Ключи к смыслу жизни - Страница 23

Это «Я» абсолютно необходимо человеку. Даже наливая ки­пяток из чайника в чашку, мы манипулируем ими обоими, а не застываем в благоговении, любуясь красотой изгибов нашей по­суды. Нам нечего будет есть, если мы будем воспринимать всех животных или растения как своих друзей или партнеров...

И все-таки нам важна красота посуды, из которой мы пьем чай. А дома у нас живут животные-друзья, и даже сама мысль об использовании их в пищу кажется нам отвратительной и непри­стойной.

И более того, каждый из нас способен посмеяться над своей су­етностью, жадностью или собственными претензиями на власть.

Внутри каждого из нас живет Наблюдатель, который всю эту нашу суету заметно или незаметно комментирует. Иногда вся наша жизнь посвящена тому, чтобы каким-то образом избавиться от его непрерывных комментариев. Я привык называть это вто­рое человеческое «Я» «гениальностью».

Внутри нас живет наш собственный гений, который знает, как нам нужно поступать в той или иной кризисной ситуации. Он точно знает, что после физической смерти жизнь души продол­жается. Это он посылает нам мучительные укоры, когда мы по­ступаем наперекор голосу собственной совести. Это он заставля­ет случайного убийцу кричать: «Это сделал не я! Я не мог такого совершить!» Это благодаря ему мы вообще способны чувствовать свою внутреннюю стабильность.

На нашу жизнь воздействуют миллионы факторов: традиции семьи и культуры, возраст, политика, экономика, работа, наша собственная семья и ее кризисы... можно продолжать до беско­нечности. А мы, несмотря на все это, продолжаем ощущать себя чем-то единым и неповторимым: Сашей, Викой или Петром.

Становимся мы гениями или нет, напрямую зависит от того, хва­тает ли у нас времени и желания для того, чтобы иногда остановить суету объектного «Я» и поговорить с чайником, кусочком ткани, картиной или... с другим человеком как с другом, а не как с объ­ектом манипуляций. Леонардо ежедневно общался таким образом с окружающим миром, поэтому люди суетные и считали его ленивым. Каждый из нас знает: суета реальности норовит цепко удержать нас в своей паутине. Для того чтобы вырваться из нее, требуется усилие.

Это усилие мы уже назвали интересом.

Сможет ли сделать подобное усилие человек, читающий эти строки?

Гениальные идеи возникают под влиянием чувственного и эмоционального опыта. Он приходит из жизненной суеты и вне­запно превращается в ключ, отмыкающий кладовую гениальных прорывов. Но для того чтобы кладовая открылась, человек, как Леонардо, должен осознавать наличие гениальности в себе. Он должен разрешить себе кроме суетной активности и манипуля­ций еще и «лень» — медитацию интереса к миру, поиск подлин­ной радости, даже если он требует страдания.

Любая новая идея появляется в мире для того, чтобы что-то изменить в нем. А любое изменение, любой отказ от привычных жизненных схем вызывает страдание.

Сами идеи иногда становятся живыми. Ведь недаром Сократ называл свои идеи даймоном, или гением, который жил у него внутри. Когда идеи становятся живыми, их можно пощупать, увидеть, попробовать на вкус... С ними можно разговаривать...

Ими можно попытаться манипулировать. Им можно покло­няться, и поэтому с их помощью можно попытаться манипулиро­вать другими людьми.

У идей разные характеры. Лучшие из идей-даймонов рождают­ся из непрерывной радости.

Осталось много воспоминаний о том, как внимательно Лео­нардо ел и как брезгливо он относился к пище.

Наше упражнение можно выполнять и с пищей. Особенно это по­лезно для тех, кто привык есть невнимательно, набив едой рот, аб­солютно не обращая внимания на вкус. Вместо кусочка ткани мож­но использовать кусочек фрукта, ломтик хлеба или любую другую привычную пишу.

Сначала стоит подержать этот ломтик в руках, почувствовать его фактуру, внимательно изучая ее и получая от этого удоволь­ствие. Затем нужно откусить от него маленький кусочек, снова прикоснуться к нему, на этот раз языком, и наконец попробовать его на вкус, испытывая невыразимое удовольствие от процесса еды, медленно и радостно ощутить, как вы и ломтик становитесь не­разрывным единством, почувствовать, как кусочек хлеба, отдавая себя, становится вами. Вы ощутите благодарность к этому ломти­ку хлеба... Выскажите ее вслух или мысленно.

Бездумное обжорство, нарушения аппетита становятся невоз­можны. Не надо страдать в очередной мучительной попытке по-

худеть. Человеку всегда больше всего хочется именно того, что он себе запретил. Куда как проще научиться... радоваться еде, как другу, который жертвует ради нас своей индивидуальностью.

Правда, должен вас предупредить: есть беда — перестаешь упо­треблять полуфабрикаты. Мы привыкли относиться к еде как к чему-то очевидному, урывать кусок вместо того, чтобы прини­мать дар.

Мы урываем наш кусок и дополняем наш рацион, в котором так много калорий и так мало насыщения, «священными» таблет­ками из ритуальных пузырьков, которые мы благоговейно водру­жаем на алтарях наших кухонных полок и бесконечно увеличи­вающихся в объемах аптечных шкафчиков.

Может быть, попробовать, вслед за Леонардо, восславить еду как источник радости, как дар Божий, вспомнив одну из самых древних на Земле молитв: «Благодарим тебя, Господи, за пищу, дарованную нам!» Увы, для многих из нас эта благодарность — всего-навсего давно забытый ритуал, смысл которого утрачен в мире потребления, где задача заключается в том, чтобы съесть как можно больше.

Так, может быть, стоит попробовать хотя бы один день пере­стать поглощать еду перед экраном телевизора или «экраном» судорожно сжатой в руках газеты? Хотя бы в течение одного дня попробуйте, милые дамы, проделывать упражнение Леонардо с едой — и вам больше не понадобятся диеты.

Кто знает — может быть, в вашей жизни от этого прибавится радости.

Беседа шестая

Тренинги» Леонардо. Императрица У и Боткин

Путешествие в мир гениальности — пожалуй, самое трудное путешествие из всех возможных. Имеем ли мы право прикоснуть­ся к гигантской фигуре Леонардо да Винчи? Как понять, каким образом он смог добиться того, что его присутствие мы ощущаем через несколько веков?

Мы продолжаем решать загаданные им загадки так, как будто он по-прежнему живет среди нас.

Мы обсуждали две черты гениальных людей. Во-первых, мы говорили о способности получать удовольствие, радость от ум­ственного и душевного напряжения — от решения загадки, соз­дания картины, формулы или музыки. За эти прорывы к инте­ресному всем гениальным людям приходилось расплачиваться душевным страданием.

Во-вторых, мы заметили удивительную особенность отношений гения с объектом, который его интересует: объект, каким бы он ни был, воспринимается как партнер в особом, внутреннем общении. Объект познания для гения — всегда равное или высшее по отно­шению к познающему существо. «Существо» и «сущность» — эти слова в русском языке всегда описывают одушевленный объект.

Даже придуманные писателями гениальные сыщики следуют этому принципу по отношению к преступлениям, которые раз­гадывают.

Патер Браун, священник-детектив, скажет преступнику Флам-бо в одном из рассказов Г. К. Честертона: «Все эти преступления совершил я сам», — чем ужаснет преступника — партнера по рас­следованиям.

Но этого недостаточно! От простого постулирования правил ничего не меняется.

Кусочек ткани может подарить нам радость, но не знание. Как заставить его говорить?

Давайте вернемся к опыту Леонардо. Кроме картин и рукопи­сей, он оставил нам и... что-то вроде психологических тренингов. Он учил отнюдь не только «лени». Леонардо да Винчи был уверен, что практика невозможна без теории, что художественный метод нуждается в теоретической основе. И, может быть, все, что мы сегодня называем «психологическими тренингами», выросло из рассуждений Леонардо.