Ключи к смыслу жизни - Страница 31

Если не получается любить, то давайте будем ненавидеть. Если нас не понимают, то давайте прервем отношения. Если ты не по­звонил, то и я звонить не буду.

Прямо заменить любовь на ненависть, как вы знаете, сразу ни­когда не получается. Да и нужно ли это?

Может быть, стоит по-другому расположить прямые линии на­ших эмоций?

Беседа девятая

Майер и закон сохранения энергии. Цветаева и детство.

Упражнение «Воспоминания по Феллини»

Во время наших путешествий в гениальность мы тоже пытаем­ся «алгеброй гармонию проверить». Такова участь слова.

Феномен смысла жизни тесно связан с состоянием «прорыва» через обыденное мышление, через поток привычных смыслов.

Преддверие или предчувствие подобного «прорыва» — другое особенное состояние сознания — со времен муз, капризных и женственных богинь классической Греции, именуется «вдохнове­нием»; считается, что с помощью слов объяснить его невозможно.

Это они — богини-вдохновительницы — «вдыхали» в душу творца «ветерок» олимпийских богов. Ощущение «ветерка» — «ауры» — позволяло человеку начинать поиск истины. Ветер муз был прихотлив, он зависел от воли богов, между двумя его прикос­новениями к душе одного человека могли пройти годы.

Все рассуждения о гениальности не имеют значения — прорыв к вдохновению можно только пережить самому, просто читать о нем бессмысленно. Делать упражнения — единственный возмож­ный для читателя способ проникнуть во внутренние простран­ства, в которых дует этот ветер.

В ощущениях и воспоминаниях гениальных людей можно лишь «нащупать» пусковые механизмы ауры вдохновения, кото­рые могут помочь совершить собственную внутреннюю работу.

Роберт Майер, мой коллега, врач конца XIX — начала XX века., от­крыл закон сохранения энергии в одно чудесное мгновение. Лишь один раз в жизни его мысль совершила прорыв, приведший к открытию.

Может быть, на его примере нам будет проще проследить пути вдохновения, обусловившие этот прорыв?

Замечательно то, что вдохновение, по всей видимости, посте­пенно накапливалось в нем. Оно росло вместе с интересом, на­чиная с самого детства.

С самого раннего детства внимание Роберта, даже в играх, было больше всего приковано к тем явлениям природы, которые обусловливаются законами физики и механики. Как позднее на­пишет он сам: «На берегу реки у родного гнезда мое внимание приковывают больше всего вертящиеся колеса пароходов, мель­ницы и те силы, которые приводят их в движение».

Простое созерцание механизма мельницы увлекает мальчика. В 9 лет он уже активно занимался конструированием механизма, благодаря которому громадные мельничные колеса были бы при­ведены в движение маленьким колесиком, приводимым, в свою очередь, в движение винтом. Чтобы регулировать скорость дви­жения мельницы, он придумал целую систему зубчатых колес.

Конечно, изучив подаренную ему отцом книгу по физике, он вскоре убедился, что создание вечного двигателя невозможно. Там, где можно выиграть в силе, приходится терять во времени, и кажущийся выигрыш какой-либо энергии происходит за счет другой энергии. Роберт понял, что его мечта о вечном двигателе основана на ошибочных представлениях о законах механики.

Эту мечту 9-летнего ребенка и связанное с ней разочарование Майер помнил всю жизнь.

Он продолжал увлекаться физикой, но получил образование врача и проработал врачом всю жизнь.

Главным моментом, который дал толчок к открытию велико­го закона, было следующее наблюдение: однажды в Батавии, не­сколько дней спустя после прибытия врача Майера в военную часть, среди матросов вспыхнула эпидемия гриппа. Доктор стал применять кровопускание, которое тогда часто использовали при разных заболеваниях.

Он наблюдал, к удивлению своему, что выпущенная им кровь, вследствие своей необычайной яркости (она была ярко-розового цвета), не была похожа по своей окраске на обычную венозную, а напоминала артериальную кровь настолько, что Майер думал, будто ошибся и вместо вены попал в артерию.

Это обстоятельство настолько его поразило, что все впечатле­ния от красоты тропической природы не оставили никаких следов в его памяти. Грипп у матросов случился в 1844 году и послужил толчком для творческого прорыва, рождения идеи.

В это время Майер пережил необычайное приключение. При­рода не оставила воспоминаний потому, что доктор замкнулся в своей каюте и в своих ощущениях. Он перестал выходить с ко­рабля на берег и чувствовал себя, по его собственным словам, «настолько инспирированным чистой радостью, что никогда в жизни, ни до, ни после, ничего подобного не переживал». Буду­чи врачом, Майер первым, по-моему, сравнил это состояние со схватками у беременных и назвал «родами идеи».

Красота идеи, приближающейся к порогу сознания, затмила в душе Майера все впечатления внешнего мира, даже красоту ни­когда прежде им не виданной тропической природы. Точно так же процесс родов фокусирует все внимание роженицы. Женщина концентрируется на ощущении приближения ребенка к порогу реального мира.

Может быть, музы были женщинами потому, что только жен­щине ведомо, что такое рожать ребенка, а значит, только они были способны помочь мужчинам в их мучительных «родах идеи».

И дети, и идеи после родов начинают расти, «материализуют­ся» в нашем мире.

Майер описал свою идею следующим образом: «Разница в яр­кости окраски артериальной и венозной крови, при прочих рав­ных условиях, будет тем меньше, чем больше температура внеш­няя будет приближаться к температуре тела, то есть чем меньше потребление телом кислорода, тем меньше в организме процессов горения».

Чисто медицинское наблюдение явилось исходным пунктом развития физической и философской идеи, которую мы знаем под названием закона сохранения энергии.

Вот на что я хочу обратить внимание читателя. В миг рождения идеи мечта 9-летнего мальчика, опыт врача и непривычный цвет венозной крови замкнулись в кольцо.

В этот миг сомкнулись разные по своей сути ощущения. Пре­жде всего это направление интересов самого Роберта Майера — любовь к физике и механике, которые были главными воспоми­наниями его детства. Они должны были служить «подкладкой» профессиональных знаний врача — их постоянным «фоном».

В миг вдохновения размышления о вечном двигателе должны были появиться в «суетном» сознании врача — поскольку, со­гласитесь, никого из нас к открытию великих законов описание цвета венозной крови не привело бы. Закон сохранения энергии является прямым следствием рассуждений о вечном двигателе... ребенка. И именно в этом законе содержится залог того, что эта проблема будет решена кем-то в будущем.

В физическом законе сохранения энергии можно усмотреть закон сохранения энергии гениальности. Посмотрите: Майер обладал способностью думать сразу в двух плоскостях — в пло­скости своего практического опыта и в плоскости своих детских воспоминаний.

Он сумел не предать увлечения своего детства!

Два начала — детская увлеченность и взрослый профессиона­лизм — сомкнулись, чтобы вызвать «беременность» гениальной идеей. Гениальное (детское) и суетное (профессиональное) «Я» вступили в священный брак, чтобы породить идею, изменившую мир! Сальери внутри Майера не захотел убить своего Моцарта. Они научились сотрудничать!

По всей видимости, у большинства людей, которых мы назы­ваем гениальными, сохраняется способность к ярким и живым воспоминаниям о событиях и увлечениях раннего детства.

«Комнаты» детской памяти в психике большинства из нас за­печатаны наглухо. Иногда на их пороге стоят вооруженные охран­ники — наши неврозы, страхи и комплекс неполноценности. Они упорно повторяют: «Вход воспрещен».

Мы тратим огромные усилия, чтобы если не отравить, то по крайней мере удержать своего Моцарта под стражей. В результате мы не хотим вспоминать, к чему устремлялись в детстве.