Книга бытия (с иллюстрациями) - Страница 191

— Неплохо бы 500 ватт при напряжении в 500 вольт, — сказал я, прикинув, что крупная лампа даст вполне достаточную яркость. Кстати, в цветовой лаборатории ГОИ такой выбор отсутствовал.

— Какой нужен ток — переменный или постоянный?

— Лучше постоянный — яркость будет без колебаний.

— Проверим, есть ли сейчас постоянный ток.

И Лизавета Ивановна направилась к силовому щиту, смонтированному на торцевой стене. Я пошел за ней.

Щит этот был довольно-таки устаревшим сооружением. Здесь не было кнопочных магнитных пускателей — только медные рубильники с деревянными ручками. На одной из его половинок красовалась надпись «Постоянный ток», а пониже — четыре деления: 127, 220, 500 и 1000 вольт. Лизавета Ивановна подошла к пятисотвольтовому рубильнику, я стал рядом.

Я думал, что она возьмется за деревянную ручку и вонзит оба ножа в щелевые клеммы — но, к моему ужасу она вдруг протянула к клеммам руку, явно собираясь замкнуть напряжение в 500 вольт на свое тело.

Ее пальцы не успели коснуться щита — я с воплем вцепился ей в плечо, чтобы отшвырнуть куда-нибудь подальше. Отшатнувшись от рубильника, она вытянула руки перед собой — словно пытаясь меня остановить.

Не знаю, как выглядел в эту секунду я, но она стала белым-бела.

— Сумасшедший! — крикнула она. — Если бы я не отвела от рубильника рук, вы были бы убиты!

Я тоже сорвался на крик.

— Это вы должны были быть убиты! И я совершенно не понимаю, почему этого не произошло!

— Этого не могло произойти. Отойдите от меня на пять шагов! — скомандовала она. — Нет, еще дальше. Теперь спокойно смотрите и не делайте никаких судорожных движений. Я покажу вам нечто удивительное.

Это было воистину чудо! Обычное заводское напряжение в 380 вольт смертельно для человека. В детстве я видел, как мужчина случайно замкнул на себя трамвайную линию (500 вольт) — и не только мгновенно умер, но и обуглился. А Лизавета Ивановна, убедившись, что я не сумею допрыгнуть до нее одним прыжком, мирно держала руку на клеммах под напряжением в полтысячи вольт, — и ничего не случилось! Она должна была уже валяться мертвой или биться в предсмертных судорогах — а она весело хохотала! И зорко следила, чтобы я к ней не рванулся.

Я сделал какое-то движение — она мгновенно сняла руку с рубильника.

— Но ведь это невероятно! — потрясенно сказал я, когда она отошла от щита. — Вижу — и не могу поверить! Или щит не под напряжением?

— Все как надо — напряжение ровно 500 вольт, — спокойно сказала она. — Но для меня это неопасно. А вот вы уже лежали бы мертвым, если бы успели меня коснуться…

— Все-таки не понимаю… Почему напряжение, смертельное для меня, для вас — что слону дробина?

— Это разъясняет теория Александра Антоновича.

И Лизавета Ивановна достала книгу Смурова «Техника высоких напряжений». Профессор установил, что для человека губителен ток силой от 0,01 до 0,1 ампера. Если он больше 0,1 — сгорают внутренности. Если меньше — обгорает тело. А если ниже 0,01 — он просто вызывает судороги (или дрожь). Обычно электрическое сопротивление человеческого тела колеблется между 30 тысячами и 100 тысячами ом (впрочем, последнее встречается реже). Сила тока определяется делением напряжения (в вольтах) на сопротивление (в омах). Поэтому человеку с сопротивлением в 30 тысяч опасно напряжение в 300 вольт, ибо оно порождает силу тока в 0,01 ампера; 3000 вольт дают 0,1 ампера. Для обыкновенных людей напряжение в 500 вольт смертельно!

— Но вы же не погибли! — возразил я.

— А кто вам сказал, что я обыкновенный человек?

И Лизавета Ивановна с удовольствием рассказала, что однажды попала под напряжение в 1000 вольт — и ничего! Это было настолько невероятно, что Смуров ее обследовал. И оказалось, что электрическое сопротивление ее тела от одной руки до другой (то есть через сердце, легкие и печень) не 50-100 тысяч ом, как у нормальных людей, а около 3 миллионов! По теории Смурова, это означало, что ей не страшно напряжение даже в 3000–5000 вольт. Вложив оба пальца в розетку, она даже легкой щекотки не почувствует.

— Ну, и как ваше уникальное электрическое сопротивление сказывается в жизни? — осторожно поинтересовался я.

— Аппетит — обычный, запросы — тоже обычные, женские: книги, кино, одежда. Правда, очень люблю танцевать. Но, думаю, от моих омов и вольтов танцы не зависят.

Мы засмеялись. Я и предположить не мог, что не пройдет и десяти лет, как смуровская теория электрического сопротивления человека обернется ко мне совсем другой своей стороной…

У меня в Норильске был лаборант — мальчишка-зэк лет пятнадцати-шестнадцати. Возраст у него был юный, срок — взрослый, да и преступление нешуточное: не то утащил буханку из хлебной лавки, не то польстился на чей-то кусок колбасы. Паренек он был удивительно смирный, послушный и безотказный на работу. Я, впрочем, старался загружать его поменьше, совал ему разные книжки — он собирался после освобождения поступить в какой-нибудь техникум. Однажды он зачем-то забрел в аккумуляторную, зацепился рукой за оголенные провода от понижающего трансформатора и был мгновенно убит электрическим разрядом.

Комиссия, изучавшая причину его смерти, установила, что он попал под напряжение 127 вольт. Это показалось невероятным. Провода во всех цехах пообтрепались, люди частенько попадали под напряжение и повыше, но катастрофы не происходило.

Заволновались и рабочие, и начальство. Низковольтная проводка тянулась во многих местах, она часто оголялась — от ветхости. А цеха были освещены плохо. Долгое ли дело — задеть за провод? И что — сразу смерть?

На совещании у директора «куста» металлургических заводов Александра Романовича Белова я рассказал о теории профессора Смурова и предположил, что у мальчика, слабосильного и отощавшего, сопротивление тела упало, потому и при низком напряжении сила пронесшегося по нервам тока стала смертельной.

— Слабосильных и отощавших у нас много. Значит, повторение возможно, — сказал Белов. — Особенно это относится к вашей лаборатории., Там у вас и зэки, и вольняшки из сибирских сел. Кто из них в войну ел досыта? Проведите инструктаж по технике безопасности.

Я прочел своим лаборантам лекцию о том, что такое сопротивление человеческого тела, какой ток смертелен и какого напряжения следует опасаться. Еще я сказал, что величина этого самого сопротивления может колебаться. И вообще: у каждого человека свой минимум. И предложил его определить.

Делали мы это так: связывали обе руки с электрическими проводами от карманных батареек, дававших в сумме 10 вольт, и вставляли в сеть чувствительный гальванометр, реагировавший на миллионные доли ампера. Потенциал батареек, деленный на крохотный ток, давал искомую величину. У всех сопротивление лежало в нормальных пределах: 30-100 тысяч ом.

А потом к столу подошла Зина. Это была самая красивая и самая смелая из моих лаборанток. Она носилась между чанами с металлическим расплавом, ловко уворачивалась от кусков раскаленного шлака, не боялась огненных брызг… И мне постоянно было страшно, что она попадет в беду.

Она смотрела на гальванометр, я стоял рядом. Сопротивление было обычным — около 50 тысяч ом. И тогда я сильно ущипнул ее чуть пониже спины.

Зина вскрикнула, стрелка прыгнула к концу шкалы.

— Теперь послушай, что произошло, Зиночка, — громко сказал я. — В нормальном состоянии сопротивление у тебя тоже нормальное, напряжение в 220 вольт для тебя не опасно. Но когда я тебя ущипнул, проводимость твоих нервов увеличилась в десятки раз. В этот момент тебя убили бы и 50 вольт! Отсюда вывод, — я обращался уже ко всем. — Не полагайтесь на свое природное электрическое сопротивление, держитесь подальше не только от силовых, но и от бытовых электросетей. Знаете же: на бога надейся, а сам не плошай.

Впрочем, это было только через десять лет.

С Лизаветои Ивановной мы проработали около месяца. Наступили белые ночи. Как-то мы вместе вышли из института — и оказалось, что нам по пути. Мы проходили мимо Ботанического сада.