Книга надежды. Лекции о Библии - Страница 7

Пророк Илия. Новгородская икона. XV в.

Слово «пророк», по-древнееврейски нави́, по-гречески профе́тос, означает того, кто призван говорить от чьего-то лица – это герольд, вестник. Пророк – не предсказатель, предсказание будущего – одна из граней пророческого служения. Пророк – это удивительный человек, в котором сочетается яркое человеческое самосознание с открывающимся ему голосом Божиим.

Мистик, он созерцает божественное единство, как бы отрешаясь от своего «я», он растворяется в вечном океане духа, уходит туда, освобожденный не только от бремени материи и тяжести жизни, но и освобожденный от личностного самосознания, от своего «я». Между тем, пророк, встречаясь с Божественным ликом, никогда своего «я» не теряет.

В этом смысле очень характерно то место у Исайи, которое Пушкин интерпретировал в стихотворении «Пророк». Пророк стоит и молится в Храме, во дворе Храма, и вдруг с его глаз как бы падает завеса, и он видит, что все покрыто огнем, все объято каким-то необыкновенным духовным пламенем, и Бог является ему как царь, восседающий на престоле. Исайя говорит: «Я должен погибнуть, потому что мои глаза видели Господа»[11]. Но Бог не говорит ему: «нет, ничего, ты не погибнешь», потому что эта встреча, действительно, роковая и огнесжигающая.

И только одно делает Бог, Он посылает некое крылатое существо, серафима (серафим означает «пламенный»), который заменяет у него уста и очи, и тогда он может подойти, и подойдя, слышит голос, который спрашивает его: «Кто пойдет? Кто пойдет возвестить Мое слово?» И Исайя отвечает: «Вот я. Пошли меня». Он этого хочет! Понимаете, происходит встреча между «я» и «Ты», соприкасаются две воли, человек соучаствует в великом созидании.

Приходит Амос, его прогоняют, но он записывает свои слова, и этот маленький пергамент или папирус кладет начало пророческой литературе. Потом ученики собирают листки и сшивают. О чем он говорит? Он говорит о том, что человек призван служить прежде всего Творцу, отдаваясь Его воле своим нравственным усилием.

«Мне не нужны ваши жертвы, праздники, всесожжения, – говорит Господь, – пусть вместо этой крови потечет правда и справедливость. Научитесь делать добро, и тогда действительно ваша жертва будет угодна Богу»[12].

Кто хочет понять смысл и дух этой проповеди, взгляните в собрание стихов (стихи сейчас легче достать, чем Библию) Алексея Хомякова, поэта и философа XIX века, там есть прекрасное стихотворение «По прочтении псалма», строки, навеянные пророками и псалмопевцами. Прочитайте, и вы поймете, в чем заключались дух и сила этой проповеди.

Грозный суд возвещает пророк Амос. Не надо думать, что это суд юридический, что это судилище, что это какой-то Божественный нюрнбергский процесс над человеком. Ничего подобного. Суд – это бессмертная, бесконечная любовь, которая идет к человеку, встречает его. И когда Божественная любовь соприкасается с человеком, происходит как бы разряд молнии, потому что свет соприкасается с тьмой, чистое с нечистым, абсолютное добро со злом. Вот это называется Суд.

Суд по-гречески звучит как «кризис». Это важно для нас всех, потому что Христос сказал: «На суд пришел Я в мир сей»[13]. Когда мы проходим перед Его правдой, судится наша злоба, наша неправда. Страшные слова…

Пророк Амос. Миниатюра из Книги пророков XIII в. Библиотека Ватикана

Почти в то же время приходит второй пророк. Это происходит в VIII веке до Рождества Христова. Второй пророк был, по-видимому, священнослужителем. Это человек нежной души, человек трагической судьбы. Он любил женщину, которая была неверна ему. Она ушла от него, бросила, опозорила, но он продолжал ее любить и готов был принять ее обратно в свой дом, что по обычаям того времени было совершенно неправдоподобно, невозможно.

И вот Бог открылся ему как вечная любовь. Народ Божий, то есть Ветхозаветная церковь, отворачивается от Бога, народ служит только себе. А ведь это вечная модель: от Бога требовались только дары – «Подай, Господи», – а то, что человек Ему должен отдать, – «Сын мой! отдай мне сердце твое»[14] – об этом люди не думали, не стремились к этому.

И вот пророку открывается тайна Божественного страдания. Оказывается, Тот, Кто стоит над миром, страдает за нас. Оказывается, что мы Ему нужны, и наша измена, наш уход от Него причиняют ему боль. Оказывается, узы, которые нас связывают с Высшим, они настолько крепкие, что Бог может страдать, страдать за нас и от нас.

И этот пророк, его зовут Хошия, в русской и греческой транскрипции Осия, символически описывает свою личную драму и потом показывает, что и Бог так же ждет кающихся, как он ждал свою беспутную жену, ждал и любил ее. И еще от лица Бога он сказал бессмертные слова: «Милосердия хочу, а не жертвы».

Бессмертные слова, которые потом повторил Христос, чтобы объяснить суть своего отношения к религиозным традициям, обрядам и жертвам: «Милости хочу, а не жертвы»[15].

Надо подчеркнуть, что пророки говорили всегда от лица Божия, в первом лице, «Я» – это значит, говорит Бог. В мировой религиозной практике это очень редкий случай. Пророки переживали соприкосновение с Вечностью таким образом, что становились как бы медиумами, как бы носителями Божией воли, и они говорили:

«Тако глаголет Господь» – так говорит Бог, и начинали говорить от первого лица: «Милосердия, милости хочу, а не жертвы». Все знали, что это говорит Бог, а не человек. Более того, очень часто у пророков возникал конфликт между их собственной волей, между собственными желаниями, понятиями и стремлениями, и тем, что внушал им Господь. Это одна из удивительных черт пророческого служения, которая потом особенно ярко проявится у пророка следующего поколения, у Иеремии.

В том же VIII веке появляется пророк Исайя. И если Амос учит о Божием суде, если Осия учит о Божественной любви, о том, что никакие обряды не могут заменить доброты, доброжелательности, человечности, милосердия, что это первое и главное, то Исайя говорит о спасении, которое Бог несет миру. Спасение… Но спасение от чего?

Пророки ясно сознавали, что мир находится в состоянии катастрофы – тогда, как и теперь. Тогдашний мир, может, он был более ограничен географически, но он был охвачен мировыми для того времени войнами. Кавказ, Ирак, Иран, и тут же рядом Африка, Египет, рядом острова европейской части, Малая Азия – все было охвачено войнами.

Пророк Исайя. Мозаика в церкви Панагии Паригоритиссы. Арта, Греция

Непрерывные завоеватели шли то в одну сторону то в другую, они гнали тысячные колонны военнопленных, которые терпели пытки и голод, огромные армии чиновников творили беззаконие…

Люди прекрасно понимали, что есть закон, есть правда, но никто ее не соблюдал.

В этот катастрофический момент, когда мир как бы содрогался от ударов зла, пророк Исайя возвестил о грядущем Царстве Божием, о том, что не вечно в человеческом мире будут царствовать безумие и тьма, он заговорил о спасении мира от зла и приобщении его к высшей Божественной жизни. Во главе этого Царства встанет Царь совсем не такой, каким Его обычно видели люди. Это не мститель, не коронованный властитель, а это Некто таинственный, Кто приходит, чтобы примирить всех людей, Кто приходит без насилия, а сила Его заключается в силе духа. «И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия»[16], – вот Кто идет, вот Кто этот Царь.