверен, что вкладывается в золотую жилу, но на самом деле приобрёл проклятое место, на котором ни магия не держится, ни растения не растут. Некоторое время Абсалон пытался освободить участок от хищников и прочих нежелательных тварей, но мероприятие не увенчалось успехом: на место убитых монстров приходили новые, более яростные и голодные, а любая магия, сотворённая здесь, за секунды растворялась в воздухе, который как будто и сам был голодным зверем.

Тогда-то и выяснилось, что Абсалон, как и семь других наивных идеалистов, стали жертвой обмана: никаких перспектив у этой земли не было, даже после нескольких визитов самого Медео. Тогда и всплыла старая легенда о Сердцах Пустоты – загадочных сущностях, проклявших древних людей, так что они были вынуждены покинуть этот остров, на котором стоял довольно крупный город. Теперь, спустя тысячи лет, проклятие превратилось в сказку, но всё ещё не утратило силу. Несчастные неудачники, которые поверили в возможность счастливого возрождения острова, стали жертвами банального мошенничества, а когда правда открылась, то даже за бесценок эти мёртвые камни никто не хотел покупать.

Когда Абсалон погиб, и Хьёласу пришлось думать о том, как обеспечить семью, первое, что он попытался сделать – это продать бесполезный участок. Ему помогал мастер Нэвиктус, но порядочных покупателей всё равно не нашлось: одни предлагали сумму настолько смешную, что за неё даже подержанный вэйпан нельзя было купить, не говоря уже о погашении кредита, а другие лишь снисходительно усмехались и отрицательно качали головой.

- Ладно, всё к лучшему, - сказал тогда мастер Нэвиктус Хьёласу. – Подожди пару десятков лет, пока люди окончательно забудут о той истории, когда распродали Мёртвый Город, тогда, возможно, получится снова замутить какую-нибудь афёру. А пока что тебе придётся поработать – я поговорю с мастером Селвестом, чтобы он взял тебя подмастерьем. Что скажешь?

Хьёлас сказал «да», а что ему оставалось? Но всё действительно оказалось к лучшему: мастер Селвест научил его превращать камни в стекло, а стекло – в полезные в быту предметы, и теперь Хьёлас знал, что сможет обеспечить семью хотя бы необходимым минимумом. А участок оказался весьма полезным в плане источника камней. Пока другим мануфактурщикам приходится покупать сырьё втридорога, Хьёлас добывает его на своём участке. Если удаётся найти настоящий гранит – отлично, его можно перепродать тому же мастеру Селвесту. Если что-нибудь похуже – можно поэкспериментировать самому, иногда из древних искусственных камней получается стекло самых интересных оттенков и свойств.

- Давай пройдём немного дальше, - предложил Хьёлас, внимательно оглядываясь по сторонам. Вроде, тварей поблизости не было.

- Давай быстрее покончим с делом, - попросил Чим. – Не люблю я это место.

Они зашагали вперёд, по аномально гладкой дороге, между твёрдыми неестественно гладкими стенами – раньше люди так строили дома и города: прямо на земле, из каких-то странных материалов, без кайфаров и уубоса, они убивали камни, вместо того, чтобы выращивать их и будить. Дикари, что с них взять! Потому и вымерла цивилизация, и не осталось после них ничего, кроме этой неживой земли, на которой камни только на стёкла и годятся, да и то не все. Пламя выжигает сохранившиеся в них страх и злобу, Хьёлас чувствует себя освободителем, когда сплетает заклинание. Возможно, поэтому ему и нравится производить стекло. А может, по какой-то другой причине, какая разница, если это всего лишь работа.

Они с Чимом уже почти бежали, стараясь ступать бесшумно. Из-за недостатка магии земля под ногами казалась им шаткой и ненадёжной, словно в любой момент могла провалиться. И хотя они были тут уже много раз, каждый раз приходилось привыкать к этому чувству заново – слишком уж оно было неприятным.

Вокруг было тихо, даже если проснулся какой-то зверь, проверять, что за гости, явно не спешил. Солнце медленно приближалось к горизонту, и Хьёлас понял, что чтобы успеть вернуться к вэйпану до темноты, надо начинать работу.

- Вон там, - сказал он, указав на груду чуть поодаль. Не самый лучший вариант – камни искусственные, далеко не все из них годятся для дела, отходов иногда больше, чем чистого стекла, а иногда при переплавке валит дым – хоть вон из комнаты. Но продолжать поиски времени нет: надо брать, что есть, и возвращаться к вэйпану. Здесь с левитацией не побалуешься, придётся самим всё тащить.

Работали быстро и молча. Даже воздух в Мёртвом Городе был неприятный – как будто ощупывал кожу, ища слабые места. Хьёлас силился отмахнуться от навязчивой мысли, ведь ясно же, что здесь нет ничего, кроме глупой мнительности и суеверий, связанных с этими местами. Но ощущение, что кто-то наблюдает за их действиями с другого конца улицы, не исчезало. Хьёласу пришлось прикусить язык, чтобы не свернуть сборы раньше, чем мешок будет полным – Чим никогда не забудет ему такого срыва!

- Всё, идём.

Они вдвоём ухватили мешок и потащили его к вэйпану. Солнце скрылось за горизонтом наполовину – успели. Но расслабиться будет можно только в воздухе. Хьёлас нервно обернулся, но никого не заметил.

- Да что с тобой? – спросил Чим то ли беспокойно, то ли насмешливо. – Дёрганый какой-то стал, на себя не похож.

Хьёлас не ответил. Ну, их, разговоры эти, убраться бы подобру-поздорову.

Только вернувшись в школу и привычно поманив за собой мешок с камнями, Хьёлас окончательно пришёл в себя и рассмеялся собственной нервозности.

- Кажется, я более мнителен, чем привык признавать, - сказал он сонному Чиму, который задремал, пока они летели – то ли от скуки, то ли от усталости.

- Ты не мнителен, ты просто всегда и везде настороже, даже когда беспокоиться не о чем. Неудивительно, что ситуация, требующая бдительности, повергла тебя в настоящую панику.

- Скажешь тоже – «панику», - нахмурился Хьёлас. Ему было неприятно, что друг заметил его необоснованный страх, но радость благополучному возвращению в школу была так сильна, что все негативные чувства меркли. – Это ты у нас слишком легкомысленный и беззаботный. Ладно, спасибо за помощь, дружище. С меня причитается.

Чим только отмахнулся и направился к себе.

Хьёлас вошёл в свою комнату и понял, что он как раз вовремя. Над приёмником для нунциев парило бесформенное серое облачко. Он произнёс формулу-пароль и послышалось странное мычание, в котором он с трудом узнал голос сестры. Он развеял нунция, создал своего и отправил к Виоре: «Вообще ничего не понял. Попробуй ещё раз».