Ключи к смыслу жизни - Страница 32

Конечно же, не только гениальные физики умели пользовать­ся своими воспоминаниями. Если вы вдумаетесь, то дар велико­го режиссера в театре или в кино состоит в умении привнести в классическую драму свои личные воспоминания. Или, как в слу­чае Федерико Феллини, например, дар этот состоит в способно­сти сделать детские воспоминания, чувства и интересы значимы­ми символами для всего культурного человечества. Способность помнить и удерживать главное, «что мы знали в детстве», рядом со своим взрослым и суетным «Сальери» — одно из главных уме­ний гениальных людей.

«То, что мы знаем в детстве — мы знаем всю жизнь... но и то, чего мы в детстве не знаем, нам не узнать до конца жизни» — так писала гениальная Марина Цветаева в эссе «Мой Пушкин». И это был рассказ гения о гении.

Попав в западню постоянной суеты и бешеного ритма повсед­невности — той самой обыденности, которая так мучила Чайков­ского, — мы откладываем наши воспоминания до лучших времен, чтобы насладиться ими на старости лет. Тем самым мы воздвига­ем непреодолимую стену, которая отделяет наше настоящее от прошлого.

Герой фильма Алана Паркера «Стена» на музыку группы «Пинк Флойд» в поисках смысла жизни мучительно пытается преодо­леть именно эту стену. У Федерико Феллини и Роберта Майера, по всей видимости, этой стены не было.

Вытеснение того, «что мы знали в детстве», наших главных ин­тересов, присуще не какой-то отдельной личности, но и всему об­ществу в целом. В частности, оно выражается в том, что в нашей культуре снижается интерес к истории и археологии. Критерием оценки предмета, человека или явления стала «современность». Как убоги представления об истории планеты, о происхождении ее обитателей и нас самих, которые мы используем в своих по­вседневных размышлениях!

Подобно жителям двухмерного мира, которые не в состоянии представить себе третьего измерения — глубины, мы в обыденной жизни считаем время сингулярным — линейным, текущим только в одну сторону. Из-за невозможности вообразить, что время может двигаться в сторону прошлого, мы постепенно забываем не толь­ко древнюю, но и новую нашу историю — не только раннее дет­ство, но и ошибки и глупости, которые мы совершили год назад...

А вот в мире квантовой физики время динамично, относитель­но, причудливо и неуправляемо. Оно способно вибрировать, оно обладает синхронистичностью, оно может деформироваться.

Такое творческое представление о времени способно зарядить энергией память и в то же время сбить ее с толку своими фокуса­ми и трюками. Сможем ли мы когда-нибудь почувствовать пере­менчивый характер времени?

Если сможем, то найдем путь к могуществу собственной па­мяти, откроем дверь в комнату подлинных интересов и радостей нашего детства. А это путь к пониманию нашего подлинного на­значения на Земле.

Время и память гения периодически замыкаются в кольцо, и это вызывает прорыв к вечности. Именно это мы увидели на примере Роберта Майера. Следовательно, для памяти бесконеч­но важна... современность, умение концентрировать внимание, сосредоточенно воспринимать любой текущий момент времени, так как в нем может быть скрыта вечность, — и этому отчасти мы уже учились.

Но для того чтобы откликнулись музы, для вдохновения одной концентрации внимания недостаточно. Нужно собрать свои вос­поминания воедино и выделить главные интересы и основные радости — они должны постоянно присутствовать как фон осо­знания того, что происходит в настоящем.

Если какая-то часть наших воспоминаний нам недоступна, значит, утрачена какая-то часть нашей жизни. Значит, мы не пом­ним не только своих предков, но и самих себя.

Революции и войны почти прервали нашу наследственную па­мять. Суетный «Сальери» наших душ так же прерывает нашу па­мять о своем предназначении.

И если нам кажется порой, что мы забыли что-то невероятно важное для себя, то это значит, что мы действительно забыли что-то невероятно важное. Мы забыли умение радоваться.

Если бы мои читатели находились рядом со мной, я мог бы провести небольшой тест. Я бы попросил поднять руку тех, кто считает свою память хорошей, и это сделали бы только около 10 % присутствующих. Если бы я затем попросил поднять дру­гую руку тех, кто часто вспоминает о своем детстве, практически каждый из тех, кто поднял правую руку, поднял бы также и левую. Однако таких людей всегда будет лишь около 10 % среди присут­ствующих.

Психотерапевтам хорошо известно, что, получая доступ к глу­бинам памяти, мы обретаем ключ к величайшим ресурсам, скры­тым внутри человеческой души.

В начале 50-х годов XX века гениальный и почти полностью парализованный в результате полиомиелита доктор Милтон Эриксон, один из создателей современной психотерапии, про­вел сеанс с Олдосом Хаксли, гениальным писателем, который во многом изменил культуру XX века. Они работали над тем, чтобы помочь Хаксли вспомнить ранние эпизоды детства. Эриксон ввел Хаксли в состояние транса, в котором тот мог одновременно на­ходиться в двух разных временных потоках.

Оставаясь самим собой, 52-летним к тому моменту писателем, он в то же время наблюдал себя в разном возрасте, с детства и до настоящего момента. Эриксон так описал этот процесс: «По мере того как Хаксли погружался, мое присутствие все больше утом­ляло его. Я пытался говорить с ним, но его это раздражало, и он попросил меня замолчать. Он видел, как ребенок в нем растет на его собственных глазах, как он учится ползать, сидеть, вставать, ходить, играть, говорить. С восторгом он наблюдал, как ребенок растет, возрождая в своем теле его опыт, вспоминая, как он на­чинал учиться, желать, чувствовать. За короткое время он прошел весь свой опыт с младенчества и до подросткового возраста. Он наблюдал за физическим развитием ребенка, вместе с ним заново учился мыслить и действовать, сопереживал ему, радовался вме­сте с ним, вместе с ним думал и совершал открытия. Он чувство­вал себя так, словно они были единым целым, и он продолжал наблюдения, пока не увидел, как ребенок стал юношей в возрасте 23 лет. Он сделал шаг навстречу ему, чтобы рассмотреть его лучше, и внезапно обнаружил, что этот юноша — сам Олдос Хаксли и что этот Олдос Хаксли похож на другого Хаксли, глядящего на него сквозь коридор, где они оба находились, и что он в возрасте 52 лет смотрел на себя в возрасте 23.

А затем 23-летний и 52-летний Олдосы внезапно обнаружили, что они смотрят друг на друга, и каждый из них захотел задать другому вопрос. Первый хотел спросить: «Я действительно стану таким, когда мне будет 52 года?», а второй: «Я действительно был таким, когда мне было 23 года?» Каждый мысленно услышал во­прос другого».

Многие исследователи считают, что результатом эксперимента стала «вторая творческая молодость» писателя, во время которой он написал свои лучшие книги.

Попробуем и мы проделать упражнения, помогающие прикос­нуться к кладовым наших воспоминаний.

Упражнение «Воспоминания по Феллини»

Для того чтобы сделать это упражнение, вам нужно лечь поудоб­нее, лучше всего просто на пол, и поставить диск с записью. Пред­ставьте себе, что я прошу вас рассказать мне о чем-нибудь, а вы в ответ представляете, что отправляете свои воспоминания теле­патически в уютный уголок пространства, которое окружает вас дома. Вы просто спокойно лежите, ничего делать не нужно, нужно только откликаться воспоминаниями на каждую просьбу.

Расскажи мне об очень маленьком мальчике из своего детства...

Расскажи мне о старушке из своего детства...

Расскажи мне о самой любимой еде твоего детства...

Расскажи мне о самом любимом учителе твоего детства...

Расскажи мне о самом ненавистном учителе твоего детства...

Расскажи мне, как ты ел мороженое в детстве...

Расскажи мне, где ты спал в детстве...

Как выглядела комната, в которой ты ложился спать...

Расскажи мне, как ты лазил на дерево в детстве...

Расскажи мне, что ты ел на завтрак в детстве...