Книга о букве - Страница 19
Начал он с превращения «картинок» в знаки для слов, логограммы. Рисунок тарелки передавал слово «бака» («тарелка»), символическое изображение камня — «вуо» («камень»), глаза — «ли» («глаз») и т. п. И, подобно Теневилю и неведомым нам по именам шумерам, египтянам, хеттам, критянам, он столкнулся с проблемой передачи глаголов, местоимений, грамматических частиц. Первоначально для этой цели он использовал рисуночные знаки, подбирая их по ассоциации, или условные схематические значки.
Оказалось, что письмо получилось очень громоздким — около 1000 знаков создал султан, хотя далеко не для всех слов языка бамум были подобраны специальные знаки. Язык этот, к счастью, был односложным (подобно шумерскому или китайскому). Нджойя понял, что ряд знаков для передачи слов можно использовать и для записи слогов. Тогда, в 1907 году, он провел первую реформу письма — 1000 знаков оказались излишними, теперь можно было обходиться всего лишь 350–400 знаками, часть из которых передавала слово, а часть употреблялась и как слоговые. Иными словами, из логографической письменность стала смешанной, словесно-слоговой. Позже Нджойя стал сокращать число логограмм, оставляя слоговые знаки: их число было сокращено до 205. Наконец, и 1918 году султан ввел последнюю реформу, доведя число знаков до 70. Среди них не было уже ни одной логограммы, остались лишь фонограммы. Внешний облик знаков также упростился, потерял рисуночный характер. Письменность преподавалась в школах и употреблялась в качестве официальной в государстве, возглавляемом Нджойей.
Султану-изобретателю оставалось сделать один небольшой шаг к «открытию» алфавита. И этот шаг вытекал из самой логики развития его письма: ведь в последнем варианте, помимо слоговых знаков, применялись и алфавитные. Но в 1932 году оборвалась жизнь Нджойп, а затем постепенно сошла на нет и письменность, им изобретенная, Однако труд удивительного султана не пропал даром, но всяком случае, для грамматологии: ибо на его примере можно воочию проследить сложный и последовательный путь развития письма, его эволюцию от рисунка к букве.
Глава восьмая. Иероглифы Нового Света
Первоначально он шел тем же путем, что Теневиль и Нджойя, опираясь на пиктографию, развитую у чероки, так же, как у многих других индейских племен, т. е. стал создавать логографическое письмо. Однако в ходе работы Секвойя убедился, что такое письмо очень громоздко и трудно для запоминания. И тогда этот талантливый индеец пришел к мысли, что нужно изобретать не знаки для слов, а знаки для частей слов, а именно — для слогов. Секвойя отказался не только от логограмм, но и от рисуночной формы знаков создаваемого им письма. Для своих слоговых знаков он использовал буквы латинского алфавита, разумеется, лишь их внешнюю форму: например, латинское «Н» передавало в его письме слог «ми», буква «А» применялась для записи слога «го», буква «М» слог «лу» и т. д. А так как латинских букв явно не хватало, чтобы обозначить все слоги языка чероки, Секвойя придумал ряд новых знаков, имеющих геометрическую форму, и обозначил этими знаками остальные слоги. Всего в слоговом письме Секвойи оказалось около 200 знаков. Однако в 1824 году изобретатель провел реформу своего письма и сократил число знаков до 85.
О том, что письмо Секвойи прекрасно приспособлено для передачи языка чероки, говорит тот факт, что на нем издавалась газета. Соплеменники Секвойи быстро освоили его письмо, почти все мужчины чероки были грамотны. И лишь в начале нашего века это слоговое письмо было заменено латинским алфавитом.
Письменность для некоторых индейских племен изобретали и другие люди, главным образом миссионеры, пытавшиеся сделать индейцев благочестивыми христианами и перевести для них Библию.
В 1841 году миссионер Джемс Эванс изобрел письмо, названное «простые знаки кри». Кри— это одно из индейских племен, живущих в Канаде, по берегам Гудзонова залива, Знаки письма, изобретенного Эвансом, действительно очень просты по форме. Всего их — 44, каждый передаст открытый слог, причем имеется «основной» знак для сочетания «согласный плюс гласная „а“», а другие слоги с этой согласной передаются различным расположением «основного» знака.
С помощью этого «стенографического» письма в фактории Саскачеван отпечатали на бересте несколько отрывков из Библии (типографскую краску изготовили из сажи и рыбьего жира, свинец для шрифта получили переплавкой чайной упаковки, а матрицы вырезали из дерева). А так как соседние с индейцами кри племена говорили на родственных, но все-таки отличавшихся от языка кри диалектах, то для них были изобретены особые письменности, базировавшиеся аа «простых знаках кри», Однако, в отличие от письма чероки, эти «миссионерские письмена» не получили широкого распространения среди индейцев и вышли из употребления уже в прошлом веке.
Потерпела неудачу и система письма, придуманная Уильямом Юбэнксом, который был наполовину чероки. По мысли ее создателя, она должна была заменить слоговое письмо Секвойи. Юбэнкс предлагал своего рода стенографию, удобную для скорописи: 15 основных знаков, очень простых по форме (одна прямая или изогнутая линия) сочетались с точками, располагавшимися в той или иной стороне от основного знака — иными словами, письмо Юбэнкса, по своему принципу, походило на систему письма Эванса.
В конце прошлого века интересные попытки создания письменности были сделаны на Аляске, для различных эскимосских племен. У эскимосов издавна существовала пиктография. На ее основе стали создавать знаки-логограммы, передающие слова. Знаки эти имели и рисуночную, и условную, геометрическую формы. Затем в логографии появились слоговые знаки. Однако ни в одной из этих «эскимосских систем» не было сделано решительного шага к полной фонетизации письма (в отличие от письменности чероки или африканских слоговых письмен, о которых мы рассказывали в предыдущей главе). И эти письменности не получили широкого распространения среди эскимосов, так же, как и письменность, базирующаяся на системе Эванса, которую ввел в 1878 году член Церковного миссионерского общества Э. Дж. Пек для эскимосов Баффиновой Земли.
Все письменности, о которых речь шла выше, созданные как самими индейцами, так и европейцами, представляют несомненный интерес для грамматологии. Но еще интереснее для науки письмена, оставленные коренными жителями Америки еще до того, как Новый Свет был открыт Колумбом. Ведь и Секвойя, и Нджойя, и Теневиль знали о том, что с помощью знаков можно передавать звуки, записывать человеческую речь, самая идея письма была им известна. Существовало ли письмо — причем письмо в буквальном смысле этого слова, не «язык рисунков», а «настоящее» письмо у зародов Америки, не имевших, по всей видимости, постоянных контактов с народами Старого Спета?
До нашего времени дошли тексты, написанные индейскими народами — астеками, майя, миштеками, сапотеками, ольмеками — в Центральной Америке. Кроме того, в Южной Америке удалось обнаружить надписи на камнях, относящиеся к до-колумбовым временам. Можно ли читать эти тексты так, как мы читаем иероглифы Египта или хеттов? Или же их можно только «толковать»? Спор об этом не завершен и поныне. Первое время многие исследователи смело брались за дешифровку текстов астеков и майя и вычитывали в них самые различные сведения, вплоть до гибели Атлантиды. Другие пытались «расшифровать» андские надписи, в особенности рисуночные знаки, выбитые на Воротах Солнца в древнем поселении Тиагуанако.